— Никакого бесчестья тут нет и быть не может. Ведь Сапфира сама предложила перенести вещи. Однако мы понапрасну теряем время, — строго сказала Арья. — В путь! Берите лодки!
Надеясь, что это не вызовет очередного приступа боли, Эрагон поднял один конец своего челнока. Второй конец взвалил на плечи Лифаэн. Теперь Эрагон видел лишь маленькую полоску земли у себя под ногами и вынужден был полностью полагаться на эльфа, идущего впереди.
Не прошло и часа, как они миновали опасный участок и вновь спустились к воде там, где река Гаэна вновь становилась спокойной. Их уже поджидала Сапфира; она ловила на мелководье рыбу, смешно вытягивая длинную шею и склоняя к самой воде треугольную голову.
Арья поманила к себе Эрагона и дракониху и сказала им:
— За ближайшей излучиной лежит озеро Ардуин, на западном берегу которого находится один из самых больших наших городов — Силтрим. Но между Силтримом и Эллесмерой еще несколько дней пути. Поблизости от Силтрима нам непременно встретятся и другие эльфы, но я бы не хотела, чтобы они увидели кого-то из вас, прежде чем мы встретимся с королевой Имиладрис.
«Почему?» — спросила Сапфира, и Эрагон повторил этот вопрос вслух. Арья пояснила:
— Ваше присутствие в Дю Вельденвардене означает великие перемены для всего нашего королевства; перемены столь значительные, что они могут оказаться опасными, если их осуществлять недостаточно деликатно. Так что именно с королевой вы должны встретиться в первую очередь. Лишь она одна обладает достаточной властью и мудростью, чтобы осуществить эти перемены относительно безболезненно.
— Ты говоришь о ней с таким уважением! — заметил Эрагон.
Нари и Лифаэн, услышав его слова, так и замерли, настороженно глядя на Арью. Лицо ее тут же превратилось в надменную маску; она выпрямилась и с достоинством сказала:
— Что ж, она хорошо вела нас. Эрагон, я знаю, ты захватил с собой из Тронжхайма плащ с капюшоном.
Так вот: пока существует возможность нашей встречи с другими эльфами, ты не должен снимать капюшон, чтобы никто не смог увидеть твои круглые человеческиеуши, ясно? (Эрагон молча кивнул.) А тебе, Сапфира, придется днем прятаться, а ночью догонять нас. Аджихад говорил мне, что именно так ты вела себя на территории Империи.
«И ненавидела каждую минуту пребывания там!» — проворчала дракониха.
— Это только сегодня и завтра, — утешила ее Арья. — А когда мы отойдем от Силтрима достаточно далеко, можно будет не опасаться нечаянных встреч, которые порой имеют весьма конкретные последствия.
Сапфира обратила взгляд своих лазурных глаз на Эрагона.
«Когда мы бежали из Империи, я поклялась, что всегда буду рядом, чтобы защищать тебя. Каждый раз, как я отлучаюсь, случается что-то плохое: Язуак, Дарет, Драс-Леона, работорговцы…»
«Зато в Тирме ничего не случилось».
«Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду! А сейчас это тем более опасно — из-за раненой спины ты не сможешь как следует защищаться».
«Ничего, эльфы, я надеюсь, позаботятся о моей безопасности. Разве ты не веришь Арье?»
Сапфира ответила не сразу.
«Арье я верю… — Она не договорила, сделала несколько шагов по речному берегу, извиваясь всем телом, и вернулась к Эрагону. — Ладно, я согласна. Но только до завтрашнего вечера! Дольше я ждать не стану, даже если вы будете в самом центре Силтрима».
— Я понимаю, — кивнула Арья. — Но тебе придется быть очень осторожной даже в темноте, ведь эльфы прекрасно видят и в самые темные ночи. А если они случайно заметят тебя, то могут атаковать с помощью магии.
«Замечательно! Спасибо, что предупредила!» — язвительно заметила Сапфира.
Пока Орик и эльфы укладывали вещи в лодки, Эрагон и Сапфира обследовали окутанный дымкой лес, выбирая наиболее подходящее место для убежища. Они остановились на сухой впадине, со всех сторон окруженной валунами и усыпанной толстым слоем сосновых игл, которые приятно пружинили под ногами. Сапфира тут же свернулась клубком на этой подстилке из игл и сказала ему: «Ступай. Со мной все будет в порядке».
Эрагон обнял ее за шею, старательно избегая острых шипов, и пошел к остальным, все время оглядываясь назад. У реки он набросил на голову капюшон плаща, и маленький отряд снова двинулся в путь.
Стояло полное безветрие, и вода в озере Ардуин казалась гладкой как стекло; в ней отражались деревья и облака, причем настолько четко, что Эрагону казалось, будто он смотрит в окно на какой-то иной мир, и если они проплывут еще немного вперед, то лодки начнут бесконечное падение в эти отраженные небеса. При мысли об этом по спине у него прошел холодок.
У дальних берегов озера сновало множество шустрых берестяных челноков, похожих на водомерок, и Эрагон совсем спрятался под капюшоном.
Его связь с Сапфирой становилась все слабее, и к вечеру он уже почти не ощущал ее присутствия. И сразу Дю Вельденварден показался ему куда более враждебным, чем прежде; сам же он чувствовал себя ужасно одиноким и никому не нужным.
Сгущались сумерки, и внезапно перед ними вспыхнула целая россыпь белых огней, точно развешанных среди деревьев на различной высоте. Таинственные огни сияли, как полная луна, и казались совершенно волшебными.
— Это Силтрим, — сказал Лифаэн.
С тихим плеском мимо них проплыла темная лодка; послышалось негромкое приветствие гребца: «Кветха Фрикаи».
Арья, поравнявшись с ними, сказала Эрагону:
— Сегодня заночуем здесь.
Они разбили лагерь на некотором расстоянии от берега, выбрав местечко посуше. Стаи кровожадных комаров заставили Арью навести защитные чары, так что поужинать удалось относительно спокойно.
После ужина все пятеро долго сидели у костра, глядя на золотистые языки пламени. Эрагон, закинув голову, прислонился затылком к дереву и смотрел, как падают звезды. Ему хотелось спать, глаза закрывались сами собой. И вдруг через лес до него долетел — видимо, из Силтрима — голос какой-то женщины, точнее, шепот, будто легким перышком щекотавший уши. Он нахмурился и выпрямился, стараясь получше расслышать, что говорит или поет эта женщина.
Точно дым над костром, который из легкого перышка превращается в мощный столб, голос неведомой женщины все креп, и вскоре весь лес вздохнул, разбуженный странной, дразнящей и прихотливой мелодией, звучавшей то быстрее, то медленнее, то тише, то громче, повинуясь желанию исполнителя. Затем к женскому голосу присоединились и другие голоса, украшая основную тему волшебными узорами сотни различных вариаций. Казалось, сам воздух дрожит и переливается в такт этой невероятной музыке.
И Эрагон в волшебных путах пения эльфов то испытывал неземной восторг, то трепетал от ужаса. Мелодия, туманя чувства и разум, влекла его куда-то в бархатные ночные глубины. Поддавшись соблазну, он вскочил, готовый уже броситься через лес на поиски источника этой дивной мелодии, готовый танцевать среди деревьев и мхов — делать что угодно, лишь бы присоединиться к эльфийскому хору. Однако он не успел сделать ни шагу, Арья схватила его за руку и резко повернула к себе.