– Да че случилось-то?
– Я сегодня нашего участкового встретила, Петра Павловича, то есть Павла Петровича!
– И че? – побледнел Каля.
– Он сказал, что на неделе снова какого-то мальчика убили, Сахарова, что ли. Он вроде был твоим знакомым… Это просто ужас какой-то!
– Ага.
– Ты ведь не знаешь, кто его мог убить?
– Нет.
– Я так и знала. А милиция, вместо того чтобы искать убийц, будет допрашивать тебя и других его знакомых! А хулиганы эти пока убьют еще кого-нибудь… Не ходи, Мишенька, по вечерам, я тебя умоляю!
– Не буду, – хрипло сказал Каля.
Быстро раздевшись и шмыгнув в ванную, он уперся руками в раковину и испуганно уставился на свое отражение в зеркале.
Андрей промучился до самого утра, перебрал еще целую уйму вариантов, но ни один из них не объяснял случившегося. Вернее, объяснений было много, но разгадка все равно скрывалась на дне озера в инкассаторской машине.
Поняв это, он погрузился в тягучий кошмарный сон, а когда проснулся, обнаружил, что Вика куда-то исчезла. Он позвал ее, потом удивленно поднялся и заглянул в спальню, на кухню и даже в ванную. Вики нигде не было.
Не зная, что и думать, Андрей быстро оделся, и тут на входной двери тихо щелкнул замок. Вика на цыпочках вошла в квартиру, осторожно притворила за собой дверь и только сейчас увидела Андрея, высунувшегося из комнаты.
– Ой! – испуганно вздрогнула она. – Ты уже встал? А я думала, что ты еще спишь, и не хотела тебя будить… Привет!
– Привет, – озадаченно произнес Воробей. – А ты… это… где была?
– В магазин ходила. Вот – хлеба купила, молока. Надо же тебя чем-то кормить.
– А-а… – кивнул он. – Я проснулся, тебя нет. Уже черт знает что подумал.
– Дурачок, – сказала Вика, чмокая его в щеку. – Идем на кухню, буду тебя кормить.
За завтраком Вика, как обычно, весело щебетала, украдкой поглядывая на мрачного Андрея.
– Ты какой-то не такой. Вчера… И сегодня. У тебя точно все в порядке? – осторожно спросила она, когда он хмуро отставил чашку.
– Да. Все в порядке, – вздохнул Андрей.
– Может, тебе чем-то нужно помочь?
– Не надо… Я сам справлюсь, – проговорил он, глядя в стол.
Вика вдруг обиделась. С грохотом сгрузив тарелки в раковину, она сказала:
– Не хочешь, не рассказывай!
Ее голосок дрожал, на глазах выступили слезы. Воробей от неожиданности растерялся, потом поднялся и подошел к девушке.
– Ты чего?
– Ничего, – дернула плечиком Вика, сбрасывая его руку.
Опыта в обращении с женщинами у Андрея не было почти никакого, и он растерялся еще больше. Вика с ожесточением терла губкой посуду, а он стоял позади и мучительно соображал, как бы замять этот неожиданный инцидент.
– Ну, Вика, я же тебя… это… люблю.
Пожалуй, придумать что-либо глупее было трудно, но она неожиданно смягчилась.
– Я тебя тоже люблю, дурачок, – шмыгнула носиком Вика. – Я же вижу, что с тобой что-то происходит. Поэтому и волнуюсь. А ты не хочешь ничего рассказывать…
– Я тебе обязательно все расскажу, – обрадовался Андрей. – Немного позже… Хорошо?
– Хорошо, – кивнула она, поворачиваясь к нему. – Может, тебе все-таки нужно помочь? Ты только скажи…
– Нет, – покачал головой Андрей, но взгляд ее заплаканных глаз выражал столько преданности, что он вдруг решился: – В общем… это… у тебя деньги есть?
– Есть немного. Тебе сколько надо?
– Рублей пятьсот.
– Хорошо, – кивнула Вика, вытирая руки. – Если надо больше, я тоже смогу достать, только в понедельник.
– Да нет, больше не надо. Пятьсот хватит.
– И что ты будешь с ними делать? – осторожно поинтересовалась Вика из прихожей, расстегивая сумочку. – Долги раздавать?
– Да нет, какие долги? – вздохнул Андрей. В роли альфонса он чувствовал себя ужасно неловко и никогда бы не решился взять у нее деньги, если бы она сама его к этому не подтолкнула. – Хочу маску купить с трубкой.
– Маску? – как-то странно посмотрела на него Вика.
– Да, – кивнул Андрей. – Для ныряния.
– А зачем она тебе?
– Ну как… мы же на море едем. Ты что, забыла?
– А, ну да, – с улыбкой кивнула Вика, протягивая ему деньги. – Держи, Ихтиандр.
– Спасибо, – произнес Воробей, глядя в сторону. – Ты только не подумай, что я какой-то альфонс. Я тебе их верну. Скоро…
– Какой из тебя альфонс, – улыбнулась Вика, прижимаясь к нему. – Ты так стесняешься, дурачок, а мне для тебя ничего не жалко. Понял?
– Понял, – вздохнул Андрей, комкая деньги в потном кулаке.
– Привет! – сказал Каля, заявившись к Лысому спозаранку в субботу.
– Привет, – зевнул Лысый. – Ты чего в такую рань?
– Старики дома? – понизил голос Каля.
– Не. На дачу укатили.
– Это хорошо.
– Че хорошо-то?
– Что стариков нет. Базар есть, Лысый. Серьезный.
– Ну? – спросил Лысый, когда они прошли на кухню.
– Выпить есть? – облизнул пересохшие губы Каля.
– Самогон батин. Так рано ж еще… Ты че?
– Дела наши хреновые, менты на хвост сели.
– Как? – испугался Лысый.
– Наливай. Щас расскажу.
Лысый дрожащей рукой налил самогона в чашки. Каля тут же схватил свою и залпом выпил.
– Ф-фух! Короче, мамаша моя вчера с участковым базарила.
– Ну?
– Ты этого пассажира помнишь, которого мы в прошлом месяце бахнули, а он в реанимации окочурился?
– Ну?
– В общем, менты как-то докопались, что его цепью бахнули с гайкой на конце.
– Ну и че с того?
– Да все бы ниче, но цепь эту у нас видел этот чертов Воробей.
– Ну? Так он же сам Бегемота замочил!
– Правильно! Все бы ничего, но участковый по секрету сказал мамаше, что менты возле Бегемота что-то нашли и отправили эту фигню в область на экспертизу.
– Какую фигню они нашли?
– Не знаю. Главное, он сказал, что когда придет ответ, то того, кто Бегемота мочканул, в два счета вычислят.
– А че они там нашли, я никак не врублюсь?
– Не знаю. У тебя ничего не пропало из карманов после драки?