Крэш положил руки на стол и забарабанил пальцами по крышке. С минуту он молчал, но, когда заговорил, все маски слетели прочь. Куда и делись спокойствие и любезность?! Холодный голос звенел от гнева:
– Другими словами, этот робот в первые же минуты существования напал на своего создателя и чуть не убил, этот робот запросто отшвырнул человека с дороги, так что тот перелетел чуть ли не через весь склад, этот робот учинил пожар и не подчинялся ничьим приказам, и сбежал от полицейских – уже не раз, – и этот робот где-то там, в городе, создает на основе собственного опыта Законы поведения?! Проклятье на вашу голову; какие, вы думаете, Законы он там себе напридумывал? «Робот должен свирепо нападать на людей и не допускать своим бездействием, чтобы на человека не напали»?!
Йомен Терах закрыл глаза и положил руки на колени. «Пусть это поскорее закончится! Пусть я проснусь и окажется, что все это – только кошмарный сон!»
– Я не знаю, шериф. Я не знаю, как это произошло. Я не знаю, что там пошло не так.
– Вы знаете, кто напал на Фреду Ливинг?
– Нет! Нет, не знаю. Но я не верю, что это сделал Калибан.
– Это почему еще? Все улики указывают на него!
– Потому что я создавал его базовые программы. Его сознание не было сплошным «белым пятном», даже когда он только пробудился. Да, у Калибана не было встроенных Законов! Точно так же, как у вас или у меня. Но как личность он гораздо более рассудителен и мыслит более здраво, чем очень и очень многие люди. И скорее вы или я на кого-нибудь набросимся безо всякой причины, чем Калибан! И если я допустил бы такую огромную ошибку, что Калибан вот так напал на Фреду, то эта ошибка неизбежно повлекла бы за собой другие, во всей его операционной системе. И его схватили бы задолго до того, как он добрался бы до дверей лаборатории.
– Тогда кто это сделал?
– У вас ведь есть записи следящих устройств. Просмотрите их. Наверняка это был кто-то из нас. Вот и все, что я могу вам посоветовать.
– Что за следящие устройства?
Йомен искренне удивился. Боже, они не знали про эти устройства! Ну, конечно! С чего бы полицейским думать о таком? При бесконечной добропорядочности общества колонистов и тысячах вездесущих роботов, которые прекрасно справляются с обязанностями охранников, воровство практически невозможно, и систем слежки почти нигде нет. Если бы Йомен знал, что полицейским об этих устройствах ничего не известно, он бы промолчал и они никогда бы не догадались! Если бы он попридержал язык, чертов шериф ни за что бы не узнал, что он, Йомен Терах, был в лаборатории той самой ночью, и как раз тогда, когда на Фреду напали…
Но отступать поздно. Крэш наверняка уже догадался, о чем он говорит. Ничего не остается, кроме как рассказать все начистоту. Полицейские найдут пленки с записью, они наверняка все еще там.
– Это приборы поселенцев, следящие устройства. Тоня Велтон настояла, чтобы Фреда установила их в «Лаборатории», потому что «Лаборатория Ливинг» связана с проектом «Лимб». Эти приборы записывают дату и время и определяют, кто и когда входил и выходил из «Лаборатории». Работают по системе опознания личности. Фиксируют только людей. Они так устроены, что роботов просто не замечают. Их у нас слишком много.
Крэш повернулся к Дональду, но тот заговорил раньше, чем шериф успел сказать хоть слово:
– Я уже послал в «Лабораторию» подразделение техников, сэр! Мы получим данные этих записывающих устройств не позже чем через полчаса.
– Хорошо. А теперь, Йомен, почему бы вам не сэкономить время и усилия и не рассказать самому о своих перемещениях в эту ночь – о тех, что записаны на этих пленках?
Йомен испугался. Как же он ошибся, рассказав об этих устройствах! Проклятие! Но теперь, когда они знают так много, какой смысл что-то еще скрывать?
– Тут и рассказывать-то почти нечего. Я забыл в своей лаборатории папку с бумагами. А заметил это, только когда уже устроился за столом в кабинете, у себя дома, и решил немного поработать. Я живу совсем рядом, а потому решил просто пойти и забрать свою папку. Я вошел через главный вход. Наверное, даже позвал, проверяя, нет ли кого в «Лаборатории», но никто не ответил. Я прошел к себе, нашел папку и вышел через одну из боковых дверей. Вот и все.
– Это все, что вы рассказали.
– Да, конечно.
– А почему вы не послали за этой папкой робота? – спросил Крэш. – По-моему, это было бы логичнее.
– Конечно, я мог бы послать Бертрана, но проще было сходить самому. Я, видите ли, не помнил точно, в какой именно папке нужные мне данные и где я ее оставил. Надо было покопаться в столе, чтобы найти ее. У меня в лаборатории всегда такой беспорядок… и там полно всяких папок с бумагами. Если бы я сам вошел туда и осмотрелся, я сразу нашел бы то, что нужно. Но робот этого сделать не мог.
Йомену казалось, что он бормочет что-то почти бессвязное. Это было ужасно неприятно, но остановиться он не мог, и оставалось только повторять все снова и снова:
– Бертран принес бы мне дюжину ненужных папок в расчете на то, что я уже дома выберу ту, что мне нужна. Но это же просто глупо! Я прекрасно знал, что тут же найду то, что хочу, когда окажусь в лаборатории. Собственно, так и получилось.
– Да, вы прекрасно продумали все объяснения, почему вам пришлось сделать это самому, – заметил Крэш.
Йомен взглянул на шерифа.
– Вы правы. Но не забывайте, что все в нашей «Лаборатории» не раз слышали рассуждения Фреды о чрезмерной зависимости людей от роботов. И мы последнее время старались многое делать сами.
Крэш хмыкнул.
– Я знаю, каково это. Хорошо. Вы помогли нам разобраться со многими непонятными подробностями, Терах. Теперь вы можете быть свободны – на некоторое время. Но на вашем месте я бы подумал о том, что нам с вами придется еще не раз встречаться и беседовать по некоторым другим вопросам. И чем яснее будет ваша память, тем лучше будет для нас обоих. Я понятно выражаюсь?
Йомен Терах глянул шерифу в глаза и кивнул:
– Да, конечно. Куда уж понятнее!
Когда Йомен Терах вышел из Дворца Правителя, только-только занималось утро. Он ощущал легкие угрызения совести оттого, что не оправдал доверия Фреды, но не более того. К чему прятать по углам свои маленькие тайны, когда весь мир готов перевернуться с ног на голову от страха? И долг перед обществом и перед самим собой перевешивал его обязательства перед Фредой. Кроме того, никогда заранее не знаешь, как оно повернется! Может, в его словах крылся какой-то тайный, не известный ему самому смысл, какой-нибудь ключ ко всему этому безобразию? И, может быть, Крэш сумеет отыскать этот ключ и откроет замок. Может быть, своим признанием Йомен сегодня их всех спас?
Терах тяжело вздохнул. Какие высокие и красивые слова для человека, который только что растоптал собственную гордость! Было, конечно, и другое объяснение, но далеко не такое высокое и благородное.