Он плотнее запахнул полотенце. Пляж продувался северным ветром, густой туман поглощал солнечные лучи.
— Ты не хочешь перебраться к нам? — спросил Делани. — Летом здесь прекрасно, в будни людей практически нет, ты сможешь залечивать в тиши свои раны. Над гаражом есть комната для гостей; мы даже не будем видеться, если не захочешь.
— Спасибо, — поблагодарил друга Джек, — но я собираюсь поехать сначала на восточное побережье, а потом, возможно, и в Европу.
— Будешь там сниматься?
— Нет. Кажется, я не хочу больше работать в кино, — медленно произнес Джек. — Все равно, с моим теперешним лицом не приходится рассчитывать на прежний успех.
Он коснулся рукой челюсти.
— Найдутся роли и для тебя. Вроде той, что ты отверг в прошлом году. Возможно, сразу тебе не удастся получить главную роль, но со временем…
— Какой из меня теперь актер. Ты ведь сам это знаешь, да?
— Ну…
— Знаешь, — твердо повторил Джек.
— Да, — согласился Морис.
— Ты предлагал мне ту роль по дружбе?
— Отчасти да, — произнес Делани.
— Кино меня больше не интересует. Возможно, в этом виновата война. Не знаю. Все это кажется мне ерундой. Актерство — неподходящее занятие для взрослого мужчины вроде меня. Наверно, я думаю так потому, что я никогда не был настоящим актером. Я попал на съемочную площадку случайно… — Джек пожал плечами. — И с легкостью покину ее.
— Что ты будешь делать в Европе?
— Ну, я тут поговорил с парой людей, — смущенно произнес Джек, — из общества квакеров… они занимаются беженцами, инвалидами. По-моему, сейчас в Европе косметические дефекты лица не мешают человеку. Мы с таким усердием крушили там все, что сейчас не грех заняться восстановлением…
Делани засмеялся:
— Неверная жена, как никто другой, способна подвигнуть человека на добрые дела.
— Окончательное решение я приму в Нью-Йорке.
— Как у тебя с деньгами? — спросил Делани.
— Мне платят пенсию. Сто девяносто долларов в месяц. Ну, еще я буду получать заработную плату. Перед войной, когда я был богат и не знал, что делать с деньгами, мой агент заставил меня приобрести кое-какие акции и облигации. По его словам, с той поры их стоимость возросла втрое. Я могу выручить за них от ста до ста двадцати тысяч долларов… с голоду я не умру.
— И все же, как обидно… — Делани огорченно покачал головой. — Мы так прекрасно ладили, ты и я. Нам все удавалось. Казалось, нам всегда будет сопутствовать удача. Но дело было не только в везении. Мы владели великим секретом. Не лгали друг другу и умели работать вместе. Проклятая война, — тихо, с горечью произнес он. — Всю войну я строил для нас планы. Я думал, что, когда ты вернешься, мы создадим независимую компанию и покажем всем, как надо снимать фильмы. Если бы в 1945 году ты вернулся со своим прежним лицом, нам был бы гарантирован успех, все спешили бы вложить деньги в наше предприятие…
— Но в 1945 году я не вернулся со своим прежним лицом.
— А теперь, — задумчиво потер щеку Делани, — у меня нет средств на трехминутный ролик, рекламирующий презервативы.
— Тебе известно, Морис, что это временные трудности. Многие хотят заполучить тебя.
— Да. Многие. На их условиях. Чтобы снимать всякое дерьмо. Конечно, положение изменится. Непременно. И когда это случится, я приду к тебе, где бы ты ни был и чем бы ни занимался, и мы еще утрем всем носы. — Делани усмехнулся. — Сообщи свой новый адрес, чтобы мне не пришлось тратить время на розыски.
— Обязательно сообщу, — с трудом выговаривая слова, пообещал Джек.
«Господи, — подумал он, — после госпиталя я готов расплакаться по любому поводу».
— И все же, если тебе нужны деньги…
Джек покачал головой, глядя на песок.
— Так что ты хочешь от меня? — спросил Делани.
— Ты вытащил меня сюда. Скажи, что мне пора уезжать.
— Уезжай, — резко сказал Делани. — Немедленно. Я с радостью составил бы тебе компанию. Не тяни. Собери вещи и отправляйся в дорогу сегодня же. До наступления вечера пересеки границу Калифорнии. И не оглядывайся назад.
Его голос прозвучал жестко, решительно; Делани как бы нес ответственность за все, что произошло с Джеком и некогда юной, очаровательной Карлоттой; Джек был для него воплощением страхов, которые испытывал сам Морис, неудач, пережитых им, предательств, совершенных по отношению к другим.
— Не спорь с ней. Ни с кем не спорь. Просто уйди.
Они расстались без рукопожатия. Джек покинул Делани, который в своей тоге из полотенца напоминал величественного сенатора, произносящего речь у кромки бушующего моря. Джек прошел между двумя соседними коттеджами к дороге, где стоял его автомобиль; ему не хотелось прощаться с Кларой.
Карлотту он дома не застал. Быстро уложил вещи в пару чемоданов и написал записку. В два часа дня Джек уже мчался на восток.
— Ты правильно поступил, бросив ее. Она идиотка.
— Ты пришла к такому заключению на основании одного письма?
— Она не требует денег. Она могла бы обобрать тебя до нитки.
— Я говорил с адвокатами мисс Ли, — сказал мистер Гарнетт, — боюсь, вам грозят неприятности, мистер Эндрюс.
Мистер Гарнетт, лысоватый человек с тихим голосом, владел адвокатской фирмой, специализировавшейся на бракоразводных процессах. Джек с одинаковой брезгливостью относился к юристам подобного профиля и врачам-венерологам.
— Она требует огромную сумму. Поскольку у вас нет постоянного дохода, который мог бы стать источником алиментов, два дня назад ее адвокатам удалось добиться наложения временного ареста на ваши банковские вклады и ценные бумаги. Они утверждают, что вы собираетесь покинуть страну и в связи с этим интересы их клиента нуждаются в дополнительной защите.
— Но это нелепость, — сказал Джек. — Ведь дело о разводе возбуждаю я.
Он не выдвинул обвинения в адюльтере, потому что не хотел мараться в грязи. Джек предполагал, что развод будет спокойным, бесконфликтным, корректным.
— Какие у нее основания для иска?
— Она обвиняет вас в нарушении супружеской верности, мистер Эндрюс, — мягко проговорил мистер Гарнетт. — Боюсь, все козыри в ее руках.
— Господи, — вырвалось у Джека, — вся Калифорния знает, что она спит с кем попало.
— Вы располагаете доказательствами на сей счет, мистер Эндрюс?
— Нет, но всем известно…
— А она может доказать вашу вину, мистер Эндрюс. — Мистер Гарнетт смущенно перевел взгляд с Джека на бумаги, лежавшие на столе. — Ее адвокаты уведомили меня о том, что нанятый ею детектив следил за вами в Нью-Йорке; они располагают компрометирующими вас сведениями.