И тут некто, не имевший отношения к Дю Врангр Гата, коснулся вдруг его мыслей. Он тут же попытался воздвигнуть мысленный заслон, но понял, что это травница Анжела, и позволил ей установить с ним связь.
«Я сейчас с Насуадой и Эльвой, — сказала ему Анжела. — Насуада хочет встретиться с тобой и Сапфирой у северного входа…»
«Постараемся прибыть туда как можно скорее. Да, да, мы уже на пути туда! А что Эльва? Она что-нибудь чувствует?»
«Боль. Огромную боль. Твою. Варденов. Других людей. Мне очень жаль, но она сейчас не слишком общительна. Уж больно ей тяжело приходится. Я собираюсь усыпить ее, пока эта волна насилия не спадет». И Анжела прервала связь.
Точно плотник, раскладывающий перед собой инструменты, прежде чем начать новую работу, Эрагон рассмотрел все виды защиты, которыми окружил себя, Сапфиру, Насуаду, Арью и Рорана. Похоже, все было в полном порядке.
Сапфира тормознула прямо перед его палаткой, земля из-под ее когтей так и полетела во все стороны. Эрагон кубарем скатился с нее и бросился внутрь, на ходу отстегивая меч. Бросив пояс и меч на землю, он моментально накинул себе на плечи кольчугу и снова перепоясался мечом. Холодные тяжелые кольца кольчуги скользнули по телу, по вискам и плечам, точно дождь из монет. Затем Эрагон надел подшлемник и шлем. Поправив перевязь, он еще раз проверил, крепко ли пристегнут меч. Надев наручи и латные перчатки, он подцепил к левой руке щит, правой схватил тяжелое драконье седло и вихрем вылетел из палатки.
Звеня доспехами, он поспешно набросил на Сапфиру седло и сам взлетел следом. В спешке и возбуждении ему никак не удавалось застегнуть крепежные ремни, и Сапфира тоже проявила некоторое нетерпение:
«Торопись. Ты слишком долго возишься». «Да нет! Я и так тороплюсь изо всех сил. Просто ты, черт возьми, стала невероятно огромной!» Она зарычала.
В лагере царила суматоха; люди и гномы двумя ручейками стекались к северному входу в лагерь, спеша на призывные звуки боевых барабанов.
Эрагон подобрал с земли остальные доспехи и вскочил на Сапфиру. Взмах крыльями, скачок, ускорение, порыв яростного ветра, жалобный скрип стремян о щит Эрагона — и Сапфира взлетела. Пока они мчались к северному входу, Эрагон надел поножи, удерживаясь в седле исключительно силой колен, которыми стискивал бока Сапфиры. Наручи он положил на седло спереди, а щит повесил на шип, торчавший на шее у драконихи. Закрепив поножи, он сунул ноги в кожаные петли стремян и старательно пристегнул каждую ногу.
Невольно проведя рукой по поясу Белота Мудрого, Эрагон застонал, вспомнив, что опустошил имевшиеся в поясе запасы энергии еще в Хелгринде, когда лечил Сапфиру.
«Проклятье! Надо было хоть немного энергии запасти заранее!»
«Ничего, все будет в порядке», — утешила его Сапфира.
Эрагон как раз надевал латные перчатки, когда Сапфира, выгнув крылья двумя прозрачными куполами, как бы зависла в воздухе над одной из насыпей, окружавших лагерь. Насуада была уже там, сидела на своем мощном жеребце. Рядом с ней были Джормундур, тоже верхом, затем пешая Арья и дежурный отряд Ночных Ястребов под предводительством Кхарги, одного из тех ургалов, которых Эрагон встретил на Пылающих Равнинах. Блёдхгарм и остальные эльфы тут же вынырнули из леса палаток и окружили Эрагона и Сапфиру. Из противоположной части лагеря галопом примчался король Оррин со своей свитой, резко осадив коней рядом с Насуадой. Почти сразу же за ними появился и Нархайм, предводитель гномов и трое сопровождавших его воинов; гномы, одетые в металлические кольчуги, ехали верхом на пони, защищенных кожаными доспехами.
