– Вот-вот. И в этой информационно-аналитической службе предусмотрены даже такие специалисты, как психологи и психоаналитики.

– И об этом я слышала. Но, честно говоря, думала, что это шутка.

– Почему же? – вздернул брови генерал. – Вы не разделяете идеи использования в нашей работе этой отрасли знаний?

– Разделяю. Но мне почему-то казалось, что разделяю я их сама с собой. Что-то мне единомышленники среди наших коллег не встречались. Правда, должности психологов у нас введены, и я этому искренне рада, но я точно знаю, что используют их вовсе не для анализа информации. В основном они работают «переговорщиками» при захвате заложников, помогают составлять психологический портрет преступника, консультируют оперативников при разработке легенд для внедрения. А в стратегическом плане… Даже удивительно, что вы на это пошли.

– Пошли, как видите. И сейчас у нас идет отбор психологов и психоаналитиков для работы в информационно-аналитическом подразделении. Я слышал, вы имеете отношение к расследованию убийства депутата Готовчиц?

– Да, – удивленно протянула Настя. – Не очень близкое, но имею. А какая связь?

– Видите ли, Борис Михайлович Готовчиц – один из кандидатов.

– Серьезно?! Ну надо же!

– Представьте себе. Конечно, предварительно мы всех кандидатов проверили, но вы сами понимаете, решение это очень ответственное. Человек, принятый на работу в аналитическую службу, получает доступ к информации такой важности, что ошибок с кадрами у нас быть не должно. Мы просто не имеем на это права. И кроме того, очень важен вопрос квалификации психолога, потому что, основываясь на его рекомендациях, будут планироваться и проводиться весьма серьезные и крупномасштабные операции, и если психолог недостаточно грамотен, все окажется под угрозой. Одним словом, я хотел обратиться к вам с просьбой. Присмотритесь к Готовчицу повнимательнее и, если представится возможность, оцените его профессионализм.

– А законопослушность? – пошутила Настя. – Законопослушность и уровень правосознания оценивать не надо?

– Анастасия, Готовчица проверяли в течение трех месяцев. Он не замешан ни в каком криминале, это установлено абсолютно точно. Знаете, у него была совершенно удивительная жена, Юлия Николаевна. Вы слышали о том, что она вела все финансовые дела семьи?

– Нет. А это важно?

– Для понимания характера – да, важно. Юлия Николаевна была дочерью крупного расхитителя. Ее отец покончил с собой буквально накануне ареста. И с тех пор она решила жить так, чтобы ничего никогда не бояться. Я имею в виду карающий меч правосудия, разумеется. Потому что во всем остальном она была женщиной отважной и не боялась наживать врагов. Но с властью всегда жила в мире и согласии. Она просто не допустила бы, чтобы ее муж впутался в какой-нибудь криминал. Конечно, если вы что-то такое узнаете, вы нам немедленно сообщите, но я главным образом хочу понять сейчас, что это за человек и хороший ли он специалист.

– Но ведь в кандидаты на работу в министерство он, наверное, попал именно как хороший специалист. Откуда же у вас сомнения?

– Ох, Анастасия, порой вы меня приводите в восторг своей наивностью, – рассмеялся генерал. – Как появляются кандидаты на должность? Кто-то кого-то рекомендует, кто-то кого-то знает лично или понаслышке от друзей. В данном случае фамилию Готовчица назвал один из начальников главков, поскольку его племянница прошла у Бориса Михайловича курс реабилитации после крайне тяжелого бракоразводного процесса. Племянница осталась весьма удовлетворена результатами лечения и сказала об этом дядюшке, дядюшка соответственно передал информацию дальше. Вот и все. Так я могу рассчитывать на вашу помощь?

– Не знаю, – она пожала плечами. – Я не уверена, что смогу быть вам полезной. Я же не специалист, чтобы оценить уровень его квалификации.

Заточный остановился, повернувшись лицом к Насте. Его желтые тигриные глаза были совсем близко, они излучали тепло и ласку, и от этого взгляда ей стало как-то не по себе.

– Не кривите душой, – сказал он негромко. – Вы до сих пор не можете меня простить, да? Вы сердитесь на меня, и должен заметить, сердитесь справедливо. Ну и что мы со всем этим будем делать? Сейчас вы отказываетесь мне помочь в такой завуалированной форме, завтра вы откажете мне более прямо, послезавтра начнете грубить, и мы погубим нашу дружбу или как вам удобнее называть наши отношения. Вы мне глубоко симпатичны, я дорожу вашим добрым отношением ко мне, и мне будет больно, если мы не достигнем взаимопонимания. Да, я был груб с вами, даже безжалостен, но это было вызвано интересами дела. Впрочем, я вам все уже объяснял, повторяться нет смысла. Проявите великодушие, поднимитесь над ситуацией и подумайте о том, что у нас с вами не так уж много близких людей, которым мы можем доверять полностью и безоговорочно. Так нужно ли терять их, идя на поводу у амбиций?

«Он вертит мной, как куклой, – подумала Настя как-то отстраненно, будто наблюдая за собой со стороны. – У него потрясающий дар убеждать. Я ведь умом понимаю, что он был не прав, подставив меня тогда, зимой, и ничем, ни единым словом, ни жестом не облегчив мои мучения. И все равно не могу на него сердиться. Мне хочется его простить. Более того, я начинаю чувствовать себя виноватой перед ним, словно моя обида – это пустой бабский каприз. А может быть, так оно и есть, и все мои страдания выеденного яйца не стоят?»

– Вы сегодня уезжаете? – спросила она вместо ответа.

– Да, вечером.

– Надолго?

– На пять дней.

– Когда вы вернетесь, я нарисую вам Готовчица маслом на холсте.

Заточный улыбнулся тепло и солнечно, сверкнув двумя рядами безупречных ослепительно белых зубов. Его желтые глаза вмиг превратились в два расплавленных золотых слитка. Никто не мог устоять перед этой знаменитой улыбкой.

– Можно, я вас поцелую? – спросил он тихо.

– Не надо, – так же тихо ответила Настя.

– Почему?

– Это может быть неправильно понято.

– Кем?

– Мной.

– Это не важно, – ответил с улыбкой Иван Алексеевич. – Главное, чтобы я сам правильно это понимал. А я понимаю это правильно, вы можете не беспокоиться.

Он осторожно коснулся сухими губами сначала одной ее щеки, потом другой.

– Я рад, что вы смогли перешагнуть через себя. Через пять дней я вам позвоню.

Он круто повернулся и быстро пошел к выходу из парка, хотя обычно провожал Настю до поезда метро.

Глава 9

Поднимаясь в лифте в квартиру Бориса Михайловича Готовчица, Настя все еще сомневалась в правильности того, что делает. Разумеется, просьбу Заточного нужно выполнить, тем более она обещала. Но вот таким ли способом?