Кроме Рембо и Гюго, Деймон в основном покупал те книги, которые в свое время брал в библиотеках или которые у него заимствовали друзья, клятвенно обещая вернуть и накрепко забывая сделать это. «Свое прошлое надо хранить, – думал он, – это твой самый бесценный багаж».
Список, который Деймон передал продавцу, в конечном итоге перевалил за сотню названий. Но он был всего лишь каплей в безбрежном литературном море, простирающемся через века от древнегреческих драматургов до Сола Беллоу.
Деймон сказал продавцу, что, возможно, заскочит завтра и закажет еще кое-что. Экстаз должен продолжиться. Милая Женевьева Долгер. Только благодаря тебе и твоей «Надгробной песне» стал возможен этот день. Да благословит Господь твою сентиментальную душу домашней хозяйки, и пусть пироги твои всегда будут получаться вкусными и обязательно с хрустящей корочкой. А Заловски пусть проклинает тот день и час, когда богатство, которое, видимо, представляется ему законным наследством, так существенно уменьшается. Пусть его издевательски-угрожающий тон станет жалким лепетом попрошайки. Стоя у прилавка и просматривая в последний раз список, Деймон чуть ли не с восторгом подумал о том, как, вернувшись домой, выключит автоответчик. Теперь он сам станет снимать трубку и ледяным тоном выразит согласие немедленно встретиться с Заловски, когда тот позвонит. Он отправится на свидание презрительно и бесстрашно, вне зависимости от места и времени. Сегодня после полудня он купил себе амулет, нашел магическую формулу, которая защитит его. Деймон понимал, что в этом нет логики, но он так чувствовал и был готов действовать соответственно.
Книги, предназначенные Оливеру и мисс Уолтон, Деймон попросил упаковать как подарок. Остальные он решил хранить в коробках, которые он поставит в подвале, где лежали ненужные домашние вещи. До переселения в Коннектикут открывать он их не станет, чтобы Шейла не рыдала от отчаяния при виде того дополнительного хаоса, который новые книги привнесут в их и так тесную квартиру.
Деймон вышел из книжного магазина, с удовольствием предвкушая предстоящие ему многие часы чтения. Он уже был готов повернуть на юг, в сторону дома, но тут его осенила новая идея. Всю вторую половину дня он занимался только пищей духовной, совершенно забыв о плоти. На Мэдисон-авеню находился винный магазин, где Деймон по особо торжественным случаям приобретал напитки. Эта винная лавка славилась самым широким ассортиментом бутылок во всем Нью-Йорке. Войдя в магазин, он принялся бродить среди полок, вчитываясь в этикетки с великими названиями на них. «Монтраше», «Шато Лафит», «Шато Мутон-Ротшильд», «Ла Таш», «Кортон Шарлемань», «Моет-Шандон», «Дом Периньон», «Шато Петрюс», «Шато Марго». Эти славные имена звенели в его ушах подобно свадебным колоколам.
Молодой человек, примите, пожалуйста, заказ. Яшик этого, ящик того, три ящика «Лафита». Да, я понимаю, что он будет готов для употребления самое меньшее через восемь лет. У меня нет подходящего подвала в городе, но вы могли бы держать вино на вашем складе до тех пор, пока я его не заберу. Я намерен скоро перебраться в свой дом в Коннектикуте, а там у меня превосходный подвал. Так вы полагаете, что перевозить алкоголь через границы штатов очень трудно или даже, может быть, вообще незаконно? Пусть вас это не беспокоит. Когда придет время, я найму фургон у крупной транспортной компании, куда погрузят огромное количество книг, картин и других предметов в этом роде. Ящиков будет множество, среди них проедет и вино. Так что я не ожидаю никаких сложностей. Думаю, что в этом холодильнике вы храните шампанское. Не так ли? Я возьму две бутылки «Мумм». Только заверните поаккуратнее, я унесу их с собой.
