Почему молчит Артур? Он ведь должен кричать от боли или… Уже слишком поздно?
Выбежав к дереву, Юрий увидел, что огонь охватил нижнюю часть тела мутанта. Не кричал Артур потому, что потерял сознание. Может быть, еще до того, как пламя начало пожирать его плоть – от потери крови. Голова мутанта бессильна свесилась на грудь, а тело, обмякнув, висело над огнем. Корнилов ногами расшвырял хворост, принялся хлопать Артура по щекам.
– Очнись, очнись! Сейчас я… Где же ключ?!
– Ключ у меня, – ответил Коробцов. – Ты бросил его, а я подобрал. Артуру он больше не понадобится, а вот тебе… Я еще не решил.
Руслан Ашотович стоял у соседнего дерева и целился в Корнилова из автомата.
– Да, не решил. Возможно, торговаться с жуковскими не стоит. Они – парни упертые. Гораздо большее впечатление на них произведет… Ну, скажем, твоя отрезанная голова.
– Тварь ты, Коробцов. Все равно ведь сдохнешь.
– Кто знает, кто знает… В любом случае – только после тебя. Я принял решение: все-таки голова… Твоя бесценная голова, Корнилов.
В ожидании автоматной очереди Юрий опустил глаза. Когда затрещал «калаш», собирался упасть. Мертвецам ведь, положено падать. Только почему нет боли? Перед тем, как умереть, он должен почувствовать боль. Что за ерунда?
Корнилов поднял глаза. Стрелял не Коробцов. Стреляли в него. Руслан Ашотович стонал и корчился, обхватив руками ствол дерева. Из кустов вышел человек среднего роста. Не спеша подошел к Коробцову и отшвырнул ногой его автомат. Юрий с удивлением смотрел на противогаз своего спасителя – такой тип приборов защиты органов дыхания был распространен в Метро.
– Сыровато здесь у вас. Аж знобит. Нездоровое место. Так ты точно Корнилов?
– Он самый, а ты…
– Анатолий Томский. Метро. Станция имени Че Гевары.
Томский пришел не один. При вспышках догорающего хвороста Юрий увидел мальчишку с шестилапым зверьком на плече и группу мутантов, которые сразу бросились к Артуру.
Корнилов остановил одного.
– Ключ. Возьмите ключ от наручников у Коробцова.
Юрий и Анатолий наблюдали за тем, как мутанты отцепили Артура от ствола и бережно уложили на землю.
– Ты как здесь, Томский?
– По делу. И вроде как вовремя. Эти парни мне все рассказали. Собирались идти в Метро, но потом передумали и любезно согласились сопровождать меня.
– Под конвоем, что ли?
– Почему под конвоем? Мне доводилось встречаться с их покойным предводителем. Жабдаром его звали. Эти ребятки очень его уважали.
– А-а-а…
– Ну и разыскать преемника Жабдара тоже хотели. Как я понимаю, то тот обгоревший великан?
– Артур. Пойдем, посмотрим, как он…
– А с этим, что собирался тебе голову отрезать, что делать будем? Я ему по ногам стрелял. Перевяжем или сразу в расход?
– Пусть ползает, – Юрий подошел к Коробцову и снял с его головы обруч, поднял автомат. – Думаю, долго не протянет. А ты, Томский, на всякий пожарный, надень вот это на голову.
– Зачем?
– Долго объяснять. Просто послушайся моего совета: пока мы рядом с той штукой, – Корнилов поднял руку, указывая на торсионный генератор, – лучше таскать на голове обруч.
– Лады. Но все равно не понимаю…
Артур был жив. Увидев Корнилова, он поднял руку.
– Живой… Это хорошо. А я, видишь, готовлюсь к путешествию. На тот свет. Томский молодец, что моих парней привел. Приятно напоследок увидеть сородичей.
– Так уж и напоследок, – возразил Анатолий. – Всех нас еще переживешь. А меня-то откуда знаешь?
– Знаю. Ты на похоронах у бати моего был.
– У бати?
– Помнишь Филевскую линию, Жабдара?
– Так ты – сын…
– Сын. И сильно соскучился по отцу. Нам с ним о многом поговорить надо. Моим скажи, пускай меня здесь схоронят, – голос Артура становился все слабее, а тело начала бить дрожь, – а сами в Метро, к себе возвращаются. Теперь там жить можно. Нет Когтя, нет Коробцова… Дышать легче станет. А вы сразу уходите. Это синий лес… Плохо. Не должно быть так.
Словно в ответ на последние слова Артура раздался вопль. Кричал Коробцов. Кричал и полз прямо к торсионному генератору, оставляя за собой две кровавые полосы.
– Что это с ним? – спросил Томский.
– Обруча нет, – ответил Корнилов. – А система, которую ты видишь – психотронное оружие. Сводит с ума обычных людей. На мутантов влияет меньше.
Руслан Ашотович, между тем, подбирался к генератору все ближе. И по мере того, как расстояние между человеком и аппаратом сокращалось, Коробцов полз все быстрее.
– Меня зовут! И я иду! Я уже рядом! Запускайте двигатель ракеты! Я хочу как можно быстрее убраться с этой планеты. Космическое путешествие…
И вот он встал на ноги. Перерубленные автоматной очередью конечности разъезжались в стороны, но Коробцов упорно шел к своей цели. Когда до генератора оставалось метров пять, он расставил руки, словно собирался кого-то обнять, упал и больше не двигался.
К Томскому подошел Вездеход.
– Толян, что-то мне совсем хреново. Не вижу почти ничего. Перед глазами какой-то синий туман плавает…
– Артур прав, – Корнилов беспокойно оглянулся по сторонам. – Нам нужно срочно уходить. Оставаться так близко от генератора смертельно опасно.
– Ну, нет! – Томский похлопал по прикладу автомата. – Пара очередей, и эта машинка навсегда заглохнет!
Он тщательно прицелился, но до того, как нажать на спуск, почему-то резко задрал ствол «калаша» вверх. Пули срезали ветки деревьев, не причинив ни малейшего вреда генератору.
– Что за…
– Я же тебе говорю, снайпер, – горько усмехнулся Юрий. – Нахрапом Сфумато не возьмешь. Сматываем удочки!
Конструктор оказался прав – никому не было дела до Раисы. Точнее, до офицера, в которого ее предусмотрительно вырядил гроссмейстер. Жуковка была похожа на растревоженный муравейник. Происходило что-то экстраординарное и, конечно же, связанное с кознями Конструктора против Корнилова. Или наоборот. Все они или по собственному желанию, или по случайности были втянуты в эту игру.
Раиса относилась к первым, была идейной поборницей старых порядков и расстраивалась только по одной причине – не она дирижирует этим оркестром, и даже первую скрипку не она в нем играет. Самозванец Корнилов, игрок в спецназовской маске, пузатое ничтожество Бронкс и даже злобный наркоман Митя Лав-Черкес в данной истории были куда более значительными фигурами чем она – рядовая связная.
Такую злость, которая сейчас переполняла Раису и рвалась наружу, как пар из кипящего чайника, она чувствовала всего один раз в жизни. Когда, будучи звездой первой величины, сморозила глупость, отвечая на вопросы журналюг. Полезла в дебри компьютерной тематики, где была полной невеждой. Пыталась попиариаться и ее… отпиарили по самые помидоры. Раиса дословно помнила вопрос, который ей задал репортер модной газетенки. Вполне безобидный вопрос, кстати – он просто поинтересовался, какой у девушки браузер. Не имея ни малейшего понятия о теме разговора (Раиса считала эту штукенцию чем-то вроде бульдозера), звезда ляпнула: