Элизабет утомленно вздохнула:
— Все в порядке. Честно говоря, эти собеседования помогли мне скоротать время. Признаюсь, что мы с Тедом не проявили должного энтузиазма. Мы всегда считали, что ты самый лучший специалист. И мы оба рады, что Адам в твоих надежных и способных руках.
"Руки Адама тоже способны на многое, — некстати подумала Лила. — Вот только надежны ли они?» При одной только мысли о его ласках у нее повлажнели ладони.
— Ладно, Лиззи, если это все, то я отправляюсь обратно в постель.
— Ты уверена, что с тобой все в порядке? Ты как-то странно разговариваешь.
— Со мной все отлично. Обними за меня ребятишек. И поцелуй моего красавчика-зятя. Пока. — Лила быстро повесила трубку и отдернула руку, словно телефон мог заподозрить ее в неискренности.
Но от своей совести ей не так легко было убежать. Укладываясь на прохладные простыни, она поздравила себя с тем, что поступает благородно, раз решает испить чашу до дна.
Но в глубине души она понимала, что ее мотивы сугубо эгоистичны и ничего общего с благородством не имеют.
— Ты всегда спишь голая?
— М-мм?
— Ты всегда спишь голая?
Лила лениво потянулась под атласной простыней, потом широко зевнула, медленно открыла глаза. И буквально подскочила на кровати.
— Адам?!
— Ты еще помнишь, как меня зовут?
Я польщен.
Лила убрала с лица спутанные пряди волос, судорожно натянула на себя простыню, придерживая ее на всякий случай локтем.
— Что ты делаешь в моей спальне? Как ты сюда попал?
— Ты так и не ответила на мой вопрос.
— Какой вопрос?
— Всегда ли ты…
— Да! А теперь расскажи, как тебе удалось заставить Пита пустить тебя сюда.
— Пит даже не знает, что я здесь. Я все сделал сам.
Лила свесилась с кровати и увидела, что Адам сидит в инвалидной коляске.
— Ты сам пересел с кровати в кресло?
— Ты мной гордишься?
— Разумеется, горжусь. — Она просияла радостной улыбкой, которая, правда, мгновенно увяла. — Но это все равно не ответ на мой вопрос. Что ты делаешь в моей спальне?
— Я посягаю на твое личное пространство?
— Именно так. Не будешь ли ты так любезен выйти отсюда? — И тут вдруг Лила вспомнила еще кое-что. — Откуда ты узнал, что я сплю голая?
— Я заглянул под простыню. — Девушка недоверчиво уставилась на него, рот у нее приоткрылся. Адам не выдержал и расхохотался:
— На самом деле твой купальник валяется на полу, а на твоих плечах я что-то не заметил бретелек ночной рубашки.
— Ах вот оно что! Что ж, если вы будете столь любезны, мистер Кавано, — ледяным кивком Лила указала на дверь, — то я хотела бы принять душ и одеться.
— Я тебе кое-что принес. — Лила уже заметила цветы, но не сразу поняла их назначение. Адам надел гирлянду из светлых плюмерий ей на шею. — Добро пожаловать на Гавайи, Лила.
— Ты опоздал на несколько недель, Адам!
— Ну что ты цепляешься к мелочам? Лила опустила голову и посмотрела на нежные душистые лепестки и с благоговением прикоснулась к ним. Они влажным, холодным ожерельем обвивали ей шею.
— Спасибо, Адам, они так красивы!
— Ты же знаешь, что следует за поднесением гирлянды? — Девушка быстро взглянула на него и опустила веки. Вокруг глаз Адама разбежались морщинки смеха. — Ага, вижу, что знаешь.
— Мы пропустим эту часть церемонии.
— Но именно из-за этой, как ты выразилась, «части» традиция и просуществовала так долго.
Обхватив голову Лилы ладонями, Адам притянул ее к себе и поцеловал — медленно, со знанием дела.
— Но ты сам не следуешь традиции, — напомнила ему Лила. — Мне кажется, что она предполагает поцелуи в щеки.
— Обычно это так.
— А я-то думала, что ты никогда не нарушаешь традиций.
— Пока дело не касается твоего рта и моего языка.
И Адам поцеловал ее снова, прежде чем Лила успела остановить его. Наконец она собралась с силами:
— Уходи! Мне нужно встать и одеться. Его глаза скользнули по простыне, которая едва скрывала очертания ее пышной груди.
— Мне кажется, ты и так неплохо выглядишь. Так что ради меня одеваться не стоит.
— Но именно для тебя я и собираюсь принарядиться. Тебе потребовалось много мужества и сил, чтобы самому сесть в коляску. Мы должны отметить это.
— У меня есть идея получше. Давай устроим себе выходной и отпразднуем мою победу.
— И как же мы станем праздновать?
Он коснулся ее полной нижней губы большим пальцем.
— Мы останемся в кровати. — Адам поднял на нее свои неотразимые черные глаза. — В одной постели. Вот в этой самой постели. И уж тогда мы точно отметим мои успехи.
На какое-то мгновение его хрипловатый сексуальный голос буквально околдовал Пилу, и предложение Адама показалось ей заманчивым. Но она мгновенно пришла в себя, доводы разума взяли верх. И Лила поспешно произнесла:
— Не будь смешным. И кроме того, выходной ни тебе, ни мне не положен.
Адам весьма добродушно воспринял ее отказ и двинулся прочь от ее кровати.
— Этот номер у тебя не пройдет. Лила.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты пытаешься вести себя так, словно вчерашнего вечера просто не было. Но я проголодался, мне пора завтракать, так что пока я тебя оставлю. — Кавано развернул коляску и направился к двери. Доехав до порога, он обернулся через плечо:
— Кстати, я все-таки заглянул под простыню.
Она хмуро посмотрела на него.
— Ты блефуешь, Кавано.
— Да что ты говоришь? Мне очень понравилась та маленькая родинка, что внизу на бедре, — нараспев проговорил он.
И прежде чем Лила сумела подобрать слова для ответа, Адам уже выехал в коридор. Она отбросила в сторону простыню и пулей пролетела через комнату. Лила шумно закрыла дверь ванной и закрылась на задвижку, делая все так, чтобы Адам ее услышал. Потом она вошла в душевую кабину и открыла воду.
Адам просто издевается над ней после вчерашнего вечера. Он считает ее жеманной и не принимает ее отказ всерьез. Вполне возможно, что накануне они дали выход своим страстям, но вряд ли это принесло Адаму пользу как пациенту. Прежде всего он должен захотеть ходить, а не заниматься любовью. Он должен видеть в ней свою помощницу, а не любовницу. Придется принять отчаянные меры.