* * *
В Питер решили не соваться. Куда как проще было подвесить корабль где-нибудь над лесом в невидимом режиме и попросить Берту встретить их, чтобы вместе доехать домой. А Джессика и Ромка приедут сами, собственно, Джессика это и предложила.
От того, что получилось из встречи, Ри был в шоке – Берта, всегда сдержанная, старающаяся при любых обстоятельствах не показывать эмоций, кинулась навстречу своей семье, рыдая, и постоянно повторяла «мальчики мои, господи, мои мальчики». Он стоял рядом с их большой машиной и не знал, что делать, – она все плакала и плакала, и пыталась обнять всех одновременно, а эти четыре идиота столпились вокруг нее, словно она была центром вселенной, и минут десять не отходили ни на шаг.
– Ребят, поехали, – позвал Ри, когда понял, что ноги начинают подмерзать. – Ну сколько можно?
– Давай пока в машину сядем, – предложил Тринадцатый из сумки. – Пусть постоят, ладно тебе. Она же чуть с ума не сошла – прикинь сам, всю семью едва не потеряла.
– Не хочу я такого прикидывать, и волновался я не меньше, – возразил Ри.
– Ты мужик, тебе эмоции не положены, – заметил Брид. – Пошли в машину. Ри, блин, сядь в машину, я тебе сказал!
– Да сажусь, сажусь, – проворчал Ри, влезая на заднее сиденье. – Вроде бы февраль, а какая холодина…
– Бывает, – Тринадцатый чихнул. – Гений, Джесс во сколько будет?
– Сказала, что ближе к вечеру. Из-за погоды в городе пробки просто жуткие.
Вся компания пришла минут через пять и стала рассаживаться – за руль сел Кир, второе переднее сиденье досталось Фэбу, а все еще плачущая Берта, Скрипач и Ит кое-как втиснулись на заднее сиденье, к Ри.
– Да я ничего… – видимо, Берта продолжала говорить что-то, что начала еще пока они шли к машине. – Вспомнила… наш первый снег, когда та конференция, в Хабаровске… Мальчишки, простите, что я плачу, но не могу не плакать. Оно само как-то… плачется…
– Ничего, ничего, – повторял Ит, вытирая ей слезы ладонью. – Обошлось же. Ну не страшнее, когда с самолетом было.
– Страшнее! Там… все было иначе. Совсем…
– Так, давай все-таки уже успокоимся, – попросил Скрипач. – Малыш, ну правда, ну хватит…
– Рыжий, я сейчас, – Берта глубоко вздохнула. – Ри, прости, что я вот так, но… для меня эти две недели были… Лучше никому не знать чем.
– Но все же нормально было уже через двое суток, – заметил Ри.
– Пока не убедишься, ничего не нормально, – возразила она. Усмехнулась, точнее, попробовала усмехнуться. – Я же практик, Ри. Мне нужно… своими глазами.
– Я никогда никого не обманывал и уж точно не сумел бы обмануть тебя, – справедливо заметил Ри. Брид и Тринадцатый вылезли из сумки и уселись к нему на колени.
– Хорошо то, что хорошо кончается, – подвел итог Тринадцатый. – Кир, поехали домой. Есть хочется.
* * *
– Он точно сказал – Гагтунгр? Не Логос? – Берта сидела за кухонным столом и в глубокой задумчивости вертела в пальцах чайную ложечку. – Вы уверены?
– На сто процентов, – кивнул Ит. – Малыш, а почему Логос? Насколько я помню, линия Логоса в случае Терры-ноль…
– Линия Логоса в случае Терры-ноль – это непреодолимый барьер, который не пропускает корабли за пределы системы. Помнишь, были попытки протащить через порталы малую яхту по частям, собрать и попытаться улететь? Чем все кончилось?
– Это было, когда я сидел, – напомнил Ит. – Кончилось чем-то не особо хорошим, так?
– Корабль саморазрушился при попытке выхода за пределы системы, – напомнила Берта. – Этот непреодолимый барьер назвали линией Логоса. Границей, так сказать, небесной сферы.
