С улыбкой кивнула: я всегда заходила проведать их вечером, поделиться силой и жизненным тонусом. Тем более, что обеим оленихам немного оставалось до появления оленят. Особенно первой – ее приплода мы ждали со дня на день. Так что я в обязательном порядке ежедневно проверяла их, прислушиваясь ко внутренним токам циркулирующей в организме мамы и малышей энергии. Пока все шло хорошо.
Оленихи обнаружились уже рассаженными по отдельным загонам – стархи сегодня не зря день провели, оборудовав каждой питомице отдельный, «уголок», где можно будет спокойно произвести на свет своих телятоленят. Нагладив любимиц и убедившись, что все в порядке, вслед за мужем отправилась к подъемнику.
– Смогли что-нибудь предположить? – пока поднимались на жилой уровень, спросила у него.
– Нет, Руенз ни о чем необычном не слышал.
– Значит, ошибочные подозрения? – заглянула в серьезные глаза Рида.
– Скорее, все делается в строжайшей тайне, – недовольно передернул ушами мой старх. – Или все настолько на виду, что мы и представить не можем.
– Плохо то, что Кривонна Зула увидела? – вспомнив о появлении гостей, спросила я.
– Да, – веско прозвучало в ответ.
– Ну, Руенз ей, наверное, скажет язык за зубами держать... – решила я обнадежить мужа
– Глупая она баба и... сболтнет где не надо, а такая информация разлетается быстро, – вздохнул муж.
– Не ругай Тина за то, что так вышло, – попросила я, понимая, что последнего не миновать.
Муж промолчал.
– Ты сама не забывай всегда смотреть, кто прибыл, и никому постороннему не открывай! Только тем, кому доверяешь абсолютно, – сменив тему, напомнил мой старх незыблемую истину.
– Зачем булку мою съел? – поддержала я почин, кивая в безмолвном обещании.
-...Захотелось, – спустя паузу, неожиданно признался муж.
Еще больше удивившись, смирилась. Ну, съел и съел! «Лимонный» хлеб Грифа ничуть не хуже.
– Скоро надо бобы собирать, что с левого края посадили первыми, – вернулась я мыслями в теплицу.
– Запланирую тебе двоих парней в помощь на послезавтра, – принял к сведению информацию муж и тоже переключился на текущее. – Завтра несколько тергов за запасами приедут – отдадим килограмм восемьсот мяса и контейнеров шесть бобов и фасоли, плюс соли мешка два суммарно.
Мысленно делая пометки в своих записях, устроилась за столом рядом с мужем.
* * *
Присутствие гостя сказалось на нашей личной жизни весьма пагубно. Чуткий нюх стархов, да и более острый слух не позволяли и подумать о супружеской близости. Вернее, только думать о ней мы и могли. Поэтому уже какую ночь подряд нам оставалось засыпать, тесно прижавшись друг к другу, и ограничиваться нежными поцелуями.
Сегодня, пока мы мылись в душе, я заметила, что муж немного неестественно двигает плечом – явно его бережет.
– Ударился? – с беспокойством вглядываясь в конкретную часть тела в поисках следов удара, спросила я тут же.
– Пласт породы неудачно рухнул, – пояснил Рид, поморщившись.
Встревоженная явными болевыми ощущениями, которые испытывал муж, как только мы оказались в кровати, попросила:
– Лежи спокойно, я попробую помочь, – и, присев рядом, осторожно положила ладошки на пострадавший участок тела мужа.
Зажмурившись для большей концентрации, принялась «вслушиваться» в энергетические потоки на данном участке тела. Сильно напрягаться не пришлось – жизненная энергия Рида мгновенно буквально окатила жаром. Сила и мощь внутренних жизненных процессов его тела были несравнимы с теми, что были у хлипких растений. Мне сразу поплохело, напомнив о случившемся после охлаждения компрессоров. Сообразив, что непроизвольно оттягиваю его «жар», отдернула руки. Тут этот способ не подходил. Но как-то помочь мужу я была должна, потому что даже за эти мгновения уловила в этом месте искривление потоков. Но как? Если при соприкосновении, реагируя на этот жар, я начинала инстинктивно его поглощать, тем самым только ослабляя состояние мужа? Идей не было…
А отец? Он ведь тоже «лечил» неполадки. Наблюдая со стороны, всегда удивлялась тому, как виртуозно, внешне легко и «музыкально», он управлялся с любой починкой. И я тоже сейчас так сделаю. Пусть рука Рида будет рукавом с заключенными вовнутрь несколькими кабелями с электричеством и энергиями, между которыми что-то замкнуло. И тогда я... таким знакомым отцовским движением, широко раздвинув пальцы, принялась перебирать ими над местом ушиба, не касаясь кожи. Перебирала, словно порхала над клавишами музыкального инструмента, осязая, подушечкой каждого пальца улавливая особенное тепло каждого импульса, словно ток в каждом отдельно взятом кабеле. Уловив, слегка притянула их, вычленяя, и, как кукловод, принялась управлять, заставляя подниматься и опускаться, в процессе расплетая общий клубок «болевого жара», все так же «музицируя» над плечом мужа. Всего несколько минут, и готово – ликвидировав вспышку непредусмотренного контакта, разделила потоки, расположив их в верном параллельном положении! Ура, все кабеля в рукаве были упорядочены, а их защитные ободочки вновь восстановлены... вернее, потоки разнонаправленных энергий в плече мужа изменились, вновь выпрямившись и вернувшись в естественное положение.
– Вита, – восхищенный призыв мужа, отреагировав на который я раскрыла глаза, – боль пропала почти мгновенно! А ты даже не прикоснулась ко мне вновь!
И в подтверждение своих слов Рид энергично поднял и согнул руку. Я же смотрела на него и не видела... Перед глазами стоял облик отца. Он не с неохотой обучал меня ремеслу механика, как думалось мне раньше. Он учил меня использовать собственные возможности! Методично, настойчиво и наглядно... Я со счастливым облегчением рухнула на грудь мужа, чувствуя себя... обретенной.
О сне не было и речи. Я находилось в состоянии восторженной эйфории, внезапно в полной мере осознав, что муж был прав, когда, говоря о моем отце, выражал сомнения в его безразличии ко мне. Отец думал обо мне, стремился помочь, теперь это было для меня очевидно... Но почему так скрытно, настолько тайно, что даже я не догадывалась? В чем была причина подобной жестокости, ведь это было именно жестоко по отношению ко мне. Смогу ли я когда-нибудь понять, разобраться в его мотивах?
– Витара, – муж, тихонько поглаживая моё плечо, шепнул в ухо, – о чем ты задумалась?
– Я поняла только что, – так же еле слышно шепнула в ответ, – что не понимала отца, не видела за показным пренебрежением истинной сути его отношения. А вот сейчас поняла, что все время, что мы провели рядом, он учил меня, передавая собственный опыт. Причем делал это так, чтобы максимально обезопасить от внимания окружающих, скрыть от них этот факт.
Рид молчал, вслушиваясь в мой шепот. Его мерное дыхание я ощущала собственным телом, поэтому непроизвольно отметила, как он на миг задержал выдох, услышав меня.