— Пресвятая Матерь Божья, — вырвалось у Бруно.
Я скосила глаза на Адриану. Та тоже явно была жутко расстроена, что меня немного удивило.
А Мик словно бы просто смутился. Он сел на корточки рядом с дочкой.
— Детка, нельзя трогать чужие вещи. Эта вещь очень ценная и магическая. Ты могла ее испортить и навредить себе.
Беверли кивнула.
— Я знаю, я очень глупо поступила, папа. Не надо мне было ее трогать. Но ничего же не случилось.
— Ничего, кроме…
Эти слова сами сорвались с моих губ, но Мик резко обернулся и уставился на меня с новой тревогой. Он встал и прижал к себе Беверли.
— Что стряслось? Ее нужно отвести к врачу?
В разговор вмешалась Адриана:
— Лучше бы к священнику — на соборование.
Мик побледнел и задрожал с головы до ног.
Потом мы целых два часа сидели за столом с Миком и Молли и отвечали на их вопросы. А потом не осталось ничего, кроме страха.
— Нет, — произнесла Молли просто, но с невероятной силой. — Этого я не позволю.
В углу кафе, на кронштейне, прикрепленном к стене под самым потолком, стоял телевизор. Бруно встал на цыпочки и включил его. Как и следовало ожидать, по всем каналам передавали новости из моего небольшого пригорода Лос-Анджелеса. Разлом на данный момент равнялся своими размерами десятку городских кварталов. Бруно обернулся и очень серьезно посмотрел на супругов Мерфи.
— Когда мы сюда прибыли, разлом был в четыре раза меньше. Он быстро увеличивается. Очень скоро он разрушит барьер. Иначе просто быть не может. В мире не хватит практикующих магов, которые смогут сохранить целостность барьера такой величины. Я даже здесь ощущаю, как тянет меня туда. Маги вроде меня, сотворившие защитный барьер, теряют силы каждую минуту. Я буду сильно удивлен, если окажется, что некоторые из тех, с кем вместе я воздвигал барьер, еще не погибли.
Я посмотрела на него с внезапным страхом. Я не знала о том, что Бруно постоянно тратит силы на поддержание барьера, что он к нему каким-то образом привязан.
— Бруно…
Он отмахнулся, но теперь, когда я все узнала, я заметила круги у него под глазами. Морщинки в уголках глаз и на лбу залегли глубже.
— Я — один из самых мощных магов в стране, Селия. Пройдет неделя и больше, прежде чем начнут истощаться мои жизненные силы. А наш щит столько не протянет. — Он повернулся к семейству Мерфи. Мик и Молли неотрывно смотрели на экран, с такой силой сжав кулаки, что костяшки пальцев побелели. — А когда щит рухнет, мы все погибнем. Священники, Папа Римский… в Ватиканском склепе [23] уже перепробовали все, что могли. То есть раскрыто то, что берегли от глаз простых смертных веками. Вчера мне рассказали друзья из стран Востока, что черные колдуны вызываются помочь, хотя и понимают, что подвергают себя громадному риску. У нас нет иного выбора, кроме как попросить вас о помощи.
— Но она еще ребенок, — тихо и испуганно прозвучал голос Мика, и мне трудно было его винить. — Она не понимает, что…
— Нет, папа, я понимаю.
Мы обернулись и увидели Беверли, стоящую на пороге двери, ведущей в кухню. Слова она произнесла спокойно, но все заметили то, какими холодными и ясными стали ее глаза и как крепко она сжала губы. Мне случалось видеть такое лицо в зеркале много лет назад. Стала ли я теперь другой, не такой, как тот ребенок?
Я знала ответ. Не стала.
Беверли сделала несколько шагов, остановилась и всех нас обвела взглядом.
— Я понимаю, что это значит. И если я могу это остановить, значит, и выбирать нечего. Я дуну в эту раковину или сделаю что-то еще, что написано в этих… указаниях.
Я встала, подошла к Беверли и положила руки на ее хрупкие плечи. Она сняла резинки с хвостиков, и ее ярко-рыжие волосы легли на плечи, обрамили волнами ее лицо. Она вдруг стала взрослой, и эта взрослость таилась в теле, не вмещающем силу, с которой на меня смотрели зеленые глаза девочки.
— Ты можешь погибнуть, Беверли.
Она взяла меня за руку, и в ее глазах мелькнуло нечто, тоже знакомое мне по моему детскому отражению в зеркале. Неужели насмешка, цинизм? Не рано ли? Но с другой стороны, я понятия не имела, какие детские травмы уже довелось пережить этой девочке. Возможно, это было нечто наподобие еще одного куска чудовищно невкусного пирога, который ей совсем не хотелось есть, но приходилось. Все, как у меня. Боже, как похоже на меня.
Беверли иронично скривила губы.
— И вы тоже. Но мы, которым медведь на ухо наступил, должны держаться вместе.
Судя по тому, что мне говорил Бруно, в этом и крылась истина. Мы с Беверли страдали полным отсутствием музыкального слуха. Вот почему звуки рогов не досаждали нам, как остальным людям. Вот почему мы могли извлекать звук из раковин и при этом наши барабанные перепонки не лопались. Да, вполне возможно было разыскать сотню тысяч клинически лишенных музыкального слуха людей. Да, можно было найти и других — с сиренской кровью, способных извлекать звуки из рогов. Но сумеем ли мы сделать это вовремя?
Адриана, стоявшая у окна, поманила меня к себе.
— Господин Фулбрайт вернулся. Мы готовы?
— Нет, — честно призналась я, не в силах оторваться от зеленых глаз Беверли. — Но это уже не имеет значения.
— Вы уверены, что хотите это сделать, Натан? — Стоя в кабинете городского суда, Мик смотрел на лист бумаги. У него едва заметно дрожали руки. — Я не уверен, что это законно.
Старик коротко, решительно кивнул.
— Тут все записано, и наши подписи стоят, и Джо тоже подмахнул — как нотариус. Ты мне только бумажку в десять долларов дай — и все. Будешь владеть этой землей, и никто не сможет ее у тебя отобрать, лишь бы только потом ты уплатил двадцать четыре миллиона. — Он пожал плечами. — Ну, а если у тебя денег к тому времени не будет… и мы еще не помрем, я или наследники мои землю эту обратно заберем.
Мик явно, можно сказать, рвался на части. Он был юристом и прекрасно понимал, сколько всего может случиться, пойти не так. Я пожала плечами.
— А вы не могли бы там добавить фразу о том, что сделка аннулируется, если вы не получите наследство? Ну, на случай, если процесс по оспариванию завещания пройдет удачно для матери Вики?
Фулбрайт кивнул.
— Согласен. Это честно, я так скажу. — Он взял у Мика бумагу, аккуратно вписал, строчку печатными буквами и подписал ее. Затем он протянул листок Джо, нотариусу. — Это ты заверишь отдельно, да?