Не требовалось быть политическим джанки, чтобы ощутить тоску и потерю, заключенную в перспективе суперкубка 1992 года: Буш/Квайл против Клинтона/Гора. Ситуация выглядела как возврат к 1976 году: очередной благообразный, продвинутый в идеологии Новой Эры, хлопковый Южный Демократ против очередного тупого, коррумпированного, рьяного Республиканца.
Заебали уже, думал я. Посмотрите, что случилось в прошлый раз. Увы, бедный Джимми, я хорошо его знал…
В самом деле. Легко пришел, легко ушел. А некоторые люди скажут вам, что мозговой трест Республиканцев на самом деле ничего не имел против победы Картера. Они увязли в позорной трясине Уотергейта и мрачном наследии Никсона, а Джеральд Форд не был воителем, который мог бы вывести их из пустыни и вернуть респектабельность. Нет. Им было выгоднее затечь на время и перегруппироваться для 1980 года, когда будет готов Рональд Рейган. И такая тактика сработала.
Во время президентской кампании нет такой вещи, как паранойя. Все ваши страхи и подозрения почти всегда оказываются правдой, и всегда возникают проблемы, и враг вашего врага не всегда становится вашим другом. Но для истинного политического джанки именно в этом весь кайф. Дело никогда не говорит само за себя. Non res ipsa loquitor.
Итак, не было ничего глупого или странного в мысли — которая довольно рано пришла мне в голову: мозговой трест Республиканской Партии — то, что осталось после смерти Ли Этуотера — мог решить снова уйти в резервуар в 1992 году. В этом году определенно имело смысл смотаться из Белого Дома, чтобы избежать ответственности за коллапс национальной экономики — и если Джордж Буш войдет в историю как президент-неудачник, продержавшийся только один срок, ну и что? Это его проблема. Он всё равно никогда ничего не решал сам, а его личность была одноразового пользования. Со стратегической точки зрения, для Джорджа было гораздо лучше проиграть в 1992 году, чем оказаться виновником того, что вся Республиканская Партия отправится на гильотину в 1996 году. Ещё бы! Смотрите, что случилось, когда в последний раз президент-республиканец пытался наладить обреченную национальную экономику. Помните Герберта Гувера?
Кажется, это сказал Джеймс Бейкер. Или Роберт Доул. В любом случае, логика была неодолима, и боевой запал обеих сторон значительно уменьшился. Последняя вещь, о которой политический джанки хочет думать, это то, что исход выборов предрешен ещё до того, как первые голоса подсчитаны в Нью-Гемпшире. Весь кайф испорчен.
Вот что делало Росса Перо интересным, по крайней мере, для таких людей как я. Буш ошибался раз за разом. Клинтон постоянно спотыкался о собственный член. На их фоне независимый конкурент вроде Перо мог разжечь серьезное «антиполитическое» безумие и не дать остальным кандидатам набрать необходимые 270 голосов выборщиков. А когда такое произойдет, дела закрутятся очень быстро.
Проклятье, думал я в то время, я хочу принять в этом участие. Я, в конце концов, был профессионалом, а лучший способ превратить президентские выборы в безумную историю заключался в том, чтобы стать уполномоченным членом коллегии выборщиков. К тому же, я не был обязан отдавать свой голос тому кандидату, за которого выступал первоначально. Уникальная возможность для любого, кто, как я, верит, что в демократическом обществе наступательное политическое действие может быть очень эффективным способом контроля над своим окружением. Кроме того, я мог попрактиковаться в гигантской политической афере, вакханалии торговли голосами, в ударах ножом в спину и предательстве. Всё это должно было зачеркнуть итоги выборов и дать выборщикам возможность свободно выбрать нового президента. Искушение было непреодолимым.
Я позвонил в штаб-квартиру Демократов, но их 26 мест в коллегии выборщиков от Колорадо были уже заняты. Такой же ответ я получил из штаб-квартиры Республиканцев, хотя числился членом Республиканской Президентской Оперативной Группы. Очевидно, я был не первым политическим джанки, который увидел эту интересную возможность и ухватился за неё.
Оставалась последняя надежда: штаб-квартира Перо. Я позвонил туда и, к моему удивлению, услышал, что у них ещё есть незанятые места в коллегии выборщиков. «Прекрасно, — сказал я. — Запишите меня. Я был на вашей стороне с самого начала».
Они, как мне показалось, порадовались моему звонку. Я тоже радовался некоторое время, но недолго. Проблема возникла, когда меня попросили подписать заявление об увольнении без указания даты до того, как я получу должность. «Так хочет мистер Перо, — сказали они. — И в таком ключе мы работаем».
Что было правдой. Хитрый маленький ублюдок хорошо придумал. При первом намеке на нелояльность, Перо выкинул бы меня, подписав «заявление об увольнении». Добро пожаловать в девяностые, Бубба. Я говорил тебе, что идея — ни к черту.
В СЕРЕДИНЕ ЭТОЙ ИСТОРИИ меня уговорили собрать традиционную вечеринку в семейном стиле, чтобы отметить Четвертое Июля. Вечеринка прошла с потрясающим успехом — несмотря на дикарское вторжение банды местных головорезов, условно освобожденных зэков и разных дегенератов. Они толпой явились около полуночи, без предупреждения, на шумных, богато выглядевших «Харлеях». Они перегораживали подъездной путь и пугали девушек…
Но не долго… Я позвонил в полицию и их всех арестовали за нарушение права владения и пьянку в общественном месте. Некоторые оказали сопротивление и были жестоко избиты. Потом моя подружка Джилли нагишом села за руль моего трактора и смяла мотоциклы хулиганов. Она проутюжила их несколько раз на высокой скорости с помощью трехтонного приспособления, предназначенного для разрушения камней и закрепленного на моем навороченном, оснащенном турбодвигателем и шестнадцатью передачами вездеходе «Джон Дир 77OSST/Магнум Твин-Рино».
В это время, у переднего крыльца, Эд Брэдли читал группе детей Декларацию Независимости. Он не обращал внимания на кошмарное побоище, которые происходило на подъездной дороге, и на жестокость полиции. Один из хулиганов упал под собственный «Наклхэд», [30] и позднее ему пришлось ампутировать обе ноги.
Ну и что? Я устал от подлых, богатых головорезов с Планеты Голливуд. Они ездят на мотоциклах как старушки, и они не могут удержать выпивку. И они никогда не смогут понять высокую, чистую, сверхъестественную благодать, которая приходит, когда, повернув на слепом, сыром спуске, на скорости 155 миль в час врезаешься в стену огромных эвкалиптов, едва разминувшись с «Питербилтом», который внезапно появился из тумана на узкой дроге в колеблющемся, тусклом луче твоих фар…
О-хо-хо! Не придавайте значения этим болезненным, странным мыслям, а? Теперь мне нравится BMW, так какого черта? Я давно отказался от езды на мотоциклах в бандах, и нечто, чем вы можете управлять одной рукой на двухрядной дороге на скорости 90 миль в час на четвертой скорости — это самое быстрое средство передвижения, которое мне требуется сегодня…
Любой дурак может разогнать большой мотоцикл до 180 миль в час, но притормозить такого зверя на изгибе какой-нибудь грязной, узкой проселочной дороги — совершенно другое дело.