— Вы не поверите, ваше величество.

— Поверю, излагай.

— В данный момент он спаивает жителей города Лусора.

— С его отношением к материальным ценностям ничего удивительного. Конечно, верю, Сенон. И давно спаивает?

— Второй день подряд.

— На меня сильно ругается?

— Не могу знать. Подробности у Гартрана.

— Зови его сюда.

Главу тайной канцелярии долго ждать не пришлось. Он сразу же вошел в кабинет, не дожидаясь приглашения. Судя по оперативности, эта худосочная серая личность подслушивала под дверью.

— Гартран, первый вопрос…

— Он вас не ругал! — тут же отрапортовал глава тайной канцелярии.

— Читаешь мои мысли. И подозреваю, что читаешь их под дверью, — удрученно вздохнул император. — Ладно. Тогда второй вопрос. На какие деньги этот лоботряс народ спаивает? С его отношением к презренному металлу их у него по определению быть не может.

— По нашим оперативным данным, он создал какой-то новый раздел науки под названием лохотрон и с его помощью обыграл лусорского ростовщика Корбака. Причем обыграл вчистую. Без единого пферинга оставил. Тридцать две тысячи золотых кнаров плюс долговых расписок тысяч на пятнадцать.

— Что за чушь! Как можно с помощью науки кого-то обыграть?

— Не знаю.

— Он был один?

— Нет. С ним какая-то рыжая девица. Ее все кличут то леди Натали, то Наталкой, то Наткой. Еще с ним был тролль с жутковатым именем Кровавый Фоб, очень красивая девушка в дорожном костюме наемницы со странным мечом…

— Что в нем странного?

— У него гарда в виде цветочка, а рукоять, словно обрубок стебля.

— Вот бабы, — развеселился император, — вечно что-нибудь придумают.

— Это точно, — поддакнул Гартран. — Такой меч даже обнажать не надо. Все враги сразу со смеху помрут.

— Я уже хочу с ней познакомиться. Кто там еще с нашим обормотом?

— Какая-то эльфа по имени Ленка.

— Ленка?

— Так ее леди Натали зовет. А еще Элькой. Мы, честно говоря, уже запутались. Кстати, Сиогена они почему-то называют Сенекой, но философ это имя по пьяни постоянно забывает, и пока они его настоящим именем не назовут, не откликается. Штатный информатор Лусора именно так его и опознал.

— Забавно. Выходит, Сиоген действительно настоящий ученый, а не обычный фигляр, как утверждали его завистники. Философ! Новый раздел науки создал.

— Выходит, так.

— И успел обзавестись новыми друзьями, — ревниво пробормотал король. — Кстати, что его друзья сейчас делают?

— Второй день пытаются вытащить философа из кабака, но жители Лусора его им не отдают.

— Почему?

— Сиоген порвал все выигранные у Корбака долговые расписки горожан и к тому же очень щедро наливает. Думаю, пока он в городе все тридцать две тысячи кнаров не оставит, они его у горожан не отобьют. Прикажете арестовать?

— Кого?

— Государственного преступника.

— Я тебе арестую! Не вздумай!

— Но вы же сами…

— Я это я, а ты это ты. Без этого толстяка при дворе стало так скучно! Ну вот чего ему не хватало? Лучшие апартаменты ему выделил во дворце, а он в них притащил свою бочку, да еще и обхамил меня при этом, скотина!

— Не может быть! — ужаснулся Гартран, как будто слышал эту историю впервые.

— Еще как может! Содрал со стены факел и начал по дворцу разгуливать, делая вид, что не видит меня в упор. Да еще и орал как ненормальный: ищу человека! Вот кто он такой после этого?

— Оригинал-с, ваше императорское величество, — деликатно кашлянул секретарь.

— Это уж точно. В оригинальности ему не откажешь, — тяжко вздохнул король. — Ладно, наблюдайте за этим оригиналом и его компанией и не забывайте мне подробно обо всем докладывать. Да, а во что они с этим ростовщиком играли?

— Сам не пойму, — недоуменно пожал плечами Гартран, — начали вроде бы в кости играть, а потом обошлись без них.

— Забавная наука лохотрон, — задумался король. — Надо будет взять ее на вооружение. А то герцог Садемский постоянно меня в карты обыгрывает. Наверняка ведь шельмует, каналья, а за руку поймать не могу! Ладно, наблюдайте. Тайно наблюдайте, и каждый день подробнейший доклад сюда! — ткнул пальцем в стол его величество Тант Первый.

8

Рабочий кабинет управляющего особой роскошью не блистал. Это была тесная конторка, в которой стоял заваленный бумагами стол, скромное кресло, предназначенное для хозяина кабинета, и не менее скромный стул для посетителей. За столом в кресле хозяина сидел старик в зеленой ливрее, расшитой золотыми позументами. Цвет ливреи говорил о принадлежности к графству Норма, а золотые позументы подчеркивали его наивысший статус среди слуг. Это был Клавиус, управляющий замком. Надо сказать, что управлял он не только замком. С тех пор как его господин уехал на войну, этот хмурый старик с пожелтевшей морщинистой кожей вел все хозяйские дела графства, которое хотя и было сравнительно небольшое (включало в себя всего десяток деревень), но под чутким руководством управляющего приносило немалую прибыль. Впрочем, особой заслуги Клавиуса здесь не было. Он просто с дотошной пунктуальностью выполнял свою работу. Секрет финансового благополучия графства заключался в его знаменитых виноградниках, на которых произрастали самые лучшие, элитные сорта, а продукция графских виноделов поставлялась только в лучшие ресторации столицы, где зависала высшая знать, и к столу императора.

Клавиус, подслеповато щурясь, просматривал счета, горестно качая головой:

— Разор… сплошной разор!

Торжественные похороны графа, на которые прибыли дворяне из всех близлежащих земель, обошлись в такую кругленькую сумму, что сердце управляющего обливалось кровью. Его страдания прервал «деликатный» стук в дверь. Настолько деликатный, что она после первого удара распахнулась настежь, и в комнату стремительным шагом вошел кипящий от негодования юноша.

— Господин барон… — изобразил на лице радостную улыбку управляющий и начал с кряхтеньем подниматься, — а я думал, вы уже в пути…

— Не дождешься, Клавиус. Да ты садись, садись. Разговор нам предстоит долгий и серьезный.

Барон Сайна эл Девис эт Тант сел напротив управляющего. Клавиус, все так же старчески покряхтывая, опустился обратно в кресло.

— О чем вы хотите говорить со мной, господин барон?

— О Пайре.

— Графиня…

— Я думаю, что графине будет лучше какое-то время погостить у меня, — решительно заявил барон Сайна. — Этот замок навевает на нее грустные воспоминания.

— Видите ли, господин барон, — деликатно кашлянул управляющий, — такой поступок Пайры может быть неверно истолкован в высшем свете. Разъезжать по гостям во время траура по меньшей мере неэтично. Так же неэтично, как и ваше э-э-э…