Миссис Постуистл сидела в виндзорском кресле в центре Роллс-Корта. В молодости, когда она работала официанткой, восхищенные завсегдатаи старого ресторана «Митре» на Чансери-лейн сравнивали ее с дамами, пожалуй, излишне истощенными, которых любил рисовать один английский художник, впоследствии ставший знаменитостью. С тех пор миссис Постуистл, конечно же, поправилась, но лицо по-прежнему сохраняло спокойствие молодости. И человек, случайно забредший на Роллс-Корт в этот летний день, при условии, что он регулярно брал в руки творения современной журналистики, уходил бы с ощущением, что ему очень знакомо спокойное лицо женщины, сидевшей в виндзорском кресле. А вновь заглянув в периодику, он, конечно же, нашел бы ответ. Фотография миссис Постуистл, сделанная недавно, сопровождалась следующим комментарием: «До использования средства для похудания профессора Хардтопа». Другую фотографию миссис Постуистл, сделанную двадцатью годами раньше, когда ее звали Арабелла Хиггинс, комментировали короче: «После использования». С обеих фотографий смотрело одно лицо. Что же касается фигуры, то последняя претерпевала разительные изменения.
Миссис Постуистл, сидя в кресле посреди Роллс-Корта, поворачивалась вместе с ним вслед за солнцем. Маленький магазинчик с вывеской «Тимоти Постуистл, торговля бакалеей и продуктами» остался в тени, за ее спиной. Старожилы Сент-Дункан-ин-Уэст помнили, что иной раз за прилавком появлялся джентльмен с длинными пушистыми бакенбардами, всегда в роскошной жилетке. Всех покупателей он направлял с величием лорд-гофмейстера, представляющего на балу дебютанток, к миссис Постуистл, вероятно, полагая себя исключительно фигурой декоративной. Последние десять лет, однако, никто его в магазине не видел, а миссис Постуистл обладала едва ли не гениальной способностью игнорировать или неправильно истолковывать вопросы, на которые ей не хотелось отвечать. Многое подозревалось, никто ничего не знал наверняка. И Сент-Дункан-ин-Уэст вернулся к другим проблемам.
— Если бы я не хотела его увидеть, — бормотала себе под нос миссис Постуистл, вязавшая, косясь одним глазом на дверь магазина, — он пришел бы еще до того, как я успела бы помыть посуду после обеда, обязательно пришел бы. Такой странный этот мир.
Миссис Постуистл не терпелось встретиться с господином, которого обычно дамы с Роллс-Корта видеть не жаждали: речь шла о некоем Уильяме Клодде, сборщике арендной платы, приходившем в Сент-Дункан-ин-Уэст по вторникам.
— Наконец-то! — вырвалось у миссис Постуистл не без надежды, что мистер Клодд, только что появившийся в другом конце Роллс-Корта, возможно, услышит ее. — Уже испугалась, что вы упали, торопясь к нам, и что-нибудь сломали.
Мистер Клодд, услышав миссис Постуистл, решил изменить привычный маршрут и начать с номера семь.
Глаза мистера Клодда — невысокого, плотного, с пулеобразной головой, несколько шумноватого, — пусть и добрые, намекали на немалую хитрость и склонность к обману.
— Ах, — восхищенно воскликнул мистер Клодд, убирая в карман шесть монет по полкроны, врученных ему дамой, — если бы все были такими, как вы, миссис Постуистл!
— Тогда такие, как вы, остались бы без работы, — указала миссис Постуистл.
— Если подумать, сам факт, что я сборщик арендной платы — ирония судьбы. — Мистер Клодд выписывал квитанцию. — Будь моя воля, я бы покончил с правом собственности на недвижимость. Это проклятие страны.
— Как раз об этом я хотела с вами поговорить, — перешла дама к интересующей ее теме. — Насчет моего жильца.
— Ах! Он не платит, да? Передайте его мне. Я с ним разберусь!
— Не в этом дело, — пустилась в объяснения миссис Постуистл. — Если наступает субботнее утро, а он не заплатил, не предупредив меня, я точно знаю, что допустила ошибку, приняв за субботу пятницу. Если в половине одиннадцатого меня по какой-то причине нет дома, он кладет деньги в конверт и оставляет на столе.
— Интересно, может, он у своей матери не один? — улыбнулся мистер Клодд. — Мне бы не помешали несколько таких в округе. А почему вы завели о нем разговор? Только для того, чтобы им похвалиться?
— Я хотела спросить у вас, как мне от него избавиться. Договор у нас довольно необычный.
— А почему вы хотите от него избавиться? Он слишком шумный?
— Шумный! От кошки больше шума, чем от него. Он бы заработал состояние, если бы решил стать взломщиком.
— Поздно приходит домой?
— Когда ставни закрываются, он уже дома.
— У вас с ним много хлопот?
— Такого сказать о нем не могу. Никогда не знаю, дома он или нет, если не поднимусь наверх и не постучу ему в дверь.
— Ладно, тогда расскажите, в чем дело. — В голосе Клодда слышалось недоумение. — Если б я говорил не с вами, то подумал бы, что вы сами не знаете, чего хотите.
— Он действует мне на нервы, — ответила миссис Постуистл. — Вы не торопитесь?
Мистер Клодд торопился всегда.
— Но я забываю об этом, когда говорю с вами, — галантно добавил он.
Миссис Постуистл первой вошла в маленькую гостиную.
— Как у вас хорошо! — воскликнул мистер Клодд. — Уютно и все подобрано с таким вкусом. Идеал.
— Я расскажу вам, что произошло вчера вечером, — начала миссис Постуистл, усаживаясь по другую сторону стола. — Семичасовой почтой ему принесли письмо. Я видела, как он выходил двумя часами раньше, а потом, хотя просидела все это время в магазине, не увидела и не услышала, что он вернулся. Но такой уж он. Все равно что в квартирантах у тебя призрак. Я открыла дверь, не постучав, и, поверите ли, он сидел на кроватной стойке, уцепившись за нее руками и ногами… кровать у меня старомодная, с четырьмя высокими стойками и пологом… и его голова касалась потолка. Одежды на нем практически не было, он грыз зубами орехи и ел их. Бросил в меня пригоршню скорлупы и, строя рожи, начал что-то бормотать себе под нос.
— Это же просто забава, полагаю? Ничего дурного? — спросил заинтересовавшийся мистер Клодд.
— Это продолжится всю неделю, — продолжила миссис Постуистл. — Он будет представлять себя обезьяной. На прошлой неделе он изображал черепаху и ползал по полу, привязав к спине поднос для чайных принадлежностей. Он в здравом уме, как и большинство людей, едва выходит за дверь своей комнаты. Но у себя… он становится сумасшедшим.
— Вижу, что от вас ничего не скроется, миссис Постуистл. — В голосе мистера Клодда слышалось искреннее восхищение. — Он не буйствует?
— Даже не знаю, как он поведет себя, если решит, что он какой-нибудь действительно опасный хищник, — пожала плечами миссис Постуистл. — Я немного занервничала, когда он прикинулся обезьяной, не могу вам в этом не признаться, и начал вести себя, как и они, если верить картинкам в книгах. Ранее он становился только кошкой или разными птичками, или какими-то безобидными зверушками, не вызывая у меня никаких возражений. Однажды только вообразил себя кротом и целую неделю ел под ковром.