Через полтора часа после отъезда из Гринича, Дайана затормозила перед рестораном «Мон-Миель». Театры уже извергали из себя на тротуары Бродвея толпы зрителей, и полдюжины пар в вечерних платьях проводили Дайану любопытными взглядами, когда она проскользнула в дверь. Внутри она сразу обратилась к метрдотелю.
— Вы знаете такую девушку, Элейн Расселл?
— Да, мисс Дики. Она у нас частый гость.
— А не скажете ли, где она живет?
Метрдотель задумался.
— Узнайте, — потребовала Дайана. — Я спешу.
Метрдотель склонил голову. Дайана бывала здесь много раз, с разными спутниками. Прежде она никогда не обременяла его просьбами.
Метрдотель быстро обшаривал взглядом зал.
— Присаживайтесь, — предложил он.
— Не нужно. Лучше поторопитесь.
Метрдотель пересек залу и что-то зашептал мужчине за одним из столиков. Вскоре он вернулся с адресом, это была квартира на 49-й улице.
В машине Дайана поглядела на наручные часы: приближалась полночь, самое подходящее время. Ее завораживало ожидание отчаянных, опасных приключений, от всего вокруг — светящихся вывесок, несущихся мимо такси, звезд в вышине — исходило ощущение романтики. Может быть, из сотни прохожих ей одной предстояло пережить в эту ночь подобную авантюру — первую со времен войны.
Лихо свернув на 49-ю Восточную улицу, она принялась рассматривать дома по обе стороны. Вот и нужный: с вывеской «Элксон», с широким входом, откуда неприветливо струился желтый свет. В вестибюле чернокожий юноша-лифтер спросил ее имя.
— Скажите ей, с киностудии прислали пакет.
Лифтер с шумом включил панель вызова.
— Мисс Расселл? Тут пришла леди, говорит, у нее пакет с киностудии.
Пауза.
— Так она говорит… Хорошо. — Он обернулся к Дайане. — Она не ждала никакого пакета, но отнести можно. — Оглядев ее, лифтер вдруг нахмурился. — Да у вас и нет пакета.
Ничего не ответив, Дайана вошла в кабину, лифтер шагнул за ней, со сводящей с ума неторопливостью закрыл дверь…
— Первая дверь направо.
Дайана подождала, пока лифт стал спускаться, потом постучала. Ее пальцы крепко обхватили пистолет в кармане блейзера.
Стремительные шаги, смех; дверь распахнулась, и Дайана поспешила войти.
Квартирка была маленькая: спальня, ванная, кухонька в розовых и белых тонах, пропитавшаяся ароматами недельной готовки. Дверь открыла сама Элейн Расселл. Она была одета на выход, через руку перекинута зеленая вечерняя накидка. Чарли Эббот лежал в единственном мягком кресле и потягивал коктейль.
— Что такое? — вскрикнула Элейн.
Резким движением Дайана захлопнула за собой дверь; Элейн, разинув рот, отступила назад.
— Добрый вечер, — холодно поздоровалась Дайана. Тут у нее в голове всплыла фраза из забытого бульварного романа. — Надеюсь, я вам не помешала.
— Что вам нужно? Как только у вас хватило наглости сюда явиться!
Чарли, не говоря ни слова, со стуком поставил стакан на подлокотник кресла. Девушки смотрели друг на друга не мигая.
— Простите, — неспешно произнесла Дайана, — но, похоже, вы увели моего кавалера.
— А я-то думала, что вы изображаете из себя леди! — закипая, вскинулась Элейн. — С какой стати вы без спросу ко мне врываетесь?
— У меня дело. Я пришла за Чарли Эбботом.
Элейн задохнулась от негодования.
— Да ты с ума спятила!
— Напротив, голова у меня работает, как никогда в жизни. Я пришла за тем, что мне принадлежит.
Чарли невнятно вскрикнул, но женщины одновременно махнули, чтобы он замолчал.
— Хорошо, — закричала Элейн, — уладим это дело прямо сейчас.
