— Сомневаюсь, — ответил я. — Тоннель, скорее всего, охраняется одинаково со всех сторон. Но есть один нюанс: машины румын въезжают в тоннель только с «их» стороны, а с «нашей» только выезжают. То есть движение ведется в одном направлении — от них к нам. Соответственно и взрывчатку нужно закидывать с их стороны.
— Но машины перед въездом наверняка досматривают, — высказался Зимин.
— Ну, я на их месте досматривал бы обязательно, — согласился я. — Соответственно, нам нужно сделать так, чтобы ни желания досматривать, ни времени на досмотр у них не было.
— Предлагаешь устроить диверсию, — прищурился Ивлев.
— Что-то вроде того. Подождать, пока машина подъедет к точке досмотра, и поднять шумиху.
— А если румыны тупо оставят машину снаружи?
— Есть и такой вариант. Для этого минировать нужно не грузовик, а машину с какими-нибудь офицерами, желательно старшими.
— У меня следующие вопросы, — вновь включился в разговор Зимин. — Где ты возьмешь легковую машину, и где ты возьмешь старшего офицера румын? Не своих же ты посадишь?
— Нет, конечно. Машина должна быть настоящая, и офицеры тоже. Более того, они не должны знать о «сюрпризе».
— И какие будут варианты?
— Либо накидать на дороге магнитных мин, чтобы они прилипли к днищу машины, но это плохой вариант, либо, под видом румынского патруля, тормознуть нужную машину и по-тихому напихать им взрывчатки.
— А когда появится нужная машина? И появится ли она вообще? — настойчиво продолжал Зимин.
— А это вопрос не ко мне, а к Дмитрию Михайловичу.
Барон согнал меня с сейфа, где я сидел, достал оттуда папку и начал перебирать листы, на каждом из которых красными чернилами было написано «СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО. ТОЛЬКО ДЛЯ ВНУТРЕННЕГО ПОЛЬЗОВАНИЯ. ЗА ПЕРИМЕТР НЕ ВЫНОСИТЬ». Но Барону, по ходу дела, было плевать на предостерегающие надписи.
— Так, что мы имеем на сегодняшний день… — пробубнил он, пытаясь найти нужную бумагу.
В этот момент в дверь постучали.
— Кого там черт принес? — громко спросил Зимин.
— Товарищ полковник, — раздалось из-за двери, — вас беспокоит следователь отдельного следственного управления военной прокуратуры Солодянкин. Нам приказал сюда прибыть генерал-майор Ивлев.
Зимин вопросительно глянул на Ивлева.
— Все правильно, — подтвердил тот.
— Входите, — разрешил Зимин.
В дверь вошел майор и двое солдат с автоматами в форме комендантского взвода.
— Здравия желаю, товарищ генерал-майор, — отдал честь Барону майор.
— Здравия желаю, товарищи полковники, — обращение в сторону Зимина и Коня. На Коне взгляд следователя ненадолго задержался.
— Товарищи офицеры, — приветствие мне, капитану и майору. Не дожидаясь ответного приветствия, Солодянкин обратился к Ивлеву: — Товарищ генерал-майор, какие будут распоряжения?
— Вот что, голубчик, — обратился к нему Барон, — видите тело в форме полковника? — Ивлев показал на Коня.
— Так точно.
— Так вот, забирайте его к себе в «пыточный приказ» и сделайте так, чтобы из полковника он «превратился» в рядового штрафного батальона. И на передовую его.
Конь рухнул на колени и пополз к Барону.
— Дмитрий Михайлович, — завыл он, размазывая кровавые сопли, — не губите… не виноват я… я же хотел как лучше…
Барон наклонился к нему, взял его за ухо и зло зашептал:
— Не виноват?! Не хотел?! Когда ты, сука, стучал на меня в управление — это было нормально. Для этого они тебя сюда посадили, для этого я тебя, козла, и держал. Когда ты, урод, попытался подставить меня в деле «Высоткинского котла» — это тоже было ожидаемо. То есть пока ты, гнида, гадил — это было нормально. Но людей моих тебе трогать никто не разрешал!!! Ни я, ни в управлении. Там, конечно, редкостные мудаки сидят, но даже они понимают, что солдат нужно беречь. Особенно таких, как Сашка. И помощи от них не жди. И молись, чтобы следствие не докопалось до твоих махинаций с продовольствием.
Услышав про продовольствие, следователь тут же сделал «стойку».
— Если они докопаются, ты, баран, штрафбатом не отделаешься. Тебя «вышка» будет ждать. Поэтому кайся. Сразу и убедительно.
Конь уже тупо выл на одной ноте.
— Солодянкин, — Барон обратился к следователю, — забирайте этого «красавца».
— В чем будем обвинять? — уточнил тот.
Барон вопросительно глянул на меня.
— Начните с «невыполнения приказа командира», а там и до «предательства» недалеко… — предложил я.
— Хорошо, — легко согласился следователь. — Забирать только полковника?
Майор и капитан испуганно вжались в диван. Барон с прищуром посмотрел на них, хмыкнул и подытожил:
— Да, только полковника.
— Как скажете, Дмитрий Михайлович. Конвой, — он повернулся к сопровождающим его солдатам, — уведите полковника.
Конвой молча надел наручники Коню и попытался его поднять. Не получилось. Тогда бойцы ухватили его за руки и потащили волоком. Конь продолжал выть.
— Разрешите идти? — обратился следователь к Барону.
— Идите.
Дверь за следователем закрылась. В кабинете повисла тревожная тишина. Особенно тревожно она висела возле майора и капитана.
— И все-таки ты сатрап и душегуб, — обратился Зимин к Ивлеву.
Ивлев проигнорировал замечание. Он молниеносно метнулся к майору, схватил его за горло и резко дернул вверх. Майор испуганно засучил ногами и начал вставать. Удерживая майора за горло, Барон припечатал его к стене. Схватил за волосы и наклонил к себе.
— Теперь ты, сучонок, займешь место Коня, — прижав лоб майора к своему, быстро зашептал Барон. — Теперь ты будешь моим замом. Теперь ты будешь стучать на меня в «управу», но говорить будешь только то, что я тебе скажу. И теперь ты будешь мне гадить, но только тогда, когда я скажу, и как я скажу.
Майор, всхлипывая, испуганно таращился на Барона.
— Ты меня понял?!! — рявкнул Барон.
— Да, — истерично взвизгнул тот.
— Точно?!! — еще громче рявкнул Барон.
— Да-а-а-а, — завизжал майор.
— И помни, тля, сегодня я не отдал тебя на «растерзание». Благодаря мне ты и дальше будешь дышать. И только моя доброта спасла твою распрекрасную морду от кулаков «палачей». Ты будешь это помнить?!!
— Буду!!! Я буду помнить, товарищ генерал-майор!!! — уже рыдал тот.
Вербовка майора завершилась. Барон, как всегда, удачно выбрал момент. Очень удачно. Подобный спектакль я уже видел. Я посмотрел на капитана. Тот испуганно смотрел на происходящее, вжавшись в угол дивана; Барон меж тем отпустил голову майора, вытер руки о его китель и распорядился: