* * *
— Нет, это черт знает что такое!
— Не ори, Датч. Этак ты весь город перебудишь.
— Ну и что? Плевать я хотел на тех, кто меня слышит! Нас поимели! — Датч стукнул кулаком по раскрытой ладони. — Мое проклятое везение.
Уэс вполне разделял досаду Датча, но кто-то из них должен был сохранить голову на плечах, а на Датча в этом смысле надежды не было никакой. Он цеплялся за свой ускользающий разум ногтями. Последнее препятствие могло толкнуть его за грань.
Уэс не мог этого допустить. Ему был нужен Датч. Еще больше ему был нужен полицейский жетон Датча и та власть, которую он символизировал. Ему было необходимо подняться с Датчем на проклятую гору и арестовать Тирни. А еще лучше убить его. У Уэса были свои причины добиваться этой цели, не менее веские, чем у Датча.
И вот теперь им встретилось затруднение, но Уэс решил, что оно вовсе не так катастрофично, как кажется Датчу, и нечего впадать в панику.
Они встретились, как и договорились, у школьного гаража в четыре тридцать, оба с воспаленными от недосыпа глазами, взвинченные кофеином и опасающиеся отморозить себе яйца, хотя одеты оба были, как эскимосы.
Снегоходы оказались на месте, там, где Уэс видел их в последний раз: укрытые темно-зеленым брезентом, они стояли в дальнем углу гаража, чтобы не мешать школьным автобусам. Все вроде бы в порядке.
Трудности начались, когда они стали искать ключи от снегоходов. Датч с Уэсом перевернули гаражную контору вверх ногами, но ключей так и не нашли. Ключи от всех Других средств передвижения, принадлежащих школьному округу Клири, были на месте, все они были снабжены ярлыками с указанными на них автомобильными номерами, от снегоходов не было.
Наконец Уэс прекратил поиски.
Если они здесь, значит, хорошо спрятаны, и мы зря теряем время на поиски. Выбора у нас нет, придется идти Моррису и спрашивать, куда, черт побери, подевались эти ключи.
Карл Моррис был президентом единственного в Клири банка.
— В такой час?
— Отсюда до его дома тебе придется придумать убедительную историю, шеф. Изобрести экстренный случай, не терпящий отлагательства до рассвета.
Им пришлось долго стучать в дверь, прежде чем ее открыла миссис Моррис, закутанная от подбородка до щиколоток в нечто, напоминающее конскую попону. Ничего страшнее Уэс в жизни своей не видел. И лицо у нее было под стать, а хмурое, заспанное выражение тем более ее не красило.
Датч извинился за вторжение и сказал, что им нужно немедленно переговорить с мистером Моррисом по экстренному делу. Она закрыла дверь и отправилась звать мужа, оставив Датча и Уэса ждать на морозе.
В конце концов к двери подошел сам Моррис. Вид у него был не более приветливый, чем у его жены. Датч изложил ему историю некой семьи, застрявшей в машине, и сказал, что ему необходимо воспользоваться снегоходами, которые банк конфисковал у Кэла Хокинса.
— Я бы с радостью отдал их вам, шеф Бертон, если бы они принадлежали банку, как раньше. Но мы их продали, гм… дайте вспомнить… еще до Рождества. Мы поместили объявление об аукционе. Видимо, вы его не заметили.
— Видимо, да. Кто их купил?
— Уильям Ритт. Он получил разрешение оставить их в школьном гараже, пока не найдет возможность их перевезти, но он забрал ключи вместе с квитанцией о продаже.
Уэс и Датч еще раз извинились за то, что вытащили его из постели, и поблагодарили за информацию.
Пока они брели по снегу обратно к «Броню», Датч закатил целую истерику. Опять ему казалось, что все кончено. Уэс почувствовал, что его терпение на исходе. Хроническое паникерство Датча истрепало ему все нервы.
— Слушай, тебе не надоело, а? Возьми себя в руки! Это еще не конец света. Обратимся к Ритту.
— Да, конечно. К первому местному сплетнику.
Они забрались в «Бронко», и Датч переключил двигатель, все это время работавший на холостом ходу, на первую скорость.
— А какой у тебя выбор? — спросил Уэс. — Хочешь, чтобы старший спецагент Бегли украл у тебя из-под носа подозреваемого вместе со славой?
Проклиная все на свете, Датч задом вывел машину с подъездной аллеи у дома банкира. Через пять минут они уже подъехали к «Аптеке Ритта». Внутри, разумеется, было темно, но машина Уильяма стояла на парковке рядом с машиной Мэри-Ли, оставшейся там со вчерашнего дня.
— Я же тебе говорил, что он здесь, — обрадовался Уэс.
Колокольчик над дверью весело зазвенел. Уильям стоял за прилавком и кипятил воду в кастрюльке на газовой плите. Источником света служили голубое пламя под кастрюлькой и церковная свеча, которую Уильям поставил на прилавок. От нее пахло ладаном.
Он жизнерадостно пожелал им доброго утра.
— По-моему, кроме меня и вас, никто сегодня утром еще не встал. Хотите кофе? Растворимый, но это единственное, что я могу предложить.
Уэс сел на один из хромированных круглых табуретов и снял перчатки.
— Я с удовольствием, по мне, был бы горячий.
— Я тоже. — Датч сел рядом с Уэсом.
— Твое лицо скверно выглядит, Датч.
— Да, мне понадобится мазь с антибиотиками посильнее той, что ты мне дал.
— Ну, значит, ты пришел по адресу. Принесу мазь, как только кофе поспеет. — Их необычный наряд не ускользнул от его внимания. Размешивая кристаллы растворимого кофе в трех кружках, он спросил: — Вы собрались покайся на лыжах?
Уэс бросил взгляд на Датча, уступая ему слово. Перед приездом сюда он проинструктировал Датча, как лучше подобраться к Уильяму Ритту.
— Он болван, — говорил Уэс. — Всегда был болваном. Он чужак и всегда хотел втереться в нашу компанию, хотя у него не было ни единого шанса. Ну, так польсти ему. Дай ему почувствовать, что он член команды и его сотрудничество для нас жизненно важно.
— Оно для нас действительно жизненно важно, — с горечью признал Датч. — В том-то весь и ужас.
Датч не пришел в восторг от необходимости подлизываться к этому хорьку Уильяму Ритту. И вот теперь, когда настал час изложить Уильяму их просьбу, Уэс затаил дыхание.
Датч откашлялся, прикрывая рот ладонью, и напустил на себя важный вид.
— Я пришел сюда не ради кофе или мази с антибиотиком.
— Вот как?
— Тебе эта просьба может показаться странной, Уильям, — продолжал Датч тем же официальным тоном. — Я не могу даже высказать ее, не доверив тебе конфиденциальную информацию по секретному делу.
Большего удовольствия Ритту Датч не мог доставить. Лицо Ритта стало серьезным.
«Превосходно», — подумал Уэс, мысленно одобряя такое начало.
— Ты же знаешь, я никогда не предам твое доверие, — наконец проговорил Уильям.