— Вам уже сказали — они были не люди, — ответил Уран. — Это были убийцы. Убийцы жизни! В разное время они совершили тяжкие преступления против жизни на земле. Павел Привалов, Пашка…
Он осекся и почему-то глянул на убитого зайца, зеленым комочком лежащего в траве.
Альфа услышал, как позади прерывисто вздохнул Гамма.
— Нервы! — процедил Альфа сквозь зубы.
Стало тихо, но голос Урана снова прорезал тишину:
— Привалов при строительстве своего предприятия по изготовлению краски пожалел денег для установки аварийного оборудования. Произошла утечка огромного количества ядовитых красителей в реку. Река и ее берег были убиты. Васька, Василий Устюгов — виновник огромного количества кислотных дождей, которые выпадали в том районе, где стоял его завод. Он сэкономил на очистных сооружениях. Смертельно заболели леса, земля, люди. Мария Серегина разрешила начать разработку сланцевой нефти и газа на Волге… Это означает взрыв дна реки, многочисленные раны и боль, ее медленная смерть. Деяния прочих почти так же страшны для природы и для жизни на нашей несчастной планете. К сожалению, превращаться в убийц они начали еще в юности. Ванюша, Иван Печкин, страдал неодолимой страстью калечить деревья. Он выходил ночью в городские парки и сады, где сначала уродовал стволы, вырезал на них гнусные надписи, обрубал или ломал ветки, а потом рубил сами деревья.
Голос Урана звучал сухо, так, как будто он зачитывал приговор в суде:
— За совершенные против природы и жизни преступления эти нелюди были наказаны. Их следовало бы уничтожить, как они уничтожали землю и воду, как уничтожали саму жизнь, но они приговорены к исправлению и осознанию своих гнусных поступков. Как только это произойдет, они вернутся.
— Значит, они живы? — насторожился Альфа. — Где они?
— Вы слепы, — высокомерно усмехнулся Уран. — Вы не увидите их, даже если они окажутся рядом с вами!
Это было последней каплей. Больше сдерживать свою ярость к этим безумцам Альфа не мог.
— Да кто вы такие, чтобы карать или миловать? — вскричал он. — А ну, руки вверх!
И навел на Урана лазер.
Тот отшатнулся и крикнул:
— Мама!
На лицах Альфы, Беты и Гаммы появилась усмешка.
* * *
— Спасовал мальчонка! Мамочку зовет! — хихикнул Сан Саныч и завозился, собираясь подняться и выйти на поляну.
Но Валерка вцепился в его руку и не давал встать, только смотрел испуганно.
Казалось, он чувствовал, что сейчас произойдет нечто ужасное!
Может быть, кому-то это было смешно, что Уран, взрослый парень, зовет на помощь маму. Но не Валерке. Он вдруг вспомнил одну историю…
Зимой на него в глухой арке между домами напали какие-то большие мальчишки — хотели отнять мобильник. Валерка возвращался с тренировки из бассейна и им дорогу подсвечивал, ведь было семь вечера, совсем темно… ну вот и доподсвечивался.
У мальчишек были какие-то мертвые голоса, лиц он их не видел, но, наверное, они тоже были мертвые — как у упырей в ужастиках. И Валерка понял, что люди с такими голосами и лицами вполне могут убить его, если он не отдаст им мобильник. И он заорал тогда:
— Мама!
Мама должна была уже прийти домой, не могла она его услышать, Валерка просто от обиды, от злости заорал… но она вдруг откуда-то взялась. Как-то так вышло, что она на работе задержалась и как раз мимо шла.
И что тут сделалось… На этих трех уродов налетела женщина-тайфун! Мальчишки вмиг были оторваны от Валерки и разлетелись из арки в разные стороны. Один врезался в дерево, другой воткнулся в стену, третий шлепнулся навзничь, а потом приподнялся на локтях и принялся озираться, явно ничего не понимая.
— Еще раз увижу здесь — убью, — спокойно пообещала мама, опуская руку в сумочку и щелкая взводимым курком пистолета.
Мальчишек вмиг не стало в обозримых пределах, а победители ушли — размеренно и спокойно. Оба они молчали — причем довольно долго, только очень крепко держались за руки.
— Мам, откуда у тебя пистолет? — наконец шепотом спросил Валерка, когда они зашли в подъезд, и опасливо оглянулся — не слышит ли кто.
— А, это… — И мама снова щелкнула чем-то в сумке. Это оказалось защелкой ее большой косметички.
С тех пор Валерка точно знал, что мать всегда придет на помощь своему сыну. И горе тем, кто осмелится его обидеть!
Поэтому ему и в голову не пришло смеяться, когда Уран крикнул «Мама!».
И после того как Альфа и остальные засмеялись, Уран крикнул еще раз:
— Мама! Зови туман!
Вера тряхнула головой так, что корона ее кос рассыпалась. Вскинула руки, и лицо ее вдруг исказилось, как будто она кричала во весь голос.
Она кричала, но никто этого крика не слышал…
— Рот закрой, муха залетит! — издевательски захохотал Альфа.
Но Вера открывала рот все шире, лицо исказилось еще сильней, стало багровым, уродливым, зубы оскалились, на лбу вздулись вены. Казалось, она надрывается от крика!
Ее трясло, как будто кто-то невидимый схватил ее за плечи и мотал туда-сюда. От этих движений даже косы ее расплелись и пряди волос реяли вокруг лица, словно летучие змеи.
Валерка почувствовал, что вокруг шевелится земля. Бросилась врассыпную из-под травы какая-то насекомая мелкота, птицы взвились с деревьев, а деревья тащили из земли корни и всплескивали ветвями, словно под порывами ветра.
Но ветра не было, только откуда-то из леса поползли полосы белого тумана, похожие на прозрачные пряди чьих-то длинных волос.
Они шныряли по траве, пробирались к трем мужчинам в камуфляже, которые только что покатывались со смеху, но теперь с тревогой принялись оглядываться, потому что туман обвивался вокруг них, поднимаясь все выше и выше.
Они могли оглядываться, но, как ни старались, не могли поднять руки, словно туман связал их.
Вдруг Вера открыла глаза, округлым движением, словно обнимала пространство, указала на Альфу и проревела оглушительно:
— Этот!
И тут весь туман, сколько его было, отпрянул от земли, от деревьев, от Беты и Гаммы, и набросился на Альфу.
Окутал его, как бы заслонил от всего мира непроницаемым коконом, потом отступил — но Альфы не было. Он исчез.
Только его зеленая камуфля мешком свалилась на траву.
Туман быстро, словно бы спеша, утянулся поближе к Вере, и трава, освобожденная от этой белой мглы, показалась какой-то особенной, радостно зеленой. И в ней непросто было различить маленького зеленого зайца, который прядал длинными ушками и растерянно оглядывался вокруг.
Вера повернула голову к Гамме и начала таким же округлым движением воздевать руки. Рот ее приоткрылся, и Валерка понял, что сейчас она так же крикнет: «Этот!» И камуфля Гаммы мешком упадет в траву, и в траве останется…