К двум часам дня мы наскоро пообедали в ближайшем лагере и продолжили экскурсию. Ближе к вечеру, когда сумерки начали размывать очертания, когда одиноко стоящие акации стали напоминать легкие отпечатки пальцев на горизонте, словно тонкое кружево, мы вернулись назад. Одни видения улетучиваются, исчезают, другие видения запоминаются на всю жизнь. Видения бывают яркими, бывают болезненными… По возвращении в гостиницу на меня напало безумное нетерпение, Я ушел с ужина, постоял под жидкими струйками душа и улегся в кровать. Повернувшись лицом к стене, я слушал шум шагов, до меня донеслись несколько фраз на немецком языке. Вернулась Энни, спросила, как я себя чувствую. Я пробормотал: «Спасибо, хорошо». Она занялась вещами, стала открывать и закрывать свой чемодан, словно кочевник, хранящий свое богатство. Она просматривала содержимое чемодана и любовалась покупками. Развернув закутанные в пижамы фигурки гордых воинов, купленные на пляже отеля «Дайане Риф», она, прищурившись, осмотрела их и снова завернула. Энни увидела, что одно ухо жирафа, голова которого высовывалась из сумки, почему-то отклеилось. Она дала себе слово починить его в Баффало. Я не мог не слышать ее вздохов, ее призывных фраз, похожих на рыболовные крючки. Она заигрывала со мной, ей хотелось поговорить.
— Эрик, ты спишь?
Я проворчал:
— Хотелось бы поспать.
— Эрик, ты уже здоров и сможешь перенести то, что я тебе сейчас скажу…
— Что?
— А если ты выдумал эту историю с Гавайями?
— Для чего бы я стал ее выдумывать?
— Если бы я это знала…
Уткнувшись носом в стену, закрыв глаза, я сказал:
— Наслаждайся путешествием, не думай слишком много.
Она стала ходить взад-вперед по комнате.
— Почему ты не хочешь остаться ненадолго? Ты ведь не очень рвешься увидеть свою жену.
— Завтра рано утром за нами прилетит самолет-такси, надо улетать.
— И куда же мы направимся?
— Я уже сотню раз тебе говорил. В дом моей жены.
— А ты подумал о прислуге?.. Вдруг там окажется толпа народу, как в коттедже, а? Ее слуги…
— Нет. Возможно, будет садовник, не знаю. Дом заброшен после смерти старого владельца, жена хотела отреставрировать его, а рядом построить целую деревню.
— А зачем посещать этот пустой дом? — спросила она. Вопрос был практический.
— Затем, что это предусмотрено программой. Она обожает это место, я с ним не знаком, мне нужно лично посмотреть на это имение, которое ей так дорого во всех отношениях.
— Мы там переночуем?
— Не знаю.
— Как это — не знаю…
— Посмотрим, что мы там увидим. Осмотримся и полетим дальше. Пилот остается в нашем распоряжении.
Энни что-то пробормотала, я попросил ее не разговаривать вслух, она смолкла и надулась. Затем легла. Другая узкая кровать была расположена рядом с противоположной стеной.
Ночью меня заставил подскочить на кровати какой-то голос, звучавший очень близко.
— Кто здесь?
И тут понял, что в соседней комнате какой-то англичанин низким, но проникающим голосом рассказывал некую нескончаемую историю. Я постучал в стену в надежде, что этот идиот заткнется. Ну что можно было рассказывать в такой час? Затем я снова заснул.
Меня разбудила Энни с чашкой кофе в руке.
— Добрый день, Эрик. Я хочу, чтобы ты встал пораньше, я уже позавтракала. На, выпей. Вчера вечером ты был крайне возбужден…
Я рассыпался в благодарностях и с редким наслаждением выпил нежданный кофе. Потом стал готовиться к отъезду. Спустя полчаса Махмуд подвез нас к самолету-такси. Пилот, коренастый молодой человек с короткими темными волосами, представился:
— Хелло! Меня зовут Тед, я ваш пилот.
— Хелло, Тед! — сказала Энни.
Он пожирал ее взглядом:
— Я так много о вас слышал… Как мне повезло, что я смог с вами познакомиться!
— Спасибо, — сказала Энни, — спасибо.
Он знал Энджи по слухам. Затем он вежливо повернулся ко мне, я тоже заслужил несколько слов. Тед и Махмуд погрузили наш багаж в самолет, мы сели в два кресла, расположенных сразу позади пилота. Тед попросил нас пристегнуть ремни и предложил конфеты. Помахав на прощание Махмуду, мы стали быстро набирать высоту. Теду явно хотелось поговорить, он обернулся к нам:
— Мне следовало бы предложить вам место рядом со мной, мадам.
— Мне и здесь хорошо, — ответила Энни.
Мы пролетали над бегущим стадом антилоп гну, их тяжелый галоп поднимал тучи пыли.
— Они идут из Танзании, скоро начнется период большой миграции.
Внизу несколько микроавтобусов пробирались сквозь ярко-зеленую растительность.
— Туристы уже в пути! Их здесь стало слишком много, — сказал Тед — Надо уже отказывать людям… Это станет возможно благодаря вам, мадам.
Маленький хрупкий самолетик рассекал воздух.
— Ну, да, — сказала Энни, вопросительно посмотрев на меня.
Я молча кивнул. Она вела себя безукоризненно.
— Когда вы были здесь в прошлый раз с мистером Коллинзом, вы летали с моим лучшим другом.
— Вот как? — произнесла Энни.
— Я был занят, поэтому не смог с вами встретиться. Я привезу мистера Коллинза в конце недели. Вы прибыли на встречу немного раньше.
Встреча с Коллинзом через несколько дней? В этом запущенном доме? Я не посмел задавать вопросы, здесь все было для меня неизвестно.
Пилот указал жестом вниз:
— Взгляните на стадо ланей. В какую сторону вы хотите расширить границы «Масаи Мара»? На северо-восток или на северо-запад?
— Решение зависит от специалистов.
Тед начал кипятиться:
— Настала пора разбудить сознание людей! Люди празднуют рождение слона или шимпанзе в зоопарках, газеты и телевидение освещают это как большое событие, а в это же самое время другие люди уничтожают животных, которые живут на свободе.
Он поправил микрофон, прикрепленный к его фуражке, и вполголоса связался с базой. Мотом снял наушники и указал нам на какую-то линию внизу:
— Река Мара. Отсюда она поворачивает в Танзанию.
По равнине растекалось и передвигалось какое-то почти сплошное черное пятно.
— Антилопы гну. Они ищут брод, чтобы перейти реку. Я слишком много говорю, не сердитесь на меня за это. Обычно я вожу туристов, которые мало что знают. А вы здесь как у себя дома.
— Здесь всю жизнь узнаешь что-то новое, — сказала Энни. — Продолжайте.
Я позавидовал ее гибкости, тонкости, способности адаптироваться. Я почти ревновал ее.