Томский увидел, что трое его товарищей тоже стреляют – кто стоя, кто сидя. Воды Яузы поглотили второго птеродактиля, которому автоматная очередь перебила крыло. Следом за ним упал сбитый птерозавром человек. Толик поднял голову. В небе над рекой кружили еще три твари. Такие же мелкие, как и два первые. Детеныши. Глупые, не имеющие понятия об осторожности и от этого еще более опасные. Один из них летел ниже других.
– Все целимся в этого! – закричал Толик. – Стреляем по моей команде! Огонь!
Призыв Томского был услышан. Пули в буквальном смысле изрешетили чудище. В воду упал не король московского неба, а бесформенный, окровавленный комок мяса и перьев. Гибель третьего сородича произвела на остальных впечатление. Вместо того чтобы атаковать, они взмыли вверх, скрывшись в облаках.
– На берег, быстро! – завопил Толик.
Теперь в запасе была одна, от силы две минуты. Томский рванулся к твердой почве первым. Пару раз был близок к тому, чтобы упасть, но все-таки сумел добраться до берега. Времени на отдых не оставалось – Анатолий устроился за черепом рептилии и приготовился прикрывать товарищей. Добраться до берега без помех сумел лишь один боец. Второй спрыгнуть на землю так и не успел – его накрыла черная тень взрослого ящера. Томский успел выстрелить, но пули с визгом отскочили от твердого костяного панциря, прикрывавшего туловище монстра. А вот когти мутанта с легкостью пробили ткань защитного костюма бойца, впились в плечи. Парень завопил, пытаясь вырваться, но все было тщетно. Птерозавр унес добычу. Автомат несчастного шлепнулся в грязь. Однако жертва не была напрасной – боец заплатил своей жизнью за то, чтобы его товарищи сумели добраться до берега и укрыться за черепом речного монстра. Две новые атаки молодых птеродактилей были отбиты. Один птер, судя по вихляющей траектории полета, был ранен, второй, сбитый шквальным автоматным огнем, упал в воду. Яростно хлопая перепончатыми крыльями, сумел добраться до берега, где окончательно обессилел, увяз в грязи и застыл.
Вездеход хладнокровно добил монстра одиночным выстрелом в голову и заменил пустой рожок.
– Он вернется, Толян. Я повадки этих уродов знаю.
– Я тоже. Уводи людей, Коля. Видишь те руины? Там есть, где спрятаться. А здесь… я сам.
Не дожидаясь возражений Вездехода, Томский вполз внутрь черепа, пристроил автомат в глазнице. «Где же ты, папа-ящер? Добро пожаловать…»
Птерозавр словно услышал мысли человека. Появившаяся в облаках черная точка стремительно увеличивалась в размерах, обретая зловещие контуры.
Томский передвинул предохранитель подствольного гранатомета в положение «ОГ», установил указатель дистанционной шкалы на сто метров и прижал приклад к плечу.
Птеродактиль приближался. Целью своей он избрал не Томского, которого просто не видел. Монстр собирался напасть на бегущих к руинам людей.
Двести метров. Сто пятьдесят. Сто. Палец Анатолия надавил на спусковой механизм гранатомета. Щелчок, хлопок. Удар в плечо. Граната и крылатый ящер встретились в десяти метрах над землей. Взрыв разорвал птеродактиля на три части, которые со звонкими шлепками упали в Яузу.
Перед тем, как выбраться наружу, Толик поднес бинокль к окулярам противогаза. Птерозавры не собирались идти на попятный. В небе на том берегу реки кружило не меньше трех взрослых особей. Пока они не собирались атаковать, но ждать, когда птеродактили созреют для нападения, Томский не собирался. Он выбрался из черепа и побежал к ближайшему укрытию – руинам некогда двухэтажного здания. Облепленные грязью «берцы», казалось, весили по целому пуду каждый. Анатолий запыхался уже на первых пятидесяти метрах и собирался перейти на шаг, когда услышал за спиной клекот. Один птеродактиль перелетел через реку и, приземлившись на мелководье, рассматривал мертвого детеныша.
