Не то, чтобы это было очень нужно. По пути к Черепанову должны были присоединиться легионеры Аптуса и пять когорт Шестнадцатого легиона. Но зачем оставлять у себя в тылу ненадежные части, если можно их не оставлять? Шесть когорт Третьего Киренаикского были гарантами благонадежности остальных. Да и воевать в пустыне без конницы – смешно. А ведь конницу и «верблюжатников» Черепанов тоже забрал…
В общем разъяренный Септимий Оденат принялся строчить жалобы в Рим, а Черепанов во главе возросшего войска и здоровенного обоза направился по Великому Шелковому Пути в направлении Евфрата. А впереди, опережая его на десяток миль, двигались дозоры из легких всадников, сканируя местность и следя за тем, чтобы мышь не проскочила в сторону Дура Европос.
Коршунов Генкин план полностью одобрял. Особенно в части предварительной зачистки территории. Его варвары справлялись с этой работой замечательно. Каждому из отрядов были приданы проводники из местного населения, а в остальном, что лес, что поле, что пустыня – технология одинаковая. В пустыне даже проще – видимость лучше.
И пока всё получалось, как задумано. Если к персам и утечет информация о приближении римского войска, то это будет информация исключительно о пяти когортах Шестнадцатого. Пять когорт – тоже немало. Больше двух тысяч клинков. Но две, а не двадцать. Чувствуется разница, верно?
Всё получалось, но Генка тем не менее был обеспокоен. Не персами. Оденатом. И тем, как воспримут его жалобы в Риме. Само собой, победа многое спишет, но по поводу отношения к нему в Палатинском дворце императора, Черепанов не обольщался.
– Знаешь, что меня настораживает? – сказал он Алексею. – То, что мне из Рима не писали чуть ли не год, а теперь вдруг стали требовать бабки.
– Может, о тебе просто забыли? – предположил Коршунов.
– Или, наоборот, помнят. И о том, что моя жена – сестра императора. И о том, что я когда-то служил Максимину…
– Но мы же вовремя переметнулись! – возразил Алексей.
– Что с того? Мы с тобой – варвары. И об этом благородные патриции забывать не собираются. Вот вчера мне об этом как раз Оденат напомнил!
– Да хрен с ним! А чем плохо быть женатым на сестре императора? Которому мы, на минуточку, жизнь когда-то спасли.
– Не спасли, а только не стали убивать, – уточнил Геннадий. – Это первое. Римские императоры, как гласит история последних веков, традиционно не любят своих родственников. Это второе. И, наконец, третье: Гордиан-младший – сопляк. А его мамаша Корнелию жутко не любит!
– Ну и пошла она! – беспечно отмахнулся Коршунов. – Нам с тобой еще – с бабами воевать? Ладно, не парься! Пойду проверю, как там, в авангарде? Эй, Фульминат! Красный! Ко мне!
Послал коня вперед и и умчался. Телохранители – за ним. Нагнали через минуту, пристроились по бокам.
«Хорошо Лехе! – вздохнул наместник провинции Сирия. – Живет, как трава растет!»
Черепанову жутко захотелось бросить всё. Послать подальше и наместничество с его бесконечной бюрократией, тяжбами, распределением средств, дать коню шенкелей и тоже умчаться, куда глаза глядят. Вместе с Корой.
Только не получится. Чувство ответственности задушит.
«Вот побью персов – и возьму отпуск! – сказал сам себе Черепанов. – Покатаемся с комфортом по городам и весям Великой империи. А то ведь стыдно сказать: столько лет живу здесь – и ни черта не видел. Разве что сквозь пыль, поднятую легионерскими калигами. Не все же Лехе одному по круизам кататься!»
Черепанов не ошибся. Крепость Европос была обложена по всем правилам военного искусства. Но стояла твердо. И расположена была очень удачно: с трех сторон – высокий обрывистый берег Евфрата, и только с четвертой – ровная земля. Зато с этой стороны и стены были потолще, и башни повыше. Окрушающий крепость город, несмотря на городскую стену, отстоять не удалось. Как и следовало ожидать. Слишком силы были неравные. Теперь под прикрытием домов и храмов Европос засели персы. Они были везде. В покинутом лагере когорты Третьего Августова легиона, на реке Евфрат, в рощах, садах и полях, окружающих город. Впрочем, садов и рощ почти не осталось. Как водится, всю толковую древесину осаждающие пустили в дело. И даром свой паек не кушали. Напротив крепости уже начал вырастать вал, которому предстояло сравняться с крепостной стеной и послужить плацдармом для штурма. А чтобы осаждающим не было скучно, их вовсю развлекали осадные орудия.
Но без радикального эффекта. Так, сбили пару-тройку зубцов, выщербили стены и подпалили что-то в городе – из-за стены поднималась вялая струйка черного дыма.
Но численное преимущество штурмующих было настолько очевидно, что никаких сомнений в том, что рано или поздно крепость падет, у внешнего наблюдателя не возникало. Если только этот наблюдатель не знал о прячущейся в трех километрах от города армии.
Метод зачистки сработал. Геннадий лично выразил благодарность коршуновским спецназовцам. Благодарность выразилась в ста денариях на брата, офицерам больше – пропорционально окладу. Изрядная сумма, но Черепанов на отличившихся воинах не экономил. Варвары были в восторге. Прочие тоже отнеслись с воодушевлением. Сегодня – одним, завтра – другим. Главное – отличиться.
Вообще это была почти фантастика – подвести скрытно такое войско. Объяснить можно только одним – персы не ждали их так быстро.
И всё же персов была тьма-тьмущая. Пожалуй, никак не меньше, чем подошедших римлян, о которых они пока что не знали.
Пока в зоне видимости агрессоров было лишь несколько когорт Шестнадцатого легиона, подступивших с запада и обустоившихся собственным небольшим лагерем примерно в миле от персидского. Когорты подошли накануне вечером. Но терпеть их присутствие персы не собирались. Видно было, как на западном краю обширного персидского становища скапливаются снятые с обстрела крепости боевые машины. Дальше – традиционно. Сначала будут навесом обрабатывать внутренность лагеря, потом подкатят тяжелые орудия на эффективную дальность, разметают хлипкую, временную лагерную стену – и пустят в пробоину катафрактов. Опять-таки поддержанных лучниками и артиллерией. При таком раскладе даже пятикратное (а оно наверняка будет) превосходство в силе не обязательно. Тяжелая латная конница парфян, как явствует из документов, на открытой местности сносит самые крепкие когорты.
– Подкопы делают, – сказал опытный префект Двенадцатого, понаблюдав за противником. – Там земля подходящая. Подроют стену – и обрушат. Если в крепости не угадают с направлением.
«Генералитет» армии наместника собрался на невысоком холме, откуда открывался превосходный вид на крепость и персидскую армию. Все военачальники заблаговременно сняли шлемы и набросили на плечи застиранные до желтизны пастушьи плащи. Не то взблестнет не вовремя солнышко на отполированном металле, прыгнет лучик в глаз персидскому наблюдателю – и прощай скрытность.