В отличие от казавшегося сонным города жизнь здесь кипела. Люди сновали, подобно муравьям, смотрели, приценивались, торговали и торговались. Еще осенью по пути в Москву Виктор насмотрелся на такие рынки. На них продавали все, что можно было продать, все, чего не встретишь на пустых полках магазинов. Правда, цены немного пугали, да и вместо денег больше господствовал натуральный обмен.
С деньгами у Виктора было негусто. В финансовом отделе ему выдали пятьсот рублей, да еще сто он настрелял по знакомым, но это были не те деньги, чтобы чувствовать себя здесь уверенно. Купил за пятьдесят рублей полбуханки хлеба, купил пачку папирос, и зеленая жаба заверещала, вцепившись в горло. Время тикало, и Виктор все-таки решился сходить в гости к Нине. Об этом он думал еще вчера, поэтому и занимал деньги, но в глубине души в такую встречу не верил, отчего-то робея.
Цены на рынке даже не кусались, а буквально грызли. Он купил грамм двести конфет, почти ополовинивших его скромный бюджет, купил картошки и несколько луковиц, и в кармане осталась сиротливая купюра с летчиком. Отщипывая на ходу кусочки хлеба, он направился по указанному на Нининых письмах адресу. Встречи с ее родителями он не опасался, в письмах девушка упоминала, что живет не с ними.
Дом Нины нашелся довольно быстро – пузатый, деревянный, двухэтажный, с тусклыми старыми окнами. Он был превращен в коммунальную квартиру, в одной из комнат, за тонкой фанерной дверью, и был своеобразный мини-филиал женского общежития. Когда Виктор постучал и услышал за дверью шлепанье ног, внутри у него все похолодело.
– А Нины нет, – сообщила высокая светленькая девушка, с короткой мальчишеской прической и в свитере поверх платья, – она сейчас в госпитале. – А вы, наверное, Виктор? Да? – В ее глазах прямо-таки плескалось любопытство. Услышав ответ, она вцепилась ему в рукав и затащила в комнату. – Заходите, заходите. Она скоро будет. Тома, сходи чайник поставь.
Тому он узнал, это она была с Ниной в тамбуре поезда. Комната девушек оказалась маленькая и весьма скромная. Большую ее часть занимали две стоящие бок о бок кровати и письменный стол, заваленный тетрадями и учебниками. Обшарпанные, потертые стены и пожелтевшие занавески на окне придавали комнате какой-то холостяцкий вид.
– Вы присаживайтесь, – девушка уже подвигала Виктору стул, – у вас время еще есть? Мы что-нибудь придумаем, сейчас ее позовем.
– А у вас где-нибудь можно покурить? – спросил он. После волнения от так и не случившейся встречи с Ниной неимоверно захотелось курить.
– Так на кухне.
Выходя на перекур, он услышал за спиной злой девичий шепот, потом снова бухнула дверь, и уже одетая в пальто Тома куда-то заспешила. Вторая девушка вышла к Виктору, видимо, развлекать гостя.
Пока он курил, на кухню успело наведаться все население коммуналки. Такое впечатление, что у них у всех появились неотложные дела именно в этой комнате, хотя явно было, что приходили только с целью поглазеть на нежданного визитера. Причем если старушки и женщины хотя бы делали вид, что приходят сюда по делам, то дети просто сбились в кучку у дальней стены и, тихо переговариваясь, таращились.
Девушка щебетала, как птичка, успев за короткое время вывалить на него гору информации. Звали ее Вика, и была она однокурсницей Нины и Томы. Она рассказала, что их общежитие превратили в госпиталь, и теперь они вынуждены все жить здесь, у родственников Томы. Что они втроем после учебы работают в госпитале и что работать и одновременно учиться очень тяжело.
– Долго ждал? – Нина вошла бесшумно, наполнив комнату запахами лекарств. – Привет. – Улыбка у нее была немного настороженная.
– Привет, – Виктор обрадовался ее появлению, – а я вот… случайно в городе оказался, думаю, дай в гости заскочу….
Пока она снимала пальто, Виктор рассмотрел свою случайную знакомую получше. При свете дня Нина показалась ему не такой красивой, как в ночном тамбуре, но она все равно оказалась весьма хорошенькой. Невысокая, изящная, с выразительными карими глазами и тонкими, словно у музыканта, пальцами. Ему показалось, что ее фигуру немного портит некрасивое зеленое платье, впрочем, тут нужно было более детальное изучение. Он мечтательно улыбнулся. Нина перехватила его взгляд и в свою очередь оценивающе осмотрела Виктора, немного задержавшись на лице.
– Хорошо, что зашел. Может, чаю? – предложила она.
В комнате повисло неловкое молчание. Девушки переглянулись, и молчание превратилось в какую-то звенящую напряженность. Виктор подумал, что в гости ему идти, наверное, не стоило.
– Только у нас, кроме чая, угостить нечем, – отчаянно покраснев, добавила Нина.
– Вот я олух, – Виктор хлопнул себя по лбу и принялся развязывать вещевой мешок, – я тут прикупил… по случаю.
Напряженность в комнате моментально испарилась, а уж когда он достал кулечек с конфетами, даже превратилась в энтузиазм. Их радость при виде конфет или той же банки тушенки показывала, что жизнь в тылу явно не сахар.
– Может, ты все же снимешь свою… куртку? – Нина неловко улыбнулась.
Когда он стянул свой комбинезон, в комнате снова повисла тишина, только на этот раз восторженная. Виктор успел перехватить завистливый взгляд Вики на Нину. В глазах этой девушки золотой блеск наград уже затмил ожоги.
– Ого, – сказала она, – а расскажите, за что вас наградили?
– Летал, стрелял, – махнул он рукой, но, увидев у них в глазах огонек разочарования, принялся рассказывать. Девушки чистили картошку, а он разливался соловьем, вспоминая о проведенных боях, о сбитых немцах, безбожно привирая и рассказывая только веселые или позитивные моменты. Выступление его имело оглушительный успех, они не сводили с него восхищенных взглядов, первоначальный ледок настороженности и недоверия растаял.
– А ты на фронт больше не полетишь? – спросила Нина.
– Ну почему же, скорее всего полечу, и довольно скоро. Я тут… как бы это объяснить… возвращаю летные навыки. После долгого перерыва в полетах необходимо восстановление, наработка моторики. А поскольку я уже почти в форме, то, значит, скоро обратно. – Он им подмигнул.
– А невеста у вас есть? – спросила вдруг Вика. Нина на нее покосилась, но ничего не сказала.
– Невеста. – Виктор машинально потер щеку, настроение подпортилось. – Раньше я думал, что у меня есть невеста. Только потом потерялась куда-то, а когда я ее уже через полгода увидел, с женихом… вернее, это она меня увидела… вот таким вот, как сейчас, то заплакала и убежала. Поэтому я не могу сказать, что у меня есть невеста.
– Значит, она вас не любила! – безапелляционно заявила Вика. Нина посмотрела на нее неприязненно, но ответа Виктора ждала с любопытством.
– Не знаю, не хочу ее судить. Сложно все получилось. Возможно, для нее это я пропал… в общем, непонятно все, не хочу я об этом говорить.
Вика пошла жарить картошку, и они остались в комнате вдвоем. Нина сразу засмущалась, сложила руки на коленях, словно отделилась.