Нет ни одного счастливого среди нас, даже Джеймс, который носился с этой глупой идеей поехать в Орегон, затосковал.

Я скучаю по дому. Не могу думать о тете Марте, Бетси и Кловисе без слез.

Джеймс купил молочную корову за 20 долларов. Бет будет ухаживать за ней. Джошуа будет пасти скотину, которую члены сообщества приобрели в складчину.

Вот уже три дня как мы в пути. Мы покинули Котхаус-Скуэр на рассвете 12 мая. Наш обоз состоит из 28 повозок и 58 живых душ при них. Мы пересекли границу Миссури и покинули Соединенные Штаты Америки. Единственный закон, который мы должны соблюдать, это наша договоренность друг с другом. Мы проехали по грязным дорогам мимо большого сизого холма и затем пересекли речку Булл-Крик. Направляясь прямо на запад, мы наткнулись на знак с надписью: «Дорога на Орегон». Очень тяжело пришлось при переправе через Вермильон. Эй Джей Райт потерял колесо на спуске крутого берега.

Переправа через быстрые речушки всегда проблема. Неподалеку от миссии мне помогали индейцы племени шауни, тогда как Джеймс помогал Райту. Я и детки переправились довольно сносно, без происшествий, хотя весь день сердце сжималось от страха.

Фрэнклину Синнотту принадлежат две повозки, в одной из которых разместилась его семья и продовольствие, другая же набита товаром, который он собирается продать в Орегоне. Этой повозкой управляет он сам, а жена Парали управляет второй. Она ужасно боится и правильно делает. Не очень-то она умеет править, к тому же она такая хрупкая. Когда мы приблизились к Уакарусе, она съехала с дороги и стала ждать. Фрэнклин проорал какие-то жутко свирепые слова, но она и не подумала встать снова в линию и следовать за ним. Даже не двинулась с места. Ему пришлось возвращаться и переправлять повозку через реку самому. Он так взбесился, что заставил ее сойти и переходить реку вброд. Маленькая Патрисия всю дорогу через реку отчаянно звала свою мать. Парали переправилась на лодке с индейцем шауни.

Мы проехали Канзас и идем вдоль речки Литтл-Блу вот уже три дня. Джеймс разрешает Джошуа править, и я благодарна ему за это. Намного легче передвигаться на своих двоих.

В хвосте обоза появился незнакомый человек. Он тащил тележку следом за нами весь вчерашний и сегодняшний день. Маклеод предположил, что это мормон, и пошел посмотреть. Вдалеке виднелся дым его костра, разведенного на привале.

Артемизия и Афина Хендершотт пригласили Каванота поужинать с ними. Они очень красивые дамы. Возможно, одна из них приглянется ему. Аполло обрадуется замужеству одной из своих сестер.

Джон Маклеод только что вернулся и сообщил Джеймсу, что это не мормон, а женщина. Он сказал ей, что только дураки так рискуют и что ей следует вернуться обратно. Она же ответила, что это свободная страна и каждый волен идти, куда пожелает.

Интересно, кто она и почему так решительно настроена покинуть цивилизованный мир.

Джеймс сказал, что женщина, пристроившаяся к нашему обозу, француженка из Нового Орлеана, и я не должна иметь с ней никаких дел. Я спросила почему, но не получила ответа. Я сказала, что буду разговаривать с тем, с кем захочу, а он сказал, нет. Я поинтересовалась, откуда ему столько известно, и он указал на Каванота. Я напомнила ему, что его очередь выходить в ночной дозор и что пусть поторопится. Ракел Бакей и Аполло Хендершотт тоже в дозоре этой ночью. Каванот с самого начала предупредил нас, что индейцы не равнодушны к домашней скотине и что мужчинам следует во все глаза смотреть за своим добром. Джеймс сильно разозлился, так что ему не составит труда бодрствовать в продолжение всей ночи.

Мы добрались до Алков-Спрингс. Там было такое неимоверное количество повозок, что показалось, мы снова находимся в Индепенденсе. В путь тронемся завтра, чтобы найти нашей скотине лучший корм. Весь день я потратила на стирку одежды.

В ночной тиши раздается пиликанье скрипок. Джеймсу захотелось поплясать. Он и словом не обмолвился, но я догадалась, так как он все время отбивает такт носком ботинка. И неотрывно смотрит на меня в ожидании, что я скажу что-нибудь.

Мне бы хотелось сказать кое-что, но не думаю, что ему это понравится.

14

На столе Сьерры зазвонил местный телефон. Она сняла трубку.

— Да, Арлин?

— У вас вызов по второй линии.

— Спасибо. — Сьерра решила, что это, по всей видимости, школьный психолог, которого она пыталась разыскать. — Сьерра Мадрид слушает.

— Это Алекс.

Сердце ее болезненно сжалось, когда он перешел к главному.

— Дом принадлежит тебе. Мой адвокат говорит, что я совершаю ошибку, но я хочу, чтобы он был твоим. И уже переписал его на твое имя. То же и касательно твоего «БМВ». Документы получишь по почте через день-два.

Голос его был таким холодным, что Сьерра почувствовала, как ее пальцы примерзают к трубке.

— И что? Совесть твоя чиста и совершенно спокойна? Думаешь, оставил дом и машину, и все в порядке?

— Думаю, я поступаю более чем справедливо.

— Справедливо? — В горле у нее пересохло. — Никогда не предполагала, что прелюбодеяние и дезертирство могут стоять в одном ряду со справедливостью.

— Как только обзаведешься адвокатом, мы сможем урегулировать все детали развода. Чем быстрее мы разберемся с этим, тем легче будет для всех нас.

Как раз таки намерения облегчить ему жизнь у Сьерры не было. Ее охватила дрожь, она прикрыла глаза рукой.

— Я не дам тебе развода, Алекс. Я уже говорила тебе об этом. Он выругался по-испански.

— Я не вернусь, Сьерра. Лучше тебе принять это раз и навсегда. Я хочу уйти!

— Ты уже ушел. Тебе всего лишь не хватает юридических документов, чтобы законно подтвердить это. И их у тебя никогда не будет!

Она гневно швырнула трубку на рычаг.

Ее всю трясло, сердце невыносимо колотилось. Она до боли сжала пальцы в кулак, зажмурилась и попыталась успокоиться.

— У тебя все нормально? — спросил Рон, стоя в дверях.

Сьерра не ответила. Задержав дыхание, она загоняла свои чувства глубже и глубже, пока не ощутила ровное холодное спокойствие внутри. Даже перестала слышать свое сердцебиение.

— Да, — наконец произнесла она и отвела взгляд в поиске нужного ей места в расписании на следующую неделю, которое она печатала.

Рон подошел к ее столу и нажал селекторную кнопку.

— Арлин, у нас со Сьеррой совещание, прошу ни с кем не соединять. — Сняв палец с кнопки, он положил руки на спинку ее стула и откатил его на два фута от стола. — Давай поговорим о том, что происходит.

Она не шелохнулась. Будет лучше оставаться к нему спиной.

— Мне бы не хотелось.

— Если будешь продолжать держать все в себе, то скоро взорвешься.