— Я сама его улажу, — отрезала Дайана. — Выяснять тут нечего и спорить не о чем. При других обстоятельствах мне было бы вас немного жалко, но в данном случае вы перебежали мне дорогу. Что между вами двоими происходит? Он обещал на вас жениться?
— Не твое дело!
— Отвечай, а то хуже будет, — предупредила Дайана.
— Не стану.
Дайана неожиданно сделала шаг вперед, размахнулась и во всю силу своей изящной, но мускулистой руки влепила Элейн полновесную пощечину.
Элейн отшатнулась к стене. Чарли, вскрикнув, рванулся было вперед, но обнаружил, что из маленькой решительной ладони Дайаны на него смотрит дуло сорок четвертого.
— На помощь! — завопила Элейн. — Она мне челюсть свернула!
— Заткнись! — Голос Дайаны был тверже стали. — Ничего с тобой не случилось. Просто ты тряпка и неженка. Но вздумаешь скандалить — начиню тебя оловом, не сомневайся. Садись давай! Оба садитесь. Сесть, я сказала!
Элейн проворно села; из-под румян на ее лице проступила бледность. Чуть поколебавшись, Чарли тоже вернулся в кресло.
— Ну ладно, — продолжила Дайана, водя пистолетом по дуге от одного к другому. — Похоже, вам теперь понятно, что я явилась не шутки шутить. Прежде всего усвойте вот что. Пока я здесь, ни о каких своих правах можете не заикаться. Либо я получу то, за чем пришла, либо пристрелю вас обоих. Я спросила, обещал ли он на тебе жениться.
— Да, — угрюмо отозвалась Элейн.
Дуло нацелилось на Чарли.
— Это правда?
Облизав губы, он кивнул.
— Господи, — фыркнула Дайана, — неисповедимы дела твои! Вот так чушь несусветная — если бы меня это не касалось, я бы лопнула от смеха.
— Имей в виду, — пробормотал Чарли, — долго это терпеть я не намерен.
— Потерпишь! Ты теперь послушный, стерпишь что угодно. — Она повернулась к Элейн; ту била дрожь. — Письма от него у тебя есть?
Элейн помотала головой.
— Врешь. Пойди и принеси. Считаю до трех. Раз…
Элейн нервно встала и отправилась в другую комнату. Дайана переместилась вдоль стола, не выпуская ее из поля зрения.
— Шевелись!
Элейн вернулась с небольшим пакетиком, Дайана взяла его и сунула в карман блейзера.
— Спасибо. Вижу, ты их бережно сохранила. Садись обратно, и мы немного поболтаем.
Элейн села. Чарли допил виски с содовой и застыл, откинувшись на спинку кресла.
— А теперь, — проговорила Дайана, — я расскажу вам небольшую историю. Историю о девушке, которая однажды отправилась на войну и повстречала там человека, до того красивого и храброго, что другого такого она в жизни не видела. Она полюбила этого человека, а он полюбил ее, и все другие мужчины стали казаться ей бледными тенями рядом с ее возлюбленным. Но как-то его самолет сбили, и когда ее любимый очнулся, его было не узнать. Сам он думал, что все по-прежнему, но он многое забыл и полностью переменился. Девушке сделалось грустно, она поняла, что больше ему не нужна и — ничего не попишешь — придется с ним распрощаться… Она уехала и долгие ночи после этого проводила в слезах, но любимый не возвращался. Миновало пять лет. И вот до нее дошли слухи, что он гибнет, а виной — та же катастрофа, из-за которой они расстались. Он стал забывать самое важное: каким он был гордым и прекрасным человеком, о чем мечтал. И девушка решила, что имеет право вмешаться и ему помочь, ведь она единственная знала все, о чем он позабыл. Но было слишком поздно. Она не могла к нему подступиться, он слушал теперь только грубых и вульгарных женщин — уж очень многое он позабыл. И тогда она взяла револьвер — вроде того, что у меня в руках, — и пришла за этим человеком на квартиру жалкой и никчемной девки, которая его себе присвоила. Девушка решила: или она сделает его прежним, или вместе с ним обратится в прах и ни о чем уже не будет жалеть.