— Мириам, Михаил ни разу не сделал ничего, что могло бы хоть как–то меня задеть или обидеть.

— Тогда почему ты уходишь?

— Я не хочу это обсуждать. — Ангелочек продолжала быстро идти, желая, чтобы Мириам сдалась и оставила ее в покое.

— Ты любишь его. Я знаю это. Но если ты уходишь без причины, что он подумает?

Ангелочек знала, что он подумает. Он подумает, что она вернулась к своим прежним занятиям. Может быть, и лучше, если так. Тогда он не станет искать ее. И только она будет знать, что никогда больше не вернется к проституции. Даже если придется голодать и умереть.

Пока они шли к дороге, ведущей в город, Мириам не переставала идти за ней, что–то доказывала и умоляла остаться. Когда они пришли, она совсем выбилась из сил и замолчала. Ангелочек, переминаясь с ноги на ногу, высматривала почтовую карету. Было немного позже полудня. Скоро она должна подъехать. Она не сможет вынести долгого ожидания. Почему Михаил пригласил Мириам в гости именно сегодня?

— Я думала, что Михаил идеальный, — печально сказала Мириам. — Но, похоже, это не так, раз ты убегаешь от него.

— Мириам, он такой, как ты думала, и намного более того. Клянусь жизнью, что он не сделал мне ничего плохого, наоборот, он любил меня с самого начала, даже тогда, когда я его ненавидела и просто видеть не могла.

Из глаз Мириам закапали слезы. — Тогда как ты можешь уходить от него сейчас?

— Потому что я не пара для него. Я знала это с самого начала. — Заметив, что Мириам собирается еще что–то сказать, она прикоснулась к плечу девочки и продолжила: — Мириам, не надо, пожалуйста. Дело в том, что у меня никогда не будет детей. Знаешь ли ты, что это означает для такого мужчины, как Михаил? Он так хочет детей. Он заслужил это. А меня много лет назад лишили такой возможности. — Она боролась со слезами. — Умоляю тебя, Мириам. Мне надо уйти, и не пытайся все это усложнять. Мне и так очень тяжело. Я ухожу, потому что так будет лучше для него. Попытайся понять, — сказала она еле слышно. — Мириам, я стараюсь делать то, что лучше для него.

Наконец–то показалась почтовая карета. Ангелочек быстро вышла на дорогу и махнула кучеру, чтобы он остановился. Когда он натянул вожжи и шесть лошадей замедлили скорость, Ангелочек сняла с пальца обручальное кольцо и протянула его Мириам.

— Отдай это ему, пожалуйста. Оно принадлежало его матери.

Мириам отрицательно покачала головой, отказываясь брать кольцо. Слезы лились из ее глаз. Ангелочек взяла ее руку и, вложив кольцо в ладонь, крепко сжала пальцы девушки. Быстро отвернувшись, она отдала сумку кучеру. Он стал укладывать ее вместе с другим багажом.

Ангелочек посмотрела на бледное, обезумевшее от горя лицо подруги.

— Ты ведь любишь его, правда, Мириам?

— Да, я люблю его. Ты это прекрасно знаешь. — Она подошла ближе. — Ты поступаешь неверно. Ты делаешь ошибку, Амэнда.

Ангелочек крепко обняла девушку.

— Помоги мне быть сильной. — На несколько секунд она задержала ее в своих объятиях. — Ты очень дорога мне. — Разжав руки, она быстро села в повозку.

— Не уезжай! — заплакала Мириам, ухватившись руками за открытое окно. Повозка медленно поехала.

Ангелочек взглянула на нее, пытаясь справиться с болью. — Ты сказала, что любишь его, Мириам. Тогда люби его. И роди ему детей, которых я никогда не смогу родить.

В ужасе, Мириам сначала застыла на месте. Покраснела, затем быстро побледнела.

— Нет. О, нет! — Она побежала за повозкой, но лошади ускоряли шаг. — Подожди! Амэнда, Амэнда…

Но было слишком поздно. Из–под колес летели комья земли, ударяя ей в лицо, и когда она, наконец, остановилась, задыхаясь, почтовая карета была уже далеко. Стоя посреди дороги, она взглянула на обручальное кольцо в своей ладони и зарыдала.

Чего не ожидал увидеть Павел, подъезжая к своему дому поздним вечером вместе с Михаилом, так это Мириам, которая быстро выбежала им навстречу. Едва он взглянул на нее, как его сердце подпрыгнуло и заерзало внутри, будто кролик в клетке. Что подумает Михаил, увидев ее здесь?

Но она побежала к Михаилу, а не к нему. Сердце Павла упало. Михаил спрыгнул с лошади.

— Амэнда ушла! — закричала Мириам, по ее бледному лицу бежали ручейки слез. Она была грязная и растрепанная. — Я ждала здесь целый день, Михаил. Я знала, что сначала ты заедешь к Павлу. Тебе нужно ехать за ней. Она уехала утром, на почтовой карете. Тебе надо вернуть ее!

Павел продолжал сидеть на лошади. Итак, Ангелочек опять сбежала. Несмотря на все свои клятвы, она оставила Михаила. Все случилось так, как он ожидал. Что ж, можно, наверное, радоваться этому. Но когда Михаил положил руку на плечо Мириам, его вдруг захлестнул жаркий прилив неожиданной ревности.

Михаил был бледен, нервы натянуты. — Я не поеду за ней, Мириам.

— Вы с Амэндой оба сошли с ума? — воскликнула Мириам со слезами, лившимися из ее темных глаз. — Ты не понимаешь… — Как ей объяснить ему? «Боже, что делать?» Она чувствовала взгляд Павла и не могла сказать Михаилу всего, что Ангелочек говорила лично ей. — Тебе нужно ехать за ней. Сейчас же! Если ты не поедешь, ты можешь потерять ее навсегда.

— Я не буду искать ее. На этот раз нет.

— На этот раз нет?

— Он хочет сказать, что раньше не один раз ездил за ней, и ничего хорошего из этого не вышло, — заговорил Павел. — Она ничуть не изменилась с того первого дня, когда он ее встретил.

Мириам повернулась к нему с искаженным от гнева лицом.

— Не суйся не в свое дело! Иди и закройся в своем доме! Засунь голову в песок, как обычно!

Павел отпрянул, напуганный ее напором.

Мириам повернулась к Михаилу, схватив его за рубашку. — Михаил, пожалуйста, поезжай и найди ее, пока не поздно.

Он взял ее руки в свои. — Я не могу, Мириам. Если она пожелает вернуться, она вернется. Если нет… значит нет.

Мириам закрыла лицо руками и зарыдала.

Михаил взглянул на Павла и увидел, что он не собирается утешить девушку. Тяжело вздохнув, он прижал Мириам к себе. Ее тело сотрясалось от рыданий.

Павел взглянул на них и почувствовал резкую боль в груди. Ведь он этого хотел? В этом заключался его план.

Ведь он ждал, когда же, наконец, эта ведьма опять сбежит и Михаил обратит свое внимание на Мириам, которая создана для него и которую он заслуживает. Так почему же сейчас он чувствует такую пустоту и одиночество, как никогда раньше?

Но что бы он там ни планировал, к чему бы ни стремился, он не мог спокойно смотреть на то, как они стоят сейчас вместе, обнявшись. От этого ему было слишком больно. Развернув лошадь, он уехал, оставив их одних.

29

«И я взглянул, и вот, конь бледный, и на нем всадник, которому имя «смерть»; и ад следовал за ним…»