— Но я мог бы избавить тебя от страданий!
— И истратить слишком много сил — а от твоих сил, от твоих способностей и умений зависит сейчас наше общее спасение. Это действительно так: сейчас ты для всех нас гораздо важнее, чем я. — По лицу ее скользнула лукавая улыбка. — К тому же, если ты сейчас снимешь с меня свое заклятие, то я уже не смогу помочь никому из варденов, даже если им будет грозить самая непосредственная опасность. Ты же не хочешь, чтобы из-за этого погибла, например, Насуада?
— Нет, конечно! — Эрагон долго молчал, обдумывая слова Эльвы, потом сказал: — Хорошо, мы немного подождем. Но клянусь тебе: если мы победим, я все исправлю сразу же после сражения!
Девочка склонила голову к плечу и с улыбкой посмотрела на него:
— Ладно, Всадник, я запомню твое обещание.
А Насуада, привстав с кресла, взволнованно воскликнула:
— Это ведь Эльва спасла меня в Абероне от подосланного убийцы!
— Вот как? В таком случае мой долг перед тобой, Эльва, еще более возрастает… Ведь ты спасла жизнь моего сюзерена!
— А теперь, — сказала Насуада, — идемте: я представлю вас королю Оррину и его советникам. Ты, Орик, не был прежде знаком с ним?
Гном мотнул головой:
— Нет, так далеко на запад мне еще забираться не доводилось.
Когда они вышли из шатра — Насуада впереди, а Эльва с нею рядом, — Эрагон попытался идти рядом с Арьей: ему хотелось поговорить с нею. Но стоило ему подойти ближе, как она ускорила шаг и догнала Насуаду. На Эрагона она ни разу даже не взглянула, и от этого он страдал куда сильнее, чем от любой физической раны. Зато Эльва быстро оглянулась на него, и он понял, что она знает обо всех его переживаниях.
Вскоре они оказались перед огромным шатром, бело-желтым, хотя на самом деле было бы довольно затруднительно определить его истинный цвет в ярко-оранжевых вспышках, освещавших Пылающие Равнины. Войдя внутрь, Эрагон остановился, пораженный: в шатре была настоящая лаборатория — мензурки, перегонные кубы, реторты и тому подобные предметы, имеющие отношение к натуральной философии, а отнюдь не к военному искусству. «Кому могло прийти в голову тащить все это на поле брани?» — подумал он удивленно.
— Эрагон, — сказала Насуада, — позволь представить тебя Оррину, сыну Ларкина и правителю королевства Сурда.
Из глубины шатра, из-за бесчисленных сосудов и приборов появился довольно высокий красивый мужчина с волосами до плеч, скрепленными обручем легкой золотой короны. Его мысли, как и мысли Насуады, оказались отлично защищены, и Эрагон сразу понял, что и Оррин прошел неплохую подготовку у своих магов. Из беседы с ним Эрагон вынес впечатление, что молодой король Сурды — человек довольно приятный, хотя и весьма неопытный в том, что касается командования армией, да еще во время войны. К тому же странный образ мыслей и устремления Оррина в целом несколько озадачили Эрагона, и он решил, что Насуаде — в качестве командующего объединенной армией — следует доверять гораздо больше.
Ответив на множество вопросов Оррина о жизни в стране эльфов, Эрагон обнаружил, что продолжает, стоя и вежливо улыбаясь, раскланиваться с подходящими к нему один за другим бесчисленными придворными; каждый из них стремился непременно обменяться с ним рукопожатиями, твердил, какая это для него честь, и приглашал к себе в гости. Эрагон последовательно запоминал имена и титулы этих людей — как его и учил ОромиС — и изо всех сил старался сохранять спокойствие, хотя внутри уже весь кипел от раздражения: «Нам предстоит битва с сильнейшим врагом, собравшим такую армию, какой еще не знала история, а мы тут любезностями обмениваемся!»
«Терпение, малыш, терпение, — попыталась успокоить его Сапфира. — Осталось совсем немного… Ты постарайся смотреть на это проще: если мы победим, эти графы и герцоги целый год будут бесплатно кормить нас обедами, не говоря уж обо всем остальном, что они нам наобещали».
Эрагон чуть не рассмеялся вслух:
«Представляю себе, в какой ужас они придут, когда поймут, сколько всего нужно, чтобы как следует тебя угостить! Они же не знают, что ты способна за одну ночь опустошить все их винные подвалы и истребить все запасы пива».
«Ну, уж ты скажешь: в одну ночь! — Сапфира гневно засопела, но потом, чуть смягчившись, прибавила: — За две ночи — еще ладно».
Когда они покинули королевский шатер, Эрагон спросил у Насуады напрямик:
— Скажи, чем я могу сейчас помочь тебе? Насуада посмотрела на него как-то странно и сама спросила:
— А сам ты как думаешь? Чем ты лучше всего мог бы помочь варденам? Ты же знаешь о своих теперешних способностях гораздо лучше, чем я.
Арья тоже молчала и смотрела на Эрагона, ожидая, что он скажет.
Он несколько минут помолчал, глядя в кроваво-красное небо, и предложил:
— Когда-то руководители тайного общества Дю Врангр Гата просили меня их возглавить; я, пожалуй, так и поступлю: возьму их под свое начало и соответствующим образом реорганизую. Если мне удастся управлять ими и объединить наши силы, у нас появится весомый шанс на победу, ибо тогда мы сумеем должным образом противостоять магам Гальбаторикса.
— Что ж, отличная мысль!
«Найдется у них местечко, чтобы оставить все эти сумки? — спросила вдруг Сапфира. — Мне надоело все время таскать на себе такую тяжесть».
Когда Эрагон повторил ее вопрос, Насуада засуетилась:
— Конечно, найдется! Их можно пока оставить в моем шатре, а я распоряжусь, чтобы для вас тоже поставили достаточно вместительный шатер. Вот только, по-моему, доспехи тебе лучше надеть прямо сейчас; они тебе могут в любой момент понадобиться. Кстати, Сапфира, а ведь твоя броня у нас. Я сейчас прикажу ее принести и распаковать.
— А мне что делать, госпожа? — спросил Орик.
— У нас в армии есть несколько кнурлан из Дургримст Ингеитум, которые предложили нам свои услуги в качестве специалистов по оборонительным сооружениям. Если хочешь, можешь принять над ними командование.
Орика, похоже, весьма обрадовала перспектива встретиться с соплеменниками. Он ударил себя кулаком в грудь и заявил:
— Ну, так это просто отлично! С твоего разрешения, госпожа моя, я прямо сейчас к ним и отправлюсь! — И он, не оглядываясь, затопал в северную часть лагеря, к насыпанному там брустверу.
У входа в свой шатер Насуада обернулась к Эрагону и велела:
— Доложи мне сразу же, как только договоришься с магами из Дю Врангр Гата. — И, отдернув полог, она исчезла в темноте шатра.
Арья хотела было последовать за нею, но Эрагон взял ее за руку и на древнем языке попросил подождать немного. Арья покорно остановилась, но смотрела на него совершенно отсутствующим взглядом; в ее зрачках отражался странный оранжевый свет, которым было залито все вокруг.
— Арья, я не стану извиняться перед тобой за свои чувства. Но хочу, чтоб ты знала: мне очень жаль, что я так вел себя во время Агэти Блёдрен. Видно, ваши чары слишком сильно подействовали на меня в ту ночь, иначе я никогда не позволил бы себе проявить такую навязчивость и дерзость …