Эта последняя капля в чаше горестей, постигших обитателей Бринкли-Корта, повергла всех нас в молчание, и гробовую тишину в столовой не рискнул нарушить даже Гасси. Если не считать, что он все-таки промурлыкал куплет какой-то песенки, ничем из ряда вон выходящим наша трапеза отмечена не была, и вскоре мы поднялись из-за стола, напутствуемые тетей Далией, которая велела всем облачиться в праздничные одеяния и явиться в Маркет-Снодсбери не позднее половины четвертого. У меня хватило времени выкурить сигарету-другую под сенью беседки на берегу пруда, и я вернулся к себе в комнату около трех.
Дживс трудился, наводя последний лоск на мой цилиндр, и только я собрался известить его о новостях в деле Огастуса Финк-Ноттла, как он меня опередил, сообщив, что мистер Финк-Ноттл недавно покинул мою спальню.
– Когда я пришел в вашу комнату, чтобы приготовить для вас одежду, мистер Финк-Ноттл сидел в кресле, сэр.
– В самом деле? Значит, Гасси сюда заходил?
– Да, сэр. Мистер Финк-Ноттл вышел отсюда несколько минут назад. Он поехал в школу с мистером и миссис Траверс в их автомобиле.
– Вы рассказали ему анекдот о двух ирландцах?
– Да, сэр. Он оглушительно смеялся.
– Хорошо. А еще что-нибудь для него придумали?
– Я взял на себя смелость, сэр, посоветовать мистеру Финк-Ноттлу, чтобы он напомнил юным джентльменам, что науки сокращают нам опыты быстротекущей жизни. Покойный лорд Бранкастер был большой любитель процедуры раздачи призов в школах и каждый раз непременно произносил эту фразу.
– А как Гасси к ней отнесся?
– Он оглушительно смеялся, сэр.
– Вы, наверное, удивились, что он веселится напропалую?
– Да, сэр.
– Наверное, подумали, с чего бы это. Ведь когда вы с ним виделись в последний раз, он был законченным капитулянтом.
– Да, сэр.
– Хотите, объясню, Дживс? С тех пор, как вы видели Гасси в последний раз, он ударился в разгул. Когда он сюда приходил, он был под мухой.
– В самом деле, сэр?
– Несомненно. У него сдали нервы, он прокрался в столовую и приложился к бутылке. Накачался виски по самую ватерлинию. Опорожнил, я думаю, полграфина. Вот счастье, Дживс, что он не добрался до апельсинового сока с джином!
– Вне всякого сомнения, сэр.
Я посмотрел на кувшин. Фотография дяди Тома валялась на каминной решетке, и кувшин стоял на виду, так что Гасси не мог его не заметить. Слава богу, он был пуст.
– Если позволите, сэр, вы поступили чрезвычайно благоразумно, вылив апельсиновый сок.
Я выпучил глаза.
– Как?! Разве его вылили не вы?
– Нет, сэр.
– Дживс, давайте внесем ясность. Значит, вы говорите, что сок вылили не вы?
– Да, сэр. Когда я вошел в спальню и увидел, что кувшин пуст, я предположил, что апельсиновый сок с джином вылили вы.
Мы в ужасе уставились друг на друга. Два разума, но мысль одна их гложет.
– Я очень боюсь, сэр…
– И я боюсь, Дживс.
– Вряд ли можно сомневаться…
– Можно не сомневаться. Давайте взвесим факты. Проанализируем данные. Кувшин стоял на каминной полке, доступный для всеобщего обозрения. Гасси все время жаловался, что умирает от жажды. Вы застали его здесь, и он оглушительно смеялся. Боюсь, Дживс, что сомневаться не приходится – в данный момент все содержимое кувшина лежит поверх того груза, который находился в желудке этого уже и так не в меру раскованного субъекта. Весьма тревожно, Дживс.
– Крайне тревожно, сэр.
– Давайте не будем терять головы и еще раз сопоставим факты. Вы влили в кувшин, ну, скажем, стопку?
– Полную стопку, сэр.
– И я от всей души добавил не меньше.
– Да, сэр.
– Не успеем мы и глазом моргнуть, как Гасси вместе со всей взрывоопасной смесью, что плещется у него внутри, выйдет вручать призы перед самой достойной и изысканной публикой в графстве.
– Да, сэр.
– Дживс, кажется, нам предстоит довольно занимательное зрелище.
– Да, сэр.
– Как по-вашему, что будет?
– Боюсь, довольно трудно представить себе эту картину, сэр.
– Воображение отказывает?
– Да, сэр.
Тогда я обратился к собственному воображению. Дживс был прав. Мне оно тоже отказало.
– И все-таки, Дживс, – говорил я, в задумчивости крутя баранку, – нет худа без добра.
Минут через двадцать после нашего разговора я в своем двухместном авто подъехал к парадной двери, где меня ждал Дживс, и мы покатили в живописный городок под названием Маркет-Снодсбери. После того как мы с Дживсом расстались – он направился в свою комнату за шляпой, а я остался в спальне, чтобы облачиться в парадный костюм, – я продолжал напряженно думать.
И вот теперь излагал свои выводы Дживсу.
– В каком бы мрачном свете ни рисовалось нам будущее, какие бы черные тучи ни собирались над нашими головами, проницательный взгляд всегда различит вдали синюю птицу счастья. Скверно, разумеется, что через десять минут Гасси придется вручать призы в состоянии сильного алкогольного отравления, но мы не должны забывать, что каждое явление имеет как минимум две стороны.
– Вы полагаете, сэр…
– Совершенно верно. Думаю, у него прибавилось шансов добиться успеха у Мадлен Бассет. Предложить ей руку и сердце теперь для него – раз плюнуть. Я буду сильно удивлен, если Гасси не превратится в пещерного человека, эдакого Джеймса Кагни. Вы когда-нибудь его видели в кинематографе?
– Да, сэр.
Я услышал характерное покашливание и скосил на Дживса глаза. Он явно хотел что-то мне сообщить.
– Значит, вы еще не знаете, сэр?
– А?
– Вы не слышали, что в скором будущем состоится свадьба мистера Финк-Ноттла и мисс Бассет?
– Что?!
– Да, сэр.
– Когда он успел?
– Сразу после того, как покинул вашу комнату, сэр.
– О! Значит, в постапельсиновую эру?
– Да, сэр.
– А вы уверены? Откуда вам известно?
– Информация получена мною от самого мистера Финк-Ноттла, сэр. У меня сложилось впечатление, что мистеру Финк-Ноттлу очень хотелось объявить мне эту новость. Он говорил несколько бессвязно, но у меня не возникло трудностей с пониманием сути. Предварив свой рассказ замечанием о том, что этот мир прекрасен, он оглушительно расхохотался и сообщил, что официально помолвлен.
– А подробности?