Обо всем этом говорили открыто, а Саша слушал и не мог понять одного: больше потеряла Россия в результате или приобрела. Людей не вернешь, понятное дело. Но если мыслить как Миртоворец, глядя на десятилетия вперед, стоила ли игра с Гитлером свеч? Насколько оправданна игра самого Миротворца? Ответа не знал никто, ученые строили версии, люди предполагали разное.
Саше запала в голову мысль, что, женись нынешний царь на англичанке, «ничего бы не было». Сама по себе эта нелепая идея стоила полушку в базарный день, но подход к проблеме выглядел интересным. А что, если?.. Могла Россия пойти по другому пути? Куда бы он привел ее?
А ведь был один вариант – самый лучший.
К началу Первой мировой в России накопились внутренние противоречия, тут творился какой-то перманентный пир во время чумы, и все ждали, что вот-вот случится нечто. Вот-вот долбанет. Страна встала на грань революции, здесь было сильное рабочее движение, крепла мечта о справедливом социальном устройстве, а про царизм говорили, что он устарел, неэффективен и держится только на личном обаянии Миротворца. Студенчество насквозь пропиталось левыми идеями и заразило профессуру. Богема увлеклась абстракционизмом и гомосексуализмом. Иоанн Кронштадтский проклинал Льва Толстого, но оба говорили, что так дальше жить нельзя. Всем не хватало свободы. Никто не знал, кого ради этой свободы бить, то ли жидов, то ли немцев, правда, все соглашались, что начинать надо с синих мундиров – и были морально готовы. Единственным спасением виделось как раз вступление в мировую бойню – чтобы отвлечь народ и загнать самую взрывоопасную его часть в солдаты. Но Миротворец сначала довел страну до точки кипения, а потом сорвал клапан, да так, что о революциях уже никто и не заикался, дай Бог дарованную свободу как-нибудь переварить. Только крайние левые на стенку лезли и кричали: «Глаза разуйте, он вас облапошил!» Некоторые с ними соглашались, но в целом всем было не до того.
Саша читал документы левых партий, и ему казалось, что он нашел ответ, правда, совсем не там, где искали другие. Царская воля согнула логичную сюжетную линию: когда история России должна была пойти своим чередом, ее очень ловко завернули вправо. Если бы не игра Миротворца, здесь вполне могла возникнуть первая в мире пролетарская республика, устроенная разумно и по-научному, основанная на идеалах общей цели и общего блага, справедливого распределения и максимальных возможностей для каждого. Открытое и крепко спаянное общество. Оно превзошло бы германский национал-социализм по всем статьям, потому что было наднациональным и надклассовым. Его идеи прекрасно ложились на исконно местные принципы соборности, звучали в лад с православным каноном и вполне могли прийтись каждому русскому по сердцу. Его бы и церковь могла поддержать. И, что самое интересное, запрос на такое общественное устройство был очень силен в Германии. И раз в России все получилось – русские дали бы пример немцам.
Никакого Гитлера не понадобилось бы никому.
Войны не случилось бы вообще. В крайнем случае, социалистическая Россия и социалистическая Германия вместе боролись бы с происками монархической Англии. Хватит экономической блокады, да и просто запереть Черчилля на островах нам на пару раз плюнуть. И пускай там сидит.
«Войны бы не было, войны бы не было», – стучало в виски молоточками. Подумать только, десятки миллионов русских и немцев спасены ради счастья и мирного строительства. Невиданное процветание, блестящие перспективы. Кузен Гуннар живой. Бабушка и дедушка увидели прекрасный новый мир, у Игоря все сложилось иначе…
Саша зашел к синим мундирам и попросился съездить в Москву.
– К Ульянову? – удивился капитан охранки. – Этот фантазер еще жив? А ну-ка, поделись, будь добр, зачем он тебе. Не статью же ты про него писать собрался, кому он нужен…
Саша объяснил. Капитан впал в задумчивость.
– Да-а… – протянул он наконец. – Прямо жалко, что я при исполнении, а то бы подискутировал с тобой. Знаешь, как у нас говорят: лишь бы не было войны? Вот лишь бы не было войны, я, пожалуй, и на рабочую республику согласен. У меня ведь папа в ополчении ноги потерял и брат погиб на Зееловских высотах. Чуть-чуть до Берлина не доехал на танке братишка мой… Кстати, мы вашего Гуннара по-прежнему ищем. Всплывет рано или поздно. Если он у нас в лагерях, конечно… А ведь и тебя, друг ситный, запросто могли хлопнуть – сам подумай, кому это нужно? Лично мне – ни разу. Да вообще русские воевать никогда не хотели. Не то что немцы, прости за откровенность. И между прочим, Ульянов твой по матери – Бланк. Короче, жид. А кто русских с немцами стравил, не мне тебе рассказывать. Так что не верю я ему, вот хоть убей, не верю. А тебе, представляешь, верю! Слушай, а ты еще кому-нибудь эту свою… концепцию излагал уже? Нет? Если будешь, ты мне потом расскажи обязательно, как люди реагируют. Очень интересно, очень.
Опальный философ и экономист Ульянов, отторгнутый научным сообществом за вредный характер и склонность к пропаганде массовых расстрелов для спасения России, оказался частично парализован, но говорить мог, да еще как.
– Вы прямо луч света в темном царстве, батенька! – сообщил он Саше. – То, что молодежь творчески развивает мои идеи, это архиважно! Но, боюсь, вы несколько идеализируете положение. Мы тогда были в меньшинстве, ведь мы были партией мира, мы поддерживали царя в этом смысле целиком и полностью. Да-да, представьте себе, партия, которая требовала отдать власть народу, вступилась за царя в четырнадцатом году! Все остальные хотели воевать. Они обзывали нас реакционерами! Тогда еще не придумали такого слова, а то бы обозвали и фашистами! Единственное, на чем с нами сходился каждый: расстреливать синие мундиры без суда и следствия! Расстреливать как можно больше! Всю охранку – к стенке!
После чего тараторил битый час, объясняя Саше, как все могло бы сложиться на самом деле. Выходило по Ульянову очень похоже на Сашины выкладки, только через порядочную кровавую баню, которая вполне компенсировала отсутствие Гитлера: миллионы бы полегли во имя социализма. Из этой лекции Саша сделал вывод, что плохо знает реалии последних лет царствования Миротворца и что Ульянов таки да, фашист изрядный и склонен к пропаганде массовых расстрелов.
И все же мысль о бескровном установлении мира в Европе путем социалистической революции никак не шла из головы. Ведь могло же получиться. И не было бы в Сашиной памяти того серого берега реки.
– А ты роман про это напиши, – сказал капитан. – Фантастический. А мы издадим и распространим. Нелегально, хе-хе…
– Да я его в Германии напечатаю, там цензуры-то не будет, когда режим оккупации снимут и жизнь наладится, – ляпнул Саша простодушно.
– Это мы еще поглядим, чего там не будет, – сказал капитан. – У вас там опять англичанка гадит, делать ей больше нечего, заразе. Может, там тебя не будет, для начала. Возьмем да не выпустим. Ты ценный парень, нам такие умные самим нужны.
– Может, я сам не уеду, – парировал Саша. – Мне в России нравится, тут люди душевные.
– Вот ты вражина! – восхитился капитан. – Ладно, ладно, мы еще посмотрим на твое поведение. А то и выгоним тебя взашей, немецко-фашистскую морду!