Проводника, чтобы найти вождя, не потребовалось. Место его дислокации было легко определить по самому высокому и самому богатому шатру.
Несмотря на довольно позднее время вождь спал. Причем не один, а с двумя смуглыми красотками. А вокруг дрыхло еще несколько таких же засонь. Тоже с девками.
Вождь был хорош. Настоящий атлет в полном расцвете сил. Красавец с аккуратной черной бородкой и гривой нечесаных волос. Из одежды на нумидийском лидере была узкая головная лента из красного шелка и золотая цепура с медальоном, в середке которого горел рубин с ноготь большого пальца размером. Еще на отличном организме нумидийца имелись татуировки: змея на животе и загадочный знак на лбу – край знака выглядывал из-под головной ленты.
Когда Коршунов со спутниками приблизились, один из спящих приоткрыл глаз и вдруг, спихнув с себя девку, довольно лихо вскочил на ноги и встал между легатом и своим лидером.
С грозной такой рожей встал, типа: «не подходи – укушу!»
Красный выдвинулся вперед, намереваясь отправить нахала в краткое путешествие по воздушной стихии, но Алексей его остановил.
Конные нумидийцы (их стало больше – десятка два) вертелись поодаль. Не вмешивались, просто любопытствовали.
– Эй! Победитель мягких девок! – отчетливо, но не слишком громко произнес Коршунов по-гречески. – Проснись. Твой легат пришел.
Вождь приоткрыл один глаз и Коршунов сразу понял, что вождь лишь притворялся спящим…
– Ты что ли легат? – осведомился он хриплым голосом.
– Если у тебя так плохо с глазами, что ты не видишь за семь шагов, – сказал Коршунов, – то, наверное, мне следует поискать среди твоих людей другого вождя. С хорошим зрением.
Нумидиец, стоявший между Коршуновым и вождем, прохрипел что-то угрожающее… И вознамерился помочиться Коршунову на сандалии.
Коротко свистнула палка, и наглец полетел рожей в землю. Да так и остался лежать. Но опорожняться не прекратил.
– Да… – задумчиво протянул Коршунов, глядя сверху вниз на малость офигевшего от такой развязки нумидийского лидера. – Плохи твои дела, вождь, если ты приближаешь к себе людей, которые делают под себя. Видимо зря я согласился принять вас в свой легион. Зачем мне трусливые сучки с недержанием мочи?
Трудно сказать, был ли Коршунов понят вертящимися вокруг всадниками, но вождь его понял. Выпутался из женских рук и ног и встал во весь рост. А рост у вождя был очень даже неплох. Метр восемьдесят пять, никак не меньше.
То есть в глаза Зуре, Кумунду и Красному он мог глядеть, почти не задирая головы.
– Вы – римляне? – с некоторым сомнением спросил нумидиец, удивленный тем, что видит перед собой скверно выбритые подбородки, а не привычную лысину африканского префекта.
– Не все, – усмехнулся Коршунов. – Вот он, – кивок в сторону Фульмината, – нет.
Нумидиец поглядел на коршуновского африканца. Изучил отметины на торсе и на конечностях. Хмыкнул уважительно… И сразу заработал у Коршунова пару баллов в плюс, потому что сделал вывод не на основании ширины груди, а по характеру испещривших ее шрамов.
У самого вождя отметины тоже имелись. Всё это были легкие раны. Поверхностные. Тоже хороший знак.
– Твой новый префект. – Коршунов кивнул на Зуру. – Нравится?
– Я бы предпочел его. – Нумидиец показал пальцем на Фульмината. – Хотя какая разница, кто будет платить мне деньги… Пусть будет этот.
– Не этот, – мягко произнес Зура по-латыни. – А домин… Или префект Зура, если тебе так больше нравится.
Латынью полусармат владел на уровне военного разговорника, но этого было достаточно.
– Мой господин – там! – Нумидиец показал на небо. – И там! – Он обозначил направление на Африку. – А ты – просто очень крупная куча говорящего дерьма. Причем, скверно говорящего. Ну, для дерьма это и не удивительно.
– За такие слова, – тем же мягким тоном произнес Зура, – у меня на родине отрезают язык. И засовывают наглецу в задницу, где такому языку и место.
– Ну так что же ты ждешь? – ухмыльнулся вождь. – Нож у тебя есть. Язык – тоже. А задница… По-моему ты и есть одна большая задница. Видно, привык, что с тобой обходятся, как с бабой, а?
Полусармат поглядел на Коршунова. С некоторой растерянностью.
Вообще же надо признать, что чуток охренел не только Зура, но и все остальные. За подобный юмор у германцев убивали на месте.
Алексей его понимал. «Можно я прибью гада?» – говорил этот взгляд.
Коршунов чуть заметно качнул головой. Надо, чтобы вождь первым полез в драку. Ну же, Зура! Мы же именно так договаривались. Ты ведь не дурак. И язык у тебя подвешен…
Полусармат справился. Он не стал хватать нумидийца за горло. Поглядел на него задумчиво, почесался пониже пояса, потом громко произнес, показывая пальцем на вождя и на его хлопавших глазами подружек:
– Раз, два, три! Это хорошо, что вас трое, девочки. Я люблю, когда вас много. Ты, – палец указал на одну из девок, – будешь первой. Ты – второй, а ты, – толстый указательный палец Зуры с таким же толстым золотым перстнем на второй фаланге едва не коснулся груди нумидийца, – так и быть, будешь третьей. Только поди рот помой, а то из него дерьмом несет. Ну что стоишь, раззявясь, как ночной горшок в лупанарии? Шевели попкой, сучка, если хочешь, чтобы я тебе заправил кое-что под хвост! Бегом!
И сочно шлепнул мозолистой дланью по голой ягодице нумидийского вождя, раньше, чем тот успел достойно ответить.
Коршуновские варвары загоготали. Даже Скулди изволил усмехнуться. Осклабился и кое-кто из нумидийцев, собравшихся послушать назидательную беседу.
Ответил вождь с похвальной быстротой. Коленом в пах.
Не учел две вещи. То, что сие уязвимое место было прикрыто кольчужным передником. И то, что у противника может быть хорошая реакция. Зура чуток повернулся, и колено угодило в украшенные медными бляшками ножны кинжала.
– Ишь ты! Какая игривая девчонка! – ухмыльнулся Зура и ущипнул нумидийца за щеку. Качественно так ущипнул. Как плоскогубцами. Аж кровь показалась.
Нумидиец разьярился. Глаза выпучились и налились кровью, из оскалившегося рта вытек звериный клокочущий звук, тяжелая рука со скрюченными наподобие когтей пальцами метнулась к глазам полусармата и…
«Два-три приема, – говорил в свое время Черепанов. – Два-три варианта активной защиты. Этого им хватит. Лишь бы отработали до совершенства. Перехват и бросок. И сходу – на болевой. Или на удушающий».
Так Коршуновский спецназ и обучали. Никаких изысков. Захват, бросок и удержание. Можно – с переломом руки. Можно – с переломом шеи.
Ломать нумидийцу руку Зура не стал. Сказано было: не убивать. И вообще – без членовредительства. Просто швырнул через бедро, не отпуская перехваченную руку, мордой – в землю. Наступил ногой на спину, довернул кисть так, что нумидиец взревел просто не по-детски, затем сдернул с его головы шелковую ленту, подцепил ею левую щиколотку вождя и в три секунды, подтянув повыше, привязал к кисти вывернутой правой руки. Что-что, а вязать пленных варвары умели! Так сказать, искусство, входящее в обязательный список военных дисциплин.