Торжественно подписав чек на две тысячи шестьсот семьдесят три доллара и сорок центов, Деймон вышел из магазина. Две бутылки холодного шампанского прибавились к красивым пакетам с подарками для Оливера и мисс Уолтон. Дары придется вручать завтра, так как сегодня контора уже закрыта. Прогулка до дома с таким грузом была бы несколько утомительной, и Деймон остановил такси. Когда он откроет первую бутылку шампанского для себя и Шейлы, температура вина будет как раз такой, как надо.
Едва открыв дверь квартиры, он закричал:
– Шейла!
Ответа не последовало. Свет в прихожей горел и, ставя на пол пакеты, он заметил на маленьком столике записку и узнал почерк Шейлы. Дорогой Роджер, – читал он, – у мамы случился удар, и она находится в тяжелом состоянии. Сейчас она в больнице в Берлингтоне, куда я и поехала.
Я попыталась позвонить тебе на работу, но к четырем часам, когда мне уже надо было торопиться, чтобы успеть на самолет, ты еще не вернулся. Оливер хочет, чтобы до моего возвращения ты пожил у него, а если по какой-либо причине это тебя не устраивает, он готов побыть у тебя. Умоляю, не упрямься. И даже не думай о том, чтобы приехать ко мне. Больница, где умирает старая дама, которая не желала встречаться с тобой даже в свои лучшие времена, неподходящее для тебя место. Кроме того, я известила сестру, и она будет там со своим ужасным муженьком. Мне известно, что ты о них думаешь. Сестра сказала, что мамина сестра, мать Джана-Люка, тоже прибудет.
Встречи с ней даже я хотела бы избежать всеми силами, а уж тебе тем более не следует с ней видеться. Просто позвони мне в «Холидей инн» в Берлингтоне, чтобы я знала – с тобой все в порядке. Молись за маму. С любовью, Шейла.
Деймон медленно опустил руку с запиской. Восторг, который он испытывал всю вторую половину дня, испарился, и на смену ему пришло чувство вины. Пока он, как пьяный техасец, во владениях которого только что забил нефтяной фонтан, швырялся деньгами, Шейла ждала его, а он так и не пришел. Старая леди ему не нравилась, да и она совершенно определенно никогда его не любила. Тем не менее Деймон не хотел, чтобы мать Шейлы умерла. Он вообще не хотел, чтобы кто-нибудь умирал. Больше того, Деймон не желал, чтобы кто-либо, а Шейла особенно, стал на этой неделе свидетелем чьей-то смерти.
Деймон вошел в гостиную, включил свет и, увидев, что автоответчик отсоединен от телефона, вспомнил, что и сам собирался сделать это, как только вернется домой. Телепатия. Деймон тяжело опустился в кресло и уставился на телефон, бросая ему вызов. Он хотел, чтобы аппарат зазвонил. Но тот молчал.
Роджер протянул руку, поднял трубку, набрал ноль и, услыхав голос телефонистки, попросил соединить его со службой информации в Вермонте. Служба информации штата без промедления сообщила ему номер телефона «Холидей инн» в Берлингтоне. Совершенно неподходящее имя для отеля, в котором вы остановились, чтобы узнать, умрет или останется жить ваша матушка. В былые дни американцы проявляли куда больше изобретательности, присваивая названия различным местам. Гробовой Камень; Смеющаяся Вода; Долина Смерти. Язык, как и многое другое, увы, пришел в упадок.
Когда Шейла ответила, голос ее звучал спокойно. Она сказала, что уже побывала в больнице и в отеле появилась только что – занять номер и немного перекусить. Состояние мамы стабильное.
– Не знаю, правда, что это означает, – добавила она. – У нее парализована правая сторона. Мама не говорит, и я не поняла, узнала она меня или нет. Кто мог подумать, что у вегетарианки случится удар? Есть только траву, и все зря, – хрипло рассмеявшись, закончила она.