– Хотя, кажется, здесь и так уже вполне уютно.
– Доброе утро, мисс Хартли, – холодно произнесла Ева. – Какой прелестный цветок. Но вообще-то мне азалия не нравится. Она цветет так долго, что устаешь ею любоваться.
– Я разрешаю Майклу выбросить ее, когда она ему надоест. Я все равно об этом не узнаю – завтра меня уже тут не будет.
– Да, управляющий мне сказал. Какая жалость, что напоследок вам не повезло с погодой.
– О, я уже накаталась, и я еще вернусь.
– Да? – сказала Ева. – Обязательно позвоните заранее, чтобы вам оставили номер. До марта у нас все занято.
– Спасибо, – поблагодарила Сьюзен. Она окинула комнату взглядом.
– Какой очаровательный домик. Тебе повезло, Майкл. Ты не хочешь предложить дамам выпить?
– Извините.
Майкл вытащил из коробки бутылку «Джонни Уокера» и открыл ее.
Сьюзен грациозно присела на софу, осторожно сдвинув в сторону плащ Евы.
– Пожалуйста, без льда. Просто плесни немного воды.
– Я не люблю виски, – заявила Ева. – У тебя есть вино, Майкл?
– К сожалению, нет.
– Надо сказать прислуге, чтобы доставили сюда ящик.
Намек был прозрачен, и легкая улыбка, заигравшая на губах Сьюзен, говорила о том, что она его поняла.
Взяв бутылку, он вышел на кухню, налил в бокалы немного воды и приготовил напитки для себя и Сьюзен. Когда он вернулся в комнату, Ева крутила ручку настройки маленького приемника, стоявшего на столе. Голос диктора тонул в треске статических разрядов, которые наполняли комнату.
– В горах просто невозможно добиться хорошего приема, – заметила Ева и выключила радио. – Мы вынуждены довольствоваться деревенскими развлечениями.
Мастерство, с каким Ева владела английским языком, часто поражало Майкла, но сейчас он не показал ей этого. Майкл протянул бокал Сьюзен и чокнулся с ней.
– Майкл, – сказала она, отпив виски, – сегодня вечером Антуан устраивает для меня в баре прощальный обед. Ты, разумеется, приглашен. Вы, мадам, и ваш муж – тоже.
– К сожалению, вечером мы заняты, мисс Хартли, – ответила Ева. – Пожалуйста, поблагодарите от моего имени месье Ферно.
Сьюзен быстро осушила бокал:
– Ну, мне пора. Еще раз поздравляю, Майкл, у тебя уютное гнездышко. Ждем тебя к восьми. До свидания, миссис Хеггенер. Спасибо вам за то, что в вашей гостинице все ко мне так хорошо отнеслись. Я уже мечтаю сюда вернуться.
– Не сомневаюсь, вся прислуга будет вам рада, мисс Хартли. – Она сделала едва заметное ударение на слове «прислуга».
Упругой, пружинистой походкой Сьюзен вышла из коттеджа, и ни Майкл, ни Ева не проронили ни звука до тех пор, пока не услышали шум отъезжающего автомобиля. Наконец Ева сказала:
– Я пускаю тебя в этот домик при одном условии: ты не будешь принимать здесь эту женщину.
– В таком случае спасибо за все, я подыщу себе другое жилище. У меня есть одна странность – я люблю самостоятельно распоряжаться собой.
Он начал бросать только что распакованные вещи в чемодан.
Ева поглядела на Майкла, подошла к нему и взяла за руку.
– Хорошо, негодяй, – прошептала она. – Никаких условий.
Обед в баре «У камина» оказался на удивление хорош, он опроверг слова Джимми Дэвиса о низком качестве приготовляемой им пищи. Сьюзен, слегка под мухой, веселилась от души. Готовясь к возвращению в город, она наложила вокруг глаз зеленые тени, высветлила новую прядь волос, а небольшие красные пятна на щеках придавали ей сходство с куклой.
Бар был переполнен посетителями, Антуан играл великолепно; склонившись над клавиатурой, он щурил глаза от сигаретного дыма и раскачивался в такт музыке, словно охваченный религиозным экстазом. За соседним от Майкла столиком сидела Эннабел Фенсток в обществе молодого человека по фамилии Барлоу, которого неделю назад она представила Майклу, при этом парень произнес: «Ты что, тоже из гарема?» – и громко засмеялся. На Сторза это произвело самое неприятное впечатление. Ну и вкусы у Эннабел, а может, это она от отчаяния, подумал Майкл и отошел в сторону.
Музыка и общий шум в зале не позволяли Майклу слышать, о чем говорят Эннабел и Барлоу, но тон их беседы был далеко не мирный. Внезапно оба встали, Эннабел задела Майкла своим креслом, и они направились к выходу. Майкл заметил, что Барлоу крепко сжимает руку Эннабел, причиняя ей боль, но она молча вышла из ресторанчика вместе с парнем. Обождав минуту-другую, Майкл сказал Сьюзен:
– Извини, я пойду глотну свежего воздуха.
Он быстро, но стараясь не привлекать к себе внимания, последовал за парой. На улице шел снег. Майкл увидел обоих неподалеку от двери – Барлоу по-прежнему цепко держал Эннабел за руку, а она пыталась вырваться.
– Чем я хуже других, – почти кричал парень, – ты ведь путаешься с кем попало в этом дерьмовом городке, дешевая шлюха!
Он отпустил ее и ударил кулаком. Эннабел упала на заснеженный тротуар.
– Сукин ты сын, – тихо произнес Майкл. – А ну-ка живо убирайся прочь.
Он шагнул к Эннабел, неуверенно пытавшейся подняться на ноги.
– Кто это может меня прогнать отсюда? – удивился Барлоу с перекошенным от злобы лицом, на которое падал свет уличного фонаря.
– Я, – ответил Майкл, помогая Эннабел встать.
– Ты, а кто еще? – спросил Барлоу. – Только сунься – нарвешься вот на это, приятель.
Он опустил руку в нагрудный карман и частично, ровно настолько, чтобы Майкл увидел блеск стали, вытащил оттуда нож.
Визг Эннабел подхлестнул Майкла, и он не раздумывая изо всех сил нанес правой рукой удар по мерзкой улыбающейся физиономии; кулак врезался в челюсть, и сладкая дрожь пронзила кисть Майкла, отдалась в плечо, разлилась по телу. Барлоу покачнулся и рухнул лицом вперед, кровь брызнула на снег. Майкл перевернул невнятно бормотавшего парня, вытащил из кармана нож и бросил его как можно дальше через крышу бара. Затем он обнял Эннабел, успокаивая ее, и сказал:
– Все в порядке, милая. Больше он не будет к тебе приставать. Это первый нокаут в моей спортивной карьере. Пойдем, я провожу тебя.
Он усадил ее в свою машину и отвез домой. Эннабел, казалось, окончательно пришла в себя, она сказала, что ему нет никакой необходимости сидеть у нее, и пообещала позвонить Майклу в бар, если Барлоу на этом не успокоится.
Но через час в ресторане появился взволнованный Норман Брюстер, он был в форме; полицейский подошел к столику Майкла и тихо сказал:
– Мистер Сторз, можно вас на минуту? Захватите пальто. Боюсь, когда вы освободитесь, здесь уже будет закрыто.
– Сьюзен, мне надо идти. Еще увидимся утром перед твоим отъездом.