– А почему ты спросила про Логос? – Ри вошел в кухню, поставил на пол около раковины сумку с картошкой. – Ну чего, почистить?
– Мы дожили, – констатировала Берта. – Гений сам вызвался чистить картошку. Это когда такое было?
– Года четыре назад, в Крыму, – хмыкнул Кир.
– Вы болезные, поэтому я решил помочь, – рассердился Ри. – Была бы охота! Чистите сами, если вы такие крутые…
– Чисти-чисти, – разрешил Скрипач. – А мы полежим, пожалуй. До ужина.
– Рыжий, хватит уже! – возмутился Ит. – Болезный нашелся. Мы с этим болезным не далее как сегодня утром бегали двадцатку, – сообщил он Ри. – Так что…
– Нет, ну тебя за язык тянул кто-то, а?! – Скрипач возмущенно засопел. – Ну в кои то веки картошку почищу не я!!! Тебе жалко, да?
– Тьфу на вас, – огрызнулся Ри, высыпая картошку в раковину. – Я почищу… Берта, скажи, у тебя какие-то новые мысли на этот счет появились?
– Про картошку или про Логос? – уточнила Берта. Снова села за стол, отпила остывший чай из прозрачной стеклянной кружки.
– Про Логос.
– Гений, ты не читал Андреева? Это одна из картин системы мира, она встречается в Русском Сонме. Картина искаженная, но некоторая доля достоверности в ней присутствует. С математикой, конечно, у Андреева дела были плохи, но часть явлений он сумел распознать и трактовать и дал им названия – Логос, в частности. «Роза мира» интересна, прежде всего, тем, что создал ее человек, который ни о Контроле, ни о том, как на самом деле устроен доступный нам для восприятия мир, не имел представления. Дошел до всего своим умом…
– Ты так говоришь, словно он один, – справедливо упрекнул Ит. – Ри, Андреевых было множество. Когда я писал «Обоснование», я нашел полторы сотни, причем не особенно искал, сами находились. То есть в каждом мире Сонма есть свой философ, который пишет одну и ту же работу… немного по-разному, но по сути – одну и ту же. Бесчисленное множество раз.
– Для меня он был один, – возразила Берта. – Он был один, и жил он на Терре-ноль, и его «Роза мира» попала мне в руки еще лет в двадцать, в самиздатовском варианте, а сам он к тому моменту уже давно умер. Кстати, на идею гексов меня отчасти натолкнула именно она…
– Хорошо, пусть это будут проекции философа с Терры-ноль, – согласился Кир.
– Интересно, сколько существует проекционных Берт? – засмеялся Ри.
– Не надо нам проекционных Берт, нам этой хватит за глаза, – Скрипач хмыкнул. – Мы сейчас доразмышляемся, народ…
– Да мы уже, – констатировал Ит из коридора. – Так, теперь по делу. В «Вереск» за вещами завтра смотаемся или послезавтра?
– А когда приходят монтажники? – Ри взялся за следующую картофелину.
– Если я правильно понял, то дней через пять, – Фэб потер висок пальцем.
– Трение головы пальцем память не улучшает, – сообщил Скрипач. – Гений, уйди от раковины. Уйди. Я сам почищу. Нет, вы видели, как он чистит? У него кожура получается толщиной в подметку!.. Ри, отвали, сказал, я сам все сделаю!
* * *
Утром следующего дня поехали в госпиталь – в последний раз. Проход в темпоральную капсулу теперь мог открыть Ри, подведя к ней «Ветер», Илья дал ему приоритет. Ри, встретив Джессику и сына, отправился вместе с ними на залив («Ветер» сейчас висел в невидимом режиме над городским пляжем), а Берта, Кир, Фэб, Скрипач и Ит сели в машину и поехали к «Вереску» своим ходом. Необходимости в этом не было никакой, но Ри понял, что им хочется побыть вместе лишний раз, и спорить с Бертой и ребятами не стал – пусть делают, что хотят.