Вот он поднял увенчанную костяным гребнем голову и уставился на человека. Из руин дома застрекотали автоматы. Отряд пытался прикрыть командира, но с такого расстояния пули не могли причинить крылатому ящеру существенного вреда. Он расправил крылья, несколько раз подпрыгнул на бегу и взмыл вверх. И тут случилось худшее из того, что могло произойти – Анатолий зацепился ногой за какую-то железяку и со всего маху шлепнулся на землю. «Калаш» отлетел в сторону. Слыша над головой свист крыльев, Томский пытался дотянуться до оружия. Уже не для того, чтобы защититься, а просто затем, чтобы подороже отдать жизнь.
Скоро, очень скоро ему в спину вопьются когти-крючья. Птерозавр может растерзать его прямо здесь или унести в свое логово. Варианты у него есть…
В ожидании неминуемой гибели Толик вжался в землю, но ящер почему-то медлил. Растягивал удовольствие?
Томский поднял голову. Прямо перед его лицом лежала изгрызенная ржавчиной прямоугольная табличка с едва различимой надписью. «…ольшой… трос…..лок» Что еще за «ольшой лок» и к чему здесь какой-то трос?
– Эй, птичка, ко мне! Лети сюда! Я здесь, ископаемое! Ну, же!
Голос Вездехода. Он отвлекает ящера. Так и есть – Носов стоял на гребне стены и размахивал руками. Ящер летел к нему. Слишком большой, но с маленьким мозгом. Среагировал на движение. Решил в первую очередь прикончить то, что трепыхается. Томский на четвереньках добрался до автомата. В голову почему-то лезли мысли, которые можно было оставить и на потом. «Ольшой», значит «большой». «Лок» – «переулок». Элементарно, Ватсон! Трос, трос… Матрос… Ну, конечно же! Большой Матросский переулок.
Вездеход спрыгнул со стены за мгновение до того, как птерозавр успел его схватить. Рассерженный ящер, развернувшись, опустился на то место, где недавно стоял карлик. Взмахивая крыльями, изогнул шею, чтобы отыскать в руинах того, кто осмелился его дразнить. Томский двинулся вперед. Уже не спеша. Теперь главное – не шуметь. Птеродактиль еще раз взмахнул крыльями и спрыгнул с гребня стены вниз. Послышался грохот осыпающегося кирпича. Воспользовавшись шумом, Толик добежал до стены и влез в дом через оконный проем. Ящер был здесь – яростно молотил крыльями, бил по кирпичам уродливым хвостом и пытался просунуть голову в дыру между лестничным пролетом и упавшей на него бетонной плитой перекрытия. Он был слишком увлечен этим занятием и позволил Анатолию подкрасться достаточно близко.
Томский остановился и тщательно прицелился в спину птеродактиля. Точнее, в то место между крыльями, где сходились две пластины шипастого панциря. С такого расстояния промахнуться было невозможно, и Толик не промахнулся. Пули вошли точно в щель между пластинами. Томский отпрянул в сторону, чтобы не попасть под удар хвоста. Ящер зашипел, попытался выдернуть голову из дыры, но движения его были уже не такими стремительными, как раньше. Пули наверняка задели позвоночник. Томский дал еще одну очередь – по ногам птерозавра. Из-под плиты послышались глухие удары. Крылатый ящер дернулся из последних сил и, наконец, освободил голову. Обернулся и уставился на Толика единственным глазом. Второй был выбит – ребята под плитой тоже не сидели сложа руки.
Томский не в первый раз встречался с птеродактилями, но впервые получил возможность рассмотреть чудовище вблизи. Плоская, вытягивающаяся в клюв голова, сплошь усеянная костяными пупырышками. Глазные впадины, окаймленные черной, висящей как тряпка, кожей. Острый, словно лезвие топора, гребень, идущий от основания клюва до затылка. Птеродактиль потянулся к человеку. Анатолий попятился и вскинул автомат. Однако в этот момент красный огонь в глазу монстра потух. Ноги ящера подломились. С хрустом сломалось крыло, на которое он попытался опереться. В последний раз дернулся хвост. Голова птеродактиля упала к ногам Томского. Всё.