Нар Гарцвог мчался к лагерю из восточных полей, и земля под его ногами дрожала так, что приближение кулла все почувствовали за несколько минут до того, как стал виден он сам. Насуада выкрикнула какой-то приказ, и стража у северных ворот отворила тяжелые створки, пропуская Гарцвога в лагерь, хотя он, если б захотел, легко и сам бы вышиб эти ворота.
— Кто нападает? — прорычал Гарцвог, меряя насыпь неестественно громадными шагами. Кони так и шарахались при виде этого великана.
— Посмотри, — сказала ему Насуада.
А Эрагон уже изучал наступающих, врагов. Примерно в двух милях от лагеря пять длинных лодок, черных как уголь, причалили к ближнему берегу реки Джиет. Из лодок выгрузились воины Гальбаторикса в кожаных доспехах. Их мечи, копья, щиты, шлемы и металлические кольчуги так и сверкали в лучах летнего солнца.
Арья, прикрыв глаза рукой и прищурившись, смотрела в сторону прибывшего войска.
— Их там всего человек двести семьдесят или, может, триста, — сказала она.
— Странно, что так немного, — заметил Джормундур. Король Оррин нахмурился:
— Вряд ли Гальбаторикс сошел с ума и поверил, что сможет разбить нас с помощью столь смехотворного войска! — Оррин стащил с головы шлем в форме короны и вытер лоб краем котты. — Мы можем запросто уничтожить весь этот отряд, сами не потеряв ни единого бойца.
— Возможно, — сказала Насуада. — А возможно, и нет.
С трудом выталкивая изо рта слова, Гарцвог проворчал:
— Этот Драконий Правитель — лжец и предатель, бешеный баран, но умом он не слаб. Он хитрый, как голодный хорек.
Воины тем временем выстроились и двинулись в сторону варденов.
К Насуаде побежал мальчишка-гонец. Она наклонилась в седле, выслушала его и отпустила.
— Нар Гарцвог, твои люди в безопасности и находятся в нашем лагере, — сказала она куллу. — Они собрались возле восточных ворот и готовы выступить под твоим предводительством.
Гарцвог что-то проворчал, но остался на месте. Оглянувшись на приближавшихся к лагерю воинов, Насуада сказала:
— Я не вижу никакой причины вступать с ними в бой на открытом пространстве. Наши лучники легко перестреляют их, как только они подойдут ближе. А если им удастся добраться до наших земляных валов, то перед ними будет еще несколько препятствий в виде рвов и заграждений из пустых бочек. Вряд ли кто-то из них сумеет уйти живым, — закончила она с явным удовлетворением.
— Они сами себя приговорили, — сказал Оррин. — Мы с моими кавалеристами можем выехать из лагеря с другой стороны и напасть на вражеский отряд сзади. Я думаю, это их настолько ошеломит, что они даже защититься не успеют.
— Волна битвы может… — начала было Насуада, но тут бронзовый горн, возвещавший прибытие войска, прозвучал снова, и так громко, что Эрагон, Арья и эльфы заткнули уши. А Эрагон даже поморщился, таким сильным и пронзительным был этот звук.
«Откуда он донесся?» — спросил он Сапфиру.
«Куда более важный вопрос, по-моему: почему эти солдаты захотели предупредить нас о нападении? Если это действительно они подают подобные сигналы».
«Может, это какая-то диверсия или…»
Эрагон забыл, что хотел сказать, увидев какое-то странное движение на противоположном берегу реки Джиет. Из-за купы печально поникших ив красный, точно кровавый, рубин, точно раскаленное железо, готовое к ковке, точно горящие угли в костре ненависти и гнева, на фоне небес возник силуэт Торна. А на спине у красного дракона восседал Муртаг в сверкающих стальных доспехах и размахивал над головой мечом Зарроком.