— Может, прекратишь?
— Ты это мне? — Элли сзади схватила Сержа за голову.
— Какого черта?
Краснорожий все-таки ухитрился вцепиться Сержу в горло.
У Сержа перехватило дыхание. Он потянулся было к приборной доске, но увы. Пальцы краснорожего все сильнее стискивали ему горло. Понимая, что теряет сознание, Серж попытался позвать согнувшегося под приборной доской Коулмена. Бесполезно. Из сдавленного горла не вырвался даже хрип. Собрав остатки сил, Серж ударил назад локтем и заехал Элли прямо в челюсть. Та отпустила его голову и упала на заднее сиденье. Воспользовавшись моментом, Серж нажал на кнопку стеклоочистителя. В глаза краснорожему выплеснулась добрая порция суперочистителя ветровых стекол. Краснорожий вскрикнул и схватился за лицо. Серж резко вывернул руль, и гигант слетел с капота «крайслера».
Коулмен выпрямился и пыхнул новым «косяком».
— Куда это он делся?
— Сошел на своей остановке.
В следующую секунду ехавший за ними двухэтажный автобус со скрежетом остановился после нескольких отвратительных шлепков. Пассажиры стали выглядывать в окна, стараясь разглядеть колеса автобуса.
Что-то резко ударило Сержа по затылку.
— Что такое?
— Остановись! — взвизгнула Элли.
— Что случилось?
— Немедленно остановись!
Серж свернул влево, в какой-то темный проулок. Остановился и оглянулся.
— Что с тобой?
— Я выхожу!
— Ты никуда не пойдешь.
— Ты ударил меня!
— В порядке самообороны, — объяснил Серж. — Мне ничего другого не оставалось.
Элли перекинула ногу через борт машины. Серж вытащил пистолет.
— Даже не думай.
— Ты не станешь стрелять.
— Я предупреждаю тебя.
— Тори все узнает.
— Только попробуй.
— Ты блефуешь.
«Голливудский сплетник»
Число желающих почтить память актрисы растет
Голливуд. Согласно неофициальному пресс-релизу и источнику, близкому к переговорщикам, похищенную актрису Элли Стрит можно считать мертвой. По крайней мере таково мнение полиции, ибо переговоры о выкупе во время ряда странных телефонных звонков на студию «Вистамакс» не увенчались успехом. Когда администрация студии получила от похитителей записку с требованиями выкупа, это вселило надежду, что звезда фильма «Все, что блестит», съемки которого по причине похищения были отложены на неопределенное время, жива. Однако ожидания быстро пошли на убыль во время невнятного разговора, из которого стало понятно, что похитители мисс Элли Стрит либо международные террористы, либо местные наркоманы.
Во время одного из загадочных звонков террористами были сделаны шокирующие заявления. Хотя похитители не выдвинули никаких политических требований, они зачитали ноту протеста против последних вспышек насилия со стороны полиции, после чего намекнули о возможности применения гранат и спор сибирской язвы.
Позднее стало известно о том, что группа полицейских была замечена в тот момент, когда стражи порядка покидали дом известного киноактера Джона Гудмена. Настойчивый стук в дверь дома мистера Гудмена подозрительным образом остался без ответа, однако, по словам властей, это был «просто добросердечный визит». Встреченный возле модного кафе в Брентвуде пресс-агент Гудмена сообщил, что ему не известно о приходе полиции в дом актера, но выразил уверенность, что скоро все прояснится.
Хотя имя Гудмена неоднократно упоминалось во время переговоров, полиция склоняется к тому, что актер мог иметь лишь крайне ограниченное и случайное отношение к похитителям Элли Стрит. Когда официального представителя пресс-службы полиции спросили об их соображениях, тот ответил следующее: «Это не мои соображения».
Ближе к ночи можно было увидеть, как сотни поклонников оставляют цветы у ворот студии «Вистамакс», где далеко за полночь продолжалось многолюдное бдение при свечах, в котором трогательно приняли участие многие знаменитые музыканты. Хотя лишь немногие знали Элли Стрит лично, большинство из тех, с кем мы разговаривали, заявили, что «…нам кажется, будто мы лично знали ее» или «…жаль, что мы не были знакомы с ней» и «…а вам самим понравилось бы, если бы вам в задницу совали блокнот?».
Тем временем Тори Герш, пресс-агент мисс Стрит, созвала наспех подготовленную пресс-конференцию, во время которой потребовала провести официальное расследование на предмет выявления утечек информации из полицейского ведомства. «Каждая новая подробность болью отзывается в моем сердце, — призналась заплаканная мисс Герш. — Например, я узнала, что похитители не дают Элли воды и пиши».
Полицейское ведомство было вынуждено ответить на обвинения мисс Герш, однако, как стало известно, полицию также обвинили в попустительстве спорадическим случаям мародерства в нескольких районах города и дорожным пробкам, что мешало разъехаться по домам болельщикам команды «Лейкерс».
Отель «Беверли-Хиллс»
Пространство внутреннего дворика заполонили пышная листва и цветущие примулы. Тори и братья Глик сидели за столиком кафе, наслаждаясь калифорнийским солнцем. Между ними лежал сложенный вдвое экземпляр «Голливудского сплетника». Тори лишь раз пригубила свой бокал, тогда как бокалы братьев были уже пусты. Глики делали знаки официанту так, будто оба очутились на необитаемом острове и теперь отчаянно пытались обратить на себя внимание проплывающего мимо корабля.
Люди, сидевшие за соседними столиками, принялись перешептываться:
— …Глики…
Рядом со столиком возник щеголеватый официант с перекинутым через руку полотенцем и церемонно налил мерло в бокалы страждущим.
Мел обеими руками схватил свой бокал.
— Я этого не переживу!
Иэн схватился за грудь.
— Мне тяжело дышать!
— Выпейте! — посоветовала Тори. — Помогает расслабиться.
Иэн жадно осушил бокал и жестом велел официанту наполнить снова.
— Как вам только удается сохранять спокойствие?
— Потому что все кончено, — ответила Тори и сделала глоток вина. — Остались кое-какие мелочи, но самая трудная часть дела завершена. Вам не за сердце хвататься нужно, а праздновать успех.
Ее уверенность оказалась заразительной.
— Вы действительно так думаете?
— Я абсолютно уверена, — ответила Тори, наслаждаясь изысканным ароматом вина. — Признаюсь честно, в какой-то момент дело приняло серьезный оборот. Было бы странно, если бы вы этого не почувствовали. Но все закончилось. Хватит переживаний, сколько можно мучить себя. Пора бы и успокоиться.
— Она права, — признал Иэн. — Мы терзаем себя из-за пустяков.