Демонстрация необычных боевых качеств наверняка заинтересует Темучина, а этот невежественный зверь все равно обречен. Правда, Язон сам может погибнуть, если окажется, что он недостаточно ловко сформулировал свое предложение. Стоит противнику получить в руку копье или дубинку, и он в несколько минут расправится с Язоном.
Язон даже бровью не повел, когда воина развязали и Аханк протянул ему свой двуручный меч. Добрый Аханк! Он все еще помнил, как ему чуть не сломали руку и горел желанием отомстить. Иногда все же полезно заводить врагов.
Язон вытащил свой нож. Это необычное оружие он сам выковал из лучшей стали и закалил древним способом. Широкое, с ладонь, лезвие было заточено с обеих сторон: с одной — по рукоять, с другой — меньше чем наполовину. Таким ножом можно было рубить вниз и вверх, им можно было колоть, как мечом, и, кроме того, он весил около двух килограммов.
Противник замахнулся мечом. Исход поединка решал один удар, и враг постарался вложить в этот удар всю свою силу — никакой нож этого выдержать не мог. Язон спокойно ждал, и только когда меч начал опускаться, выставил нож. Клинок принял на себя всю мощь удара и выдержал, хотя Язон припал на одно колено и чуть не выронил оружие. Раздался резкий звук, и меч переломился пополам…
Язон мельком заметил растерянное выражение на лице противника и, не вставая с колена, нанес снизу вверх мощный удар. Лезвие, прорвав кожаную одежду, по самую рукоять вошло в живот. Оттолкнувшись ногами от земли, Язон поднялся, изо всех сил налегая на нож, и нанес ужасную рану — клинок рассек все внутренности и остановился лишь у ключицы. Выдернув нож, Язон отступил назад, и труп упал на пол.
— Я хочу взглянуть на нож, — сказал Темучин.
— В наших долинах хорошее железо, — Язон нагнулся и вытер лезвие об одежду убитого. — Мы делаем добрую сталь.
Темучин подбросил нож в воздух, поймал и подозвал воинов.
— Держите раненого, — указал он на второго пленника.
Тот попытался сопротивляться, но быстро затих, примирившись с неизбежным концом. Воины крепко держали его, а один отвел грязные волосы, обнажив шею пленника. Темучин подошел и, взвесив оружие в руке, поднял его над головой… Он опустил нож одним резким движением, и тишину камача нарушил чавкающий звук. Отрубленная голова скатилась на землю, тело быстро оттащили в сторону.
— Мне нравится этот нож, — сказал Темучин. — Я беру его себе.
— Я хотел подарить его тебе, — Язон поклонился, чтобы скрыть неудовольствие. Что ж, это всего лишь нож.
— Ваши люди знают древнюю науку? — спросил Темучин, отдавая нож воину, чтобы тот вытер его.
Язон был настороже.
— Не больше, чем остальные племена.
— Никто из них не умеет делать такое оружие.
— Это старый секрет. Он передается от отца к сыну.
— Может есть и другие старые секреты? — голос вождя стал холоднее.
— Возможно.
— Есть один утраченный секрет. Его называют «порохом» или «взрывчаткой». Ты знаешь, что это такое?
Язон лихорадочно искал ответ, следя за выражением лица Темучина. Что может жонглер знать об этом? Но если это ловушка, он обязательно должен ответить правильно.
Пока Мета лежала без сознания, аптечка наложила ей четырнадцать швов на голову, а Язон, промыв раны, смазал их дезинфицирующей мазью. Придя вскоре после этого в себя, Мета совсем не жаловалась на боль и мужественно молчала, когда пришлось наложить еще два шва на разбитую губу.
Гриф тяжело дышал и стонал под ворохом шкур, которыми укрыл его Язон. Раны мальчика, большей частью поверхностные, не представляли опасности для жизни, и Язон прописал ему полный покой.
— Ну вот и все, — сказал он Мете. — Тебе тоже надо хорошенько отдохнуть.
— Мы сделали все, что смогли, Язон, но их было очень много. Сначала они набросились на Грифа, а когда он упал — принялись за меня. Дай, пожалуйста, зеркало, — она взяла протянутое Язоном стальное зеркальце и, взглянув в него, быстро вернула обратно. — Я выгляжу ужасно. Их было очень много… И женщин тоже… Они все время старались ударить меня по ногам. Я убила трех или четырех мужчин и одну женщину, но не могла справиться с ними со всеми. Меня сбили с ног, и больше я ничего не помню. Что было потом?
— Выпьешь? — спросил Язон, доставая бурдюк с ачадом.
Увидев, что Мета отрицательно качает головой, он сам сделал большой глоток и положил бурдюк на место.
— Опуская детали, скажу только, что я послал вам на помощь отряд воинов. Они отбили тебя с Грифом и захватили Крыс, которые на вас напали — все они уже мертвы. Одного я убил сам, причем в лучших традициях Пирра — одним ударом ножа. Нож, правда, пришлось подарить Темучину. Я очень рад, что делал его вручную, потому что этот малый сразу оценил уровень пиррянской технологии и стал спрашивать, что мы знаем о порохе и огнестрельном оружии. Такие вопросы меня несколько смутили, и, уйдя от прямого ответа, я сказал, что сам слышал только название, но, может быть, другие в нашем племени знают больше, поскольку дыма без огня не бывает. Думаю, Темучин вспомнит об этом в свое время, а пока он хочет, чтобы мы поменяли местожительство. Желание его здесь имеет силу закона, поэтому на рассвете снимаемся и отправляемся в главный лагерь. Снаружи ждет отряд воинов, очевидно, на случай, если мы передумаем, так что я еще не решил, считать себя гостем вождя или его пленником.
Сообщив все новости, он настроил аптечку на «полный покой» и прижал ее к запястью Меты. Потом уложил Мету рядом с Грифом и накрыл их шкурами.
Глядя на измученных пиррян, Язон испытывал угрызения совести. За каким чертом понадобилось ему втравливать в эту опасную авантюру женщину и ребенка?! Но немного успокоившись и поразмыслив, он пришел к выводу, что Счастье — это все-таки не Пирр, здесь уцелеть легче. Возможно, уговорив пиррян лететь с собой, он спас им жизнь, и не исключено даже, что когда-нибудь они скажут ему «спасибо».
Утром пирряне уже могли встать и выйти из камача без посторонней помощи. Обрадованный Язон попытался организовать разборку шатра, что оказалось совсем непросто. Ставить и снимать камач — работа женская, но так как ни одну женщину из племени Крыс Язон и близко подпускать не хотел, пришлось обратиться за помощью к воинам Темучина. Только израсходовав почти весь запас ачада, удалось уговорить их взяться за эту унизительную для кочевников работу.
Когда загрузили эскунг, Язон усадил на него Мету с Грифом, и маленький караван тронулся в путь, провожаемый злобными взглядами.
В лагере Темучина женщин было достаточно, и сборка камача пошла веселее. Мужчины занимались своей работой, то есть стояли вокруг и смотрели. Поручив Мете приглядывать за постройкой шатра, Язон направился к вождю — доложить о своем прибытии.
Двое охранников у входа в камач Темучина опасливо посторонились при виде жонглера: среди рядовых воинов Язон уже завоевал некоторый авторитет.