– А вот что – ближайшая больница находится в Ньюбери, до нее отсюда двадцать миль.
– Ты пробовал летать?
– В моем-то возрасте? – удивился Калли. – Мальчишество мне уже не к лицу.
– Ты много потерял.
– Неужели тебе нравится?
– Иначе зачем бы я стал этим заниматься? – сказал Майкл.
– Ради саморекламы. Смотри, мама, как я умею. – Калли пристально посмотрел на Майкла. – А твои двойные сальто и вращение в воздухе? Почти любой пацан мог обставить тебя в скоростном спуске, но на такое они не решались. А если бы решились, тотчас переломали бы себе ноги. Меня весь город считал смельчаком, но я не отважился бы тягаться с тобой в этой самоубийственной забаве.
– У меня был странный дар, – сказал Майкл. – И потом, я много лет занимался акробатикой. Я получал удовольствие…
– Возможно, – согласился Калли. – А возможно, ты, не признаваясь в этом даже себе, пытался избавиться от чего-то, что не давало тебе покоя. И сейчас не дает. Но полеты на дельтаплане – это не сальто на лыжах. Одно дело переломать себе ноги, а другое – упасть с высоты тысяча футов. Ты летал за деньги?
– Послушай, Дейв. Я же не профессиональный каскадер. – Майкл задумался. – И самореклама тут ни при чем. Мне не нужны зрители. В остальном, доктор, ты, вероятно, прав. – Майклу надоел этот психоанализ. Его мотивы, какими бы они ни были, останутся при нем. Он и сам хотел бы их разгадать. – Если ветер позволит, я начну сегодня. Похоже, горы тут подходящие.
– Не забудь меня в своем завещании.
Майкл улыбнулся.
– Ты правда собираешься работать у нас? – внезапно спросил Калли, переходя к делу.
Майкл понял, что они оба, пикируясь, прощупывали друг друга.
– Миссис Хеггенер сказала, что ты, возможно, пойдешь работать инструктором, и попросила меня в таком случае прикрепить ее к тебе. Я обещал, если ты это серьезно.
– Похоже, да.
– Смотри, чтобы миссис Хеггенер не увлеклась дельтапланеризмом. Если она разобьется, меня выгонят из города.
– Не волнуйся, она назвала себя робкой женщиной.
Калли только усмехнулся.
– Инструкторов не хватает, – сказал он. – Мы собираемся поднять дисциплину, привлечь инструкторов постарше, тех, кто знает, за что им платят, а то молодые весь день бьют баклуши, покуривают травку и портят девок в рабочее время.
Калли сердито покачал головой.
– Что ж, я уже не молод, – сказал Майкл.
– Ты был хорошим учителем, этого у тебя не отнимешь. Что же касается твоего свободного времени, тут я промолчу. – Калли мрачно усмехнулся. – Много катался? Выглядишь неплохо. Лучше, чем я, – зло сказал он.
– Да, достаточно. На западе, в Европе…
– Лучше не рассказывай, – нахмурился Калли. – Я из этих проклятых гор никуда не выбираюсь уже десять лет – с тех пор как получил эту чертову работу. – Он похлопал рукой по лежащей перед ним газете. – Если удастся, вырвусь на день в Лейк-Плэсид посмотреть скоростной спуск. Когда еще у американцев появится шанс занять первое место? Год чудес, – язвительно сказал он.
– Неужели в городе перевелась перспективная молодежь?
Калли покачал головой.
– Талантливых много, но порода другая. Не хотят работать, тренироваться, жертвовать чем-то. Сказать по правде, я их не осуждаю. Чего я добился? Моим ногам столько всего досталось, что утром я двадцать минут встаю с кровати. Три операции на коленях. – Он пошевелил под столом ногами, послышался хруст, словно ломались кости. – Слышал? Иногда я смотрю на медали и кубки, что стоят дома, и думаю – вот бы обменять их на здоровые ноги. – Он желчно засмеялся. – И что я имею теперь? Держу крохотную зимнюю школу, заедет сюда изредка какая-нибудь шишка, сенатор или президент нефтяной компании, а ты следи, чтобы он, не дай Бог, не отшиб себе мозги. Больше я ни на что не годен, потому что, когда мои сверстники учились в колледжах, я бегал вверх-вниз по горам, поднимал тяжести, ездил за снегом бог знает куда – верно, я провел в Европе пару месяцев, но что я там видел, кроме такого же, что и здесь, снега и двух новых аэропортов? Я даже год-другой казался себе важной персоной – ведь после победы в Сан-Вэлли мои фотографии печатались в газетах и девочки висли на шее, – а чем все кончилось? Люди стали говорить мне: «Кажется, я вас где-то видел». Нет, мой пример местную детвору не вдохновляет. Она и так уже испорчена богатенькими родителями. В наше время мы радовались куску хлеба и крыше над головой.
– И все же, пусть ненадолго, но ты ведь был счастлив, разве не так?
Грузный человек сердито посмотрел на Майкла, словно тот задал бестактный вопрос.
– Да, это было здорово.
– Разве ты не согласился бы снова пройти весь путь? – настаивал Майкл. Ему тоже приходилось платить за минуты счастья.
Калли задумался, полоща рот кофе. Затем горько улыбнулся.
– Пожалуй, да, – сказал он. – Я с тех пор не поумнел. – Он с досадой покачал головой. – Эта работа занимает три месяца в году. Летом я вкалываю на лесопилке тестя. В отпуск крашу дом. Если мои дети захотят учиться в колледже, вся надежда только на стипендию, у меня средств нет. Тебя так судьба не искушала.
– У меня были другие соблазны. Возможно, более опасные.
– Мне бы твои печали, приятель, – с иронией заметил Калли. Он сложил газету, словно она раздражала его, и пристально посмотрел на Майкла. – Не хочешь ли ты сказать, что человек, который ездит на «порше»…
– Об этом тебе тоже донесли?
– Норман Брюстер, – пояснил Калли. – Он спросил, кто ты – букмекер или преступник с белым воротничком.
– И что ты ему ответил?
– Я сказал, что ни то, ни другое меня бы не удивило. – Калли снова усмехнулся. – В любом случае учить начинающих кататься на лыжах в таком захолустном месте, как Грин-Холлоу, – это не занятие для человека, который может позволить себе купить «порше». Хочешь возразить?
– Нет, – сказал Майкл.
– Я так и думал, дело твое. Если решил работать – пожалуйста, буду только рад.
– Ты уверен? – с сомнением спросил Майкл. Даже после разговора с Евой Хеггенер он не знал наверняка, действительно ли хочет провести зиму таким образом. – После… ну… всего?
Калли с шумом отпил кофе:
– Да, кофе стал не тот, заметил?
– Нет, не заметил.
– Совсем не тот, – сказал Калли.
Он тяжело вздохнул и посмотрел Майклу в глаза:
– Это дело прошлого. Держись подальше от Нормы, и все будет в порядке.
– Дейв, – сказал Майкл, надеясь, что Калли не узнает об утреннем визите Нормы. – Я не знаю, что Норма говорила тебе, но клянусь…
Калли жестом остановил его.