Нико тоже рубил кер направо и налево. Его черный меч поглощал их сущность, словно пылесос, и чем больше он их убивал, тем холоднее становился воздух вокруг него. Талия шлепнула одного демона по спине, а потом заколола его и одновременно, даже не поворачиваясь, второй рукой вонзила нож в другого демона.
— Умри в мучениях, смертный!
Я не успел поднять меч для защиты — когти еще одного демона вонзились мне в плечо.
Будь на мне доспехи, никаких проблем не возникло бы, но на мне была лишь моя школьная форма. Когти этой гадины разорвали рубашку и вонзились в кожу. Вся левая сторона тела словно взорвалась от боли.
Нико сбросил с меня монстра и заколол его. А я упал и сжался в комок, пытаясь вынести страшную боль.
Звук схватки стих. Талия и Нико бросились ко мне.
— Держись, Перси! — воскликнула Талия. — Все будет в порядке!
Но по дрожи в ее голосе я понял, что рана серьезная. Нико осторожно прикоснулся к ней, и я заорал от боли.
— Нектар, — сказал он. — Я полью ее нектаром. Нико откупорил бутылочку и вылил ее содержимое мне на плечо. Это было опасно (большинство полубогов могут выдержать лишь каплю этого вещества), но боль сразу прекратилась. Нико и Талия совместными усилиями забинтовали рану, а я за это время лишь два-три раза терял сознание.
Не знаю, сколько времени прошло, но следующее, что я помню, — я сижу, опираясь спиной о камень, плечо у меня перевязано, а Талия сует мне в рот кубик приправленной шоколадом амброзии.
— А где керы? — пробормотал я.
— Пока исчезли, — сказала она. — Я какое-то время беспокоилась за тебя, но теперь вижу — ты с этим справишься.
Рядом с нами присел Нико. Он держал гвоздику в горшке. На цветке осталось всего пять лепестков.
— Керы вернутся. — Он озабоченно посмотрел на мое плечо. — Эта рана… керы — не только духи насилия, но еще всяких болезней и немощей. Мы можем замедлить действие инфекции, но тебе потребуется серьезное лечение. Я имею в виду божественное вмешательство. Иначе… — Нико не закончил свою мысль.
— Все будет в порядке. — Я постарался приподняться, но тут же почувствовал тошноту.
— Тихо-тихо, — предостерегла Талия. — Тебе сначала нужно отдохнуть.
— У нас нет времени. — Я посмотрел на гвоздику. — Одна из кер упоминала Япета. Я не ошибаюсь? Ведь это титан?
Талия взволнованно кивнула.
— Это брат Кроноса, отец Атласа. Он был известен как титан запада. Его имя означает «прокалыватель», потому что именно это он делает со своими врагами. Его вместе с братьями бросили в Тартар. Считается, что он до сих пор там.
— Но если меч Аида может отпирать смерть? — спросил я.
— Тогда, — подхватил Нико, — не исключено, что он может вызывать проклятых из Тартара. Мы не должны допустить, чтобы они попытались…
— Мы так еще и не знаем, кто они такие, — сказала Талия.
— Полукровки, работающие на Кроноса. Возможно, Эфан Накамура. И он начинает привлекать на свою сторону всяких местных шестерок вроде кер. Демоны думают, что если Кронос выиграет войну, то в мире воцарится больше хаоса и зла, а это для них самое милое дело.
— Они, вероятно, правы, — согласился со мной Нико. — Мой отец пытается сохранить равновесие сил. Он сдерживает наиболее свирепых духов. Если Кронос назначит одного из своих братьев владыкой Царства мертвых…
— Кого-нибудь вроде этого типа Япета.
— …то Царство мертвых станет гораздо хуже, — закончил Нико. — Керам это по вкусу. И Мелиное тоже.
— Ты так нам и не сказал, кто такая эта Мелиноя.
Нико пожевал губами.
— Это богиня духов — одна из служанок моего отца. Она присматривает за неупокоенными мертвецами, которые бродят по земле. Каждую ночь она выходит из Царства мертвых, чтобы пугать смертных.
— У нее есть свой собственный путь в наземный мир?
Нико кивнул.
— Вряд ли он будет закрыт. Обычно никто даже не помышляет о том, чтобы войти в ее пещеру. Но если этот воришка полубог достаточно храбр и готов иметь с ней дело…
— …то он сможет вернуться в наземный мир, — вставила Талия, — и принести этот меч Кроносу.
— Который воспользуется им, чтобы вызволить из Тартара своих братьев, — закончил я. — И тогда нас всех ждут большие неприятности.
Я с трудом поднялся на ноги. Приступ тошноты чуть не лишил меня сознания, но Талия меня поддержала.
— Перси, — сказала она, — ты сейчас не в состоянии…
— У меня нет иного выбора, — возразил я, глядя, как опадает еще один лепесток гвоздики. До наступления Судного дня оставалось еще четыре. — Дайте мне цветок. Мы должны найти пещеру Мелинои.
Мы шли, и я пытался думать о чем-нибудь позитивном: о моих любимых баскетболистах, моем последнем разговоре с Аннабет, о том, что приготовит на Рождество мама, — о чем угодно, только не о боли. Но она все равно саблезубым тигром грызла мое плечо. В схватке от меня будет мало пользы, и я проклинал себя за то, что потерял бдительность. Я не должен был допустить этого ранения. Теперь Талии и Нико оставшуюся часть пути придется тащить на себе мою бесполезную тушку.
Жалость к самому себе так меня увлекла, что я не услышал рокота воды, и обратил на него внимание, только когда Нико сказал:
— Ничего себе!
Футах в пятидесяти перед нами на порогах вулканических камней бурлила река. Я видел Стикс, но эта река вовсе на него не походила. Она была узкой и быстрой, с водой цвета чернил. Даже бурлила она черной пеной. До другого берега было не больше тридцати футов, но перепрыгнуть — не перепрыгнешь, а моста тут не имелось.
— Это река Лета! — Нико выругался по-древнегречески. — Нам через нее никогда не перебраться.
Цветок показывал на другую сторону — на мрачную гору и тропинку, ведущую к пещере. За горой, словно серое гранитное небо, вздымались вверх стены Царства мертвых. Я и не думал, что у владений Аида есть ограждение по периметру, но оказалось, что именно так и обстоит дело.
— Но ведь должен же быть какой-то способ перебраться на другую сторону, — сказал я.
Талия встала на колени рядом с водой.
— Осторожнее! — предупредил Нико. — Ведь это река забвения. Если хоть капля ее воды попадет на тебя, ты начнешь забывать, кто ты такая.
— Я знаю это место. — Талия отпрянула от воды. — Лука как-то рассказывал мне о нем. Если души хотят возродиться, они приходят сюда и здесь полностью забывают свои прежние жизни.
Нико кивнул.
— Поплавай в этой водичке, и в голове у тебя ничего не останется — чистый лист. Ты будешь, как новорожденный младенец.
Талия разглядывала противоположный берег.
— Я могла бы пустить туда стрелу… может быть, перебросить веревку и заякорить ее там в камнях?