Воспоминание о том, как погиб Муртаг, как ургалы утащили его в подземелья Фартхен Дура, заставило Эрагона снова вспомнить весьма отрезвляющую истину: каким бы великим воином ты ни был, на войне частенько одна-единственная случайность решает, жить тебе или умереть.
Орик, видимо, почувствовал его настроение; он хлопнул Эрагона по плечу и заявил:
— Ничего, справишься! Только представь себе, какой переполох царит сейчас в рядах противника: ведь они знают, что очень скоро им придется встретиться в бою с тобой!
Эрагон благодарно улыбнулся гному:
— Хорошо все-таки, что ты пришел!
Орик от смущения так покраснел, что у него даже кончик носа зарделся; потупившись и катая лук в заскорузлых ладонях, он проворчал:
— Да ладно… Хротгар вряд ли будет доволен, если с тобой что-нибудь случится. Да еще и по моей вине. Кроме того, мы ведь с тобой вроде как молочные братья, верно?
Сапфира спросила:
«А как насчет других гномов? Разве они не под твоей командой?»
Когда Эрагон перевел гному ее вопрос, у Орика в глазах мелькнула лукавая усмешка:
— Ну, естественно, под моей! И скоро они к нам присоединятся. Раз уж Эрагон стал членом Дургримст Ингеитум, будет только справедливо, если мы все вместе будем сражаться против Империи. Таким образом, мы сумеем обеспечить вам защиту, пока вы будете заниматься поисками магов Гальбаторикса.
— Это ты здорово придумал, спасибо!
Орик смущенно крякнул в ответ. А Эрагон спросил:
— А что, по-твоему, Насуада приняла правильное решение насчет ургалов?
— Да, она сделала правильный выбор.
— Так ты с нею согласен?!
— Конечно, согласен. И не думай, что мне ургалы нравятся больше, чем тебе! Но с ее решением я согласен полностью.
После этого они довольно долго молчали. Эрагон сидел, опершись о бок Сапфиры, и смотрел в сторону вражеского лагеря, стараясь не поддаваться растущему чувству беспокойства. Медленно текли минуты. Для Эрагона ожидание неизбежного боя было едва ли не тяжелее, чем сам бой. Он смазал маслом седло Сапфиры, оттер от ржавчины кольчугу и еще раз прошелся по своим мысленным контактам с членами Дю Врангр Гата — словом, готов был заняться чем угодно, лишь бы убить время.
Однако примерно через час он вдруг насторожился, почувствовав, что со стороны нейтральной полосы к ним приближаются два каких-то существа. Анжела? Солембум? Удивленный и обеспокоенный, он разбудил Орика — тот уже успел задремать — и сообщил ему о странном поведении колдуньи.
Гном нахмурился и вытащил из-за пояса боевой топор.
— Я лишь несколько раз встречался с этой травницей, однако, на мой взгляд, она не из тех, кто может предать. Вардены уже многие десятки лет относятся к ней с любовью и уважением.
— И все равно, надо узнать, что она там делает, — сказал Эрагон.
Вместе они тихонько прокрались к самым укреплениям, намереваясь перехватить эту парочку, как только те подойдут поближе. Вскоре в пятне света мелькнула Анжела, за ней — Солембум. Ведьма куталась в темный плащ до пят, почти сливаясь с окружающим мраком. С завидной ловкостью она легко взобралась на построенный гномами бруствер, цепляясь за вбитые в землю колья, затем перепрыгнула через траншею, рысцой сбежала по крутому внутреннему откосу последнего бастиона и остановилась, тяжело дыша, перед Сапфирой.
Откинув назад капюшон плаща, Анжела одарила всех широкой улыбкой и воскликнула:
— Ах, какая торжественная встреча! Как это мило с вашей стороны!
Кот-оборотень тем временем тщательно отряхивался, распушив шерсть, потом вдруг задрожал всем телом, очертания его стали расплывчатыми, словно видимые сквозь слой мутной воды, и он превратился в голого лохматого мальчишку. Анжела достала из висевшей у нее на поясе кожаной сумки рубашку и штаны, протянула их мальчику, а потом подала ему небольшой черный кинжал, которым тот был обычно вооружен.
— Что это вы там делали? — спросил Орик, подозрительно их рассматривая.
— Да так, кое-что…
— Думаю, вам лучше все рассказать честно, — предложил Эрагон.
Лицо Анжелы посуровело:
— Вот как? Ты что же, не доверяешь нам с Солембумом?
Кот-оборотень оскалил свои острые зубы.
— Если честно, то не совсем, — с улыбкой признался Эрагон.
— Ну и правильно делаешь, — сказала Анжела и потрепала его по щеке. — Дольше проживешь. Но если тебе так уж нужно все знать, я скажу: мы старались навредить армии Гальбаторикса. Только вот мои методы не связаны с громкими воплями, суетой и звоном мечей.
— И каковы же твои методы? — сердито проворчал Орик.
Анжела помолчала, аккуратно свернула свой плащ, сунула его в сумку и только потом промолвила:
— Об этом лучше пока не говорить. Пусть это будет для вас сюрпризом. Долго вам ждать не придется — всего несколько часов.
Орик подергал себя за бороду.
— Чего нам ждать не придется? Если не желаешь говорить прямо, так мы сейчас тебя к Насуаде отведем. Может, ей удастся добиться от тебя правды.
— Не имеет смысла. Насуада сама дала мне разрешение выйти из лагеря.
— Это ты так говоришь!
— А я подтверждаю! — Насуада подошла к ним. Эрагон давно уже почувствовал ее приближение.
Следом за ней подошли и четверо куллов; одним из них был Гарцвог. Эрагон, злобно оскалившись и ничуть не пытаясь скрыть свою неприязнь, повернулся к ним, но с Насуадой поздоровался как подобает.
Орик же, более несдержанный, с громким проклятием отпрыгнул назад, сжимая в руках топор. Впрочем, он тут же сообразил, что никто на них нападать не собирается. Он хриплым голосом приветствовал Насуаду, по-прежнему крепко сжимая топор и ни на секунду не сводя глаз с могучих куллов. А вот Анжела явно подобными предрассудками не страдала. Она вежливо поздоровалась с Насуадой, а затем обратилась к урга-лам на их родном языке, на что рогатые великаны отреагировали с видимым удовольствием.
Затем Насуада отвела Эрагона в сторонку и тихо сказала ему:
— Мне нужно, чтобы ты на минутку отринул эмоции и высказал свое мнение по поводу того, что я тебе сейчас скажу, основываясь на логике и здравом смысле. Сможешь? — Эрагон молча кивнул. — Хорошо. Я сейчас делаю все возможное, чтобы в завтрашней битве мы ни в коем случае не проиграли. Однако все это — как бы отлично мы ни дрались, как бы распрекрасно я ни командовала варденами, — и даже то, что мы сумеем одержать верх и заставить имперскую армию отступить, так вот, повторяю — все это не будет иметь никакого значения, если ты, — она ткнула пальцем ему в грудь, — погибнешь. Понимаешь? — Он снова кивнул. — Я ничем не смогу защитить тебя, если в бой вступит сам Гальбаторикс. В таком случае тебе придется противостоять ему в одиночку. Колдуны Дю Врангр Гата для Гальбаторикса не страшнее, чем для тебя; к тому же мне бы не хотелось, чтобы все они погибли без толку.