Кертис Уилки, The Boston Globe.

Ночной Менеджер

Полуденный рейс в Денвер сегодня припозднился, в аэропорту «Стейплтон Интернейшнл» очередной сеанс безмозглой паники - но шут с ней. Большинство из пассажиров - замороченные, загнанные коммерсанты и служащие, в своих синих костюмах и белых галстуках, судорожно изучающие ксерокопии квартальных отчетов.

Через проход от меня - помятый мужичок с портфелем, похожий на Вилли Ломэна, осевший в своем кресле, как два мешка каменной соли, и посасывающий диетическую колу. Читает экономический раздел «USA Today».

Передо мною - двое вертлявых подростков с уокмэнами. К плеерам прилагаются встроенные микрофоны, так что они могут общаться друг с другом при помощи наушников. Они подняли разделяющий их подлокотник, бесстыдно обнимаются и что-то высказывают стюардессе по поводу опоздания рейса... Аэропорт Сан-Франциско закрыт из-за нелетной погоды, так что нам предстоит долгое ожидание, во время которого они продинамят все свои важные деловые встречи.

Что же теперь? Нынче мы все стали бизнесменами. Рэй Стивенс говорил об этом еще двадцать лет назад: «Позаботься о своих делах, мистер Бизнесмен».

* * *

Звонок прозвенел для меня прошлой ночью, 13 часов назад, чтобы быть точным, и вот я уже развалился на двух местах бизнес-класса, как потерянный белый медведь на солнышке. Рейс UAL 70 несет меня из Денвера в Сан-Франциско, и мой бизнес существенно отличается от общеамериканского бесстыдного надувательства, которым, как мне кажется, одержимы большинство здесь присутствую­щих, включая моего славного бизнесмена, который сидит через проход.

В бескрайних дружелюбных небесах Америки нет места грубому сексу, амил-нитриту и двухсторонним греческим дилдо.

Некоторые люди продают автозапчасти, другие торгуют мясом, третьи занимаются элитным персоналом. У меня нет ничего общего с этими людьми.

Я - делец секс-бизнеса, который приносит $10 миллио­нов в год, и я лечу в Сан-Франциско, чтобы бросить вызов всей верхушке города - мэру, прокурору и главе полицей­ского департамента.

(И снова оказаться в СФ - стране прекрасных зеленых холмов и просоленных белых домиков за холмом Беркли...)

Братья Митчелл, Джим и Арти, встретят меня у выхода, с ними ждет мой личной дорожный менеджер, Джефф Армстронг, он же - исполнительный вице-президент Киноком­пании Братьев Митчелл.

Эти люди ездят на больших Мерседесах с открытым верхом, тех самых машинах, которые так любили Йозеф Менгеле и Эд Миз.

Это езда на большой скорости, парни... и некоторым это нравится.

* * *

О-ба. У нас кончается топливо, и мы того гляди камнем рухнем на Фресно - начинается паника, кто-то уже нало­жил в штаны, и мы, пованивая, плавно планируем над го­родом.

Пилот что-то бормочет в интерком, виня во всем силь­ный ветер в аэропорту Сан-Франциско. Ерунда. Опять что- то в наземных службах наврали, рутинное обеспечение контроля за воздушным транспортом. Бесплатная демонст­рация того, что войдет в обыкновение в ближайшие четыре года.

Пассажиры стонут и ноют, но никто не ожидает, что я выйду во Фресно позвонить по делу. Сержанту пришлось лично открывать мне дверь.

Когда я вернулся на борт с Chronicle, на меня смотрели уже по-другому - с каким-то овечьим уважением. А некото­рые избегали встретиться со мною взглядом.

Наконец бизнесмен по соседству робко осведомился - не мог бы и он переползти в бизнес-секцию.

Почему бы и нет? Мы ведь все теперь бизнесмены. Я на пути в СФ, где собираюсь пристроить на рынок один редкий порнофильм, и уже на три часа опоздал на его показ, который должен состояться в штабе братьев Митчеллов на улице «О'Фаррелл». В аэропорту меня ждет водитель, бронированная машина и две жирные шлюхи из Кореи.

* * *

Мы ехали по одной из центральных улиц Сан-Франциско, направляясь к океану, когда заметили эту женщину, пере­ходившую дорогу прямо перед нашей машиной. У меня язык присох к гортани, и из паралича меня вывела Мария, схватившая меня за колено и быстро зашептавшая: «Боже, Хантер, ты посмотри, какая спина!»

Я смотрел. Мы стояли на светофоре, женщина также двигалась в сторону набережной. Мы оба смотрели на нее, даже не моргая, не трогаясь с места, пока какой-то ублюдок сзади не засигналил и не заорал, обозвав меня «говнюком». Я про­сигналил в ответ, изобразив жестами, что у меня поломка, и ему придется объезжать нас по соседней полосе.

Как раз в этот момент девушка с прекрасной спиной остановилась, чтобы изучить меню ресторана «Ванесси», а может для того, чтобы рассмотреть большой стеклянный аквариум, в котором плавали несчастные на вид лобстеры. Превосходно, подумал я. «Ванесси» я знал хорошо, и если эта обладательница лучшей спины в мире собирается вечером ужинать там, то мы составим ей компанию. Тем временем вокруг нас образовался порядочный затор, я просигналил снова, жестом показывая водителям, что не могу двинуться с места.

- Ты, сраный пидор! - прокричал мне хорошо одетый мужчина, проезжая мимо. - Сожри дерьмо и сдохни!

Он поднял стекло и умчался дальше. Остальные водители, посообразительней, быстро разобрались, в чем дело, и бесстрастно объезжали меня, будто кучу строительного мусора, предоставив нам в полном покое рассматривать прекрасную незнакомку. Вот что называется хорошая карма, я так прямо и сказал Марии. Приятное тепло так и разливалось по моему телу.

- Козел ты, - ответила она. - Двигайся уже с места! Она уходит. Переходит Бродвей, все быстрее и быстрее, бежит практически. Боже, боже, ну и спина!

- Не переживай, - сказал я, наклонившись, чтобы обнять ее покрепче. - Проклятье, крошка, ты чего же это хочешь от этой красотки?

- Пока ничего, - прошипела она. - Я просто хочу смотреть на нее.

Разумеется. Это случилось в среду, прямо перед закатом. Солнце все еще ярко сияло, по заливу гуляли невысокие волны. Мы по милости небес оказались свободны от встреч, ранее достигнутых договоренностей и профессиональных обязанностей. Впереди расстилалось время, подобное нетронутому холсту. Саrре diem.

* * *

Инцидент с Голдстейном развивался очень быстро, в се­рый апрельский полдень, всего за несколько дней до нача­ла процесса, и все случилось совершенно внезапно, как раз, когда мы ланчевали на Пирсе 23. До этого мы спокойно пе­ренесли истерию, сопровождавшую «мировую премьеру» «Точки Графенберга» - в самом деле, ничего страшного не произошло. Никаких тебе скандалов, никаких арестов, ни личных трагедий, ни профессиональных. Пару раз я поте­рял терпение на публике, пару раз нагрубил местной прес­се, но это же такая ерунда. Это не моя работа - нравиться всем и каждому. Моя работа - это работа Ночного Менед­жера в самом одиозном порнокинотеатре Америки, и моя обязанность - проследить, чтобы он продолжал работать. Возможно, кому-то обязанности, которые я взял на себя, покажутся странными, но я их все-таки взял, и теперь их надо выполнять, а иначе как бы нам всем не оказаться в тюрьме.