Он встал рядом с ней, и мимо них во двор хлынул поток варденов, наполняя воздух звоном оружия и боевыми кличами. Измотанный тяжкой работой, Эрагон коснулся пояса Белота Мудрого, пополняя запас сил за счет той энергии, что хранилась в двенадцати вшитых в пояс бриллиантах. Он предложил помощь и Сапфире, которая также была очень утомлена, но она отказалась, заявив:
«Придержи этот запас для себя. Там не так уж много осталось. И потом, мне всего лишь и нужно, что поесть хорошенько да проспать всю ночь напролет».
Эрагон прислонился к ее боку и на минутку устало прикрыл глаза.
«Ничего, — сказал он. — Надеюсь, что скоро все это закончится».
«И я тоже на это надеюсь», — откликнулась она.
Среди воинов, устремившихся во двор донжона, показалась Анжела в своих странных доспехах черно-зеленого цвета, сжимая в руках хутхвир, древковое, с двумя лезвиями, оружие, которым жрецы гномов обычно пользуются как посохом. Травница остановилась возле Эрагона и сказала, лукаво на него поглядывая:
— Весьма впечатляюще! А тебе не кажется, что ты несколько перестарался?
— Ты это о чем? — спросил Эрагон. Она усмехнулась, чуть приподняв бровь:
— Да ладно тебе! Разве ты не понял? Зачем нужно было непременно заставлять свой меч извергать пламя?
Эрагон наконец понял, что она имела в виду, и рассмеялся.
— Ну, чтобы пробиться сквозь решетку, этого, конечно, не требовалось. Но мне нравится, когда это происходит. И потом, тут уж ничего не поделаешь: я дал мечу имя «Брисингр», что, как ты знаешь, означает «огонь», так что всякий раз, стоит мне произнести это слово, мой клинок извергает пламя и горит, точно сухая ветка в костре.
— Ты дал мечу имя Огонь? — недоверчиво переспросила Анжела. — Огонь? Не мог придумать ничего получше? Назвал бы его, скажем, Пламенный Клинок, и дело с концом. Огонь, видите ли! Хм-м! Воображения не хватило, что ли? А то еще неплохо было бы назвать его Истребителем Овец или Косарем Хризантем — по крайней мере в таких названиях и то было бы больше фантазии.
— У меня уже имеется один Истребитель Овец, — заметил Эрагон и положил руку на плечо Сапфиры. — Зачем мне еще один?
Анжела широко улыбнулась:
— А ты кое-что все-таки соображаешь! Значит, надежда еще есть. — И она поспешила к донжону, размахивая своим хутхвиром и приговаривая на ходу: — Огонь… ну, надо же было додуматься!
Сапфира тихонько зарычала и на всякий случай заметила:
«Ты все-таки поосторожнее со словами. Какой я тебе Истребитель Овец? Смотри, не то я и тебя истребить могу!»
«Ладно, ладно, я больше не буду», — засмеялся Эрагон.
Вскоре к ним присоединились Блёдхгарм и остальные эльфы, но Эрагон на них даже внимания не обратил: он высматривал Арью. Наконец заметив ее — она бежала рядом с конем Джормундура, — он окликнул ее и приветственно замахал щитом.
Арья услышала его и, грациозно прыгая, точно газель, устремилась к ним с Сапфирой. Она тоже где-то успела раздобыть щит, закрытый шлем и кольчужный доспех, и металл ее доспехов слабо посверкивал в сероватом сумраке. висевшем над городом. Когда она подошла к нему совсем близко, Эрагон сказал:
— Мы с Сапфирой собираемся атаковать донжон сверху — хотим попробовать взять в плен госпожу Лорану. Хочешь, летим с нами?
Арья коротко кивнула.
Подпрыгнув и ухватившись за переднюю лапу Сапфиры, Эрагон забрался в седло. Арья последовала его примеру и секунду спустя уселась позади него, прижавшись к его спине своей кольчугой.
Сапфира развернула крылья и поднялась в воздух, оставив явно разочарованного Блёдхгарма и его эльфов на земле.
— Тебе не следует вот так бросать своих телохранителей, — заметила Арья и правой рукой крепко обхватила Эрагона за талию, когда Сапфира сделала круг над двором донжона.
Ответить ей Эрагон не успел: он вдруг почувствовал, что Глаэдр устанавливает с ним мысленную связь, а сопротивляться могучему сознанию золотистого дракона было попросту невозможно. Раскинувшийся внизу город тут же словно исчез; сейчас Эрагон видел и чувствовал только то, что видел и чувствовал Глаэдр.
Маленькие кусачие оводы-стрелы отскакивали от брюха Глаэдра, когда он поднимался над деревянными пещерами, которые эти двуногие люди с круглыми ушами именуют домами. Воздух под крыльями был спокоен и упруг, лететь было хорошо и легко. Седло на спине слегка зашуршало — это Оромис устраивался поудобнее.
Глаэдр высунул язык и попробовал на вкус жгучий запах горящего дерева, вкусный запах вареного мяса и отвратительный запах пролитой крови. Он и раньше не раз бывал в этих местах. Когда он был молод, это место называлось иначе, не Ггиид; тогда его единственными обитателями были эти грустно-веселые, но быстрые и сообразительные существа — эльфы, а также их друзья. Раньше ему всегда было приятно посещать эти места, но теперь он каждый раз испытывал боль, вспоминая двух своих сородичей,
которые погибли здесь от руки ненавистных Проклятых. Ленивое одноглазое солнце висело уже над самым горизонтом. На севере виднелась обширная водная гладь — озеро Исенстар, казавшееся широким листом сверкающего серебра. Внизу по земле двигались толпы остроухих эльфов под предводительством Имиладрис, постепенно собираясь вокруг города, похожего на разваленный кем-то лесной муравейник. Доспехи эльфов сверкали, как колотый лед. Все вокруг было окутано пеленой синеватого дыма, густого и больше похожего на холодный утренний туман.
А с юга, быстро махая крыльями, к Глаэдру стремительно приближался юный Торн с маленькими, но злыми и острыми когтями. Торн громко завывал, бросая ему, Глаэдру, вызов и желая, чтобы его слышали все. Сын Морзана Муртаг сидел у Торна на спине, и в правой руке у него сверкал Заррок, блестящий, точно коготь молодого дракона.
Печаль охватила сердце Глаэдра, когда он увидел этих жалких птенцов, лишь недавно вылупившихся из яйца. Ему вовсе не хотелось, чтобы они с Оромисом их убивали. «Ну зачем, — думал он, — дракону снова сражаться с драконом, а Всаднику — с таким же Всадником ? А все из-за этого разбивателя драконьих яиц, из-за ненавистного Гальбаторикса!» Охваченный этими мрачными мыслями, Глаэдр быстрее замахал крыльями и выпустил когти, готовясь растерзать самонадеянного молокососа.
…Голова Эрагона так резко дернулась, что он чуть не вылетел из седла, когда Сапфира, сильно накренившись набок, снизилась на несколько десятков футов, прежде чем вновь обрести равновесие.
«Ты тоже все это видел?» — спросила она.
«Конечно».
Эрагон оглянулся на ту седельную суму, где было упрятано сердце сердец Глаэдра, размышляя, не стоит ли им с Сапфирой броситься на помощь Оромису и Глаэдру в столь опасной схватке, но раздумал, вспомнив, что среди эльфов имеется немало могущественных магов, так что у его дорогих учителей, конечно же, не будет недостатка в помощниках.