Лошадиная часть туловища цветом напоминала кленовую кору, спелый желудь или кожаный переплет старинной книги. От колен до копыт оттенок становился темнее, под стать волосам на голове. Он переступил с ноги на ногу, не прерывая разговора, и по его шкуре прошла рябь — отражение света от канделябров. Может, мой суженый и ворчун, но, во всяком случае, ухаживает за собой регулярно. Как я уже говорила, он был высок — ладоней [21] пятнадцать-шестнадцать в холке. По виду я бы отнесла его скорее к обыкновенным лошадям, а не к чистокровным верховым, хотя, судя по развитой мускулатуре и всему строению, он прекрасно умел выдавать высокую скорость.
Внимательно разглядывая Клан-Финтана, я поняла, что меня абсолютно не отталкивает и не ужасает это слияние лошади и человека. Мне даже не пришлось излишне напрягать мозг, размышляя над тем, с чего вдруг я стала такой благодушной. Я с детства обожала лошадей, что определенно является нормой для девушки из Оклахомы. У меня всегда была собственная лошадь, пока я не уехала учиться. Отец даже любил подшучивать, что сначала я научилась ездить верхом, а потом уже ходить. Интересно, обязательно ли при таком браке умение хорошо ездить верхом? Хотя, конечно, оно не повредит. По правде говоря, не будь он мистером Постная Мина, я бы сказала, что он даже по-своему привлекателен, конечно, если совсем потерять всякую связь с реальностью.
Разговор, видимо, подошел к концу. Собеседник Клан-Финтана отсалютовал ему и направился к двери, замешкавшись лишь на секунду, чтобы отвесить мне поклон. Клан-Финтан расположился на кушетке, стоявшей рядом с моей. Для такого большого парня, коня, не знаю кого, он двигался действительно ловко.
— Простите, что задержался, — произнес мой избранник официальным напыщенным тоном. — Лейтенант должен был обсудить со мной очень важное дело.
«Нет, в эту старую лошадиную задницу определенно всажен кукурузный початок».
— Не страшно. Выпейте со мной бокал этого чудесного вина, — прошептала я и, несмотря на больное горло, послала ему широкую улыбку, словно говоря: «Боже, какая я милая девушка».
— Благодарю.
Может, если он выпьет, то расслабится и начнет себя вести по-человечески, или как это надо называть.
Слуги с тарелками, наполненными снедью, все прибывали из дальних дверей, напоминая мне разбегающихся крабов. Меня обволокли ароматы, в животе заурчало так громко, что, клянусь, Клан-Финтану едва удалось подавить улыбку. Я бы, конечно, попыталась оправдаться, мол, чуточку проголодалась, но, думаю, мой шепот не сумел бы перекрыть утробное урчание.
Чудесные слуги — сожалею, что назвала их крабами, — начали предлагать мне, а потом Клан-Финтану лучшие куски с блюд, на которых дымилась ароматнейшая рыба в кремовом соусе и нежнейшая дичь, по вкусу напоминавшая цыпленка, щедро сдобренная чем-то вроде лимонного перца. Подали нам и зерно, почему-то отдававшее чесноком, и аппетитную смесь гороховых стручков, целых грибов и мелких луковок. Я с типично дамским изяществом мела все подряд, не забывая отдавать должное вину, которое мне то и дело подливали. Да, я понимала, что, наверное, перебарщиваю с вином, но принимала его в строго медицинских целях. Как-никак я недавно умерла.
За обедом мне все стало ясно. Я не могла попасть в ад — еда была чересчур хорошей. Время от времени я бросала взгляды на своего сотрапезника и с интересом отметила, что он тоже уписывает за обе щеки, причем не только зерно и овощи. Похоже, кентавры всеядные.
«Беру на заметку. Будь осторожна, он ест мясо и любит кусаться».
Наверное, суженый заметил мои долгие взгляды, потому что ехидно скривился и заявил:
— Хороший аппетит — признак выздоровления.
— Что ж, спасибо, доктор Клан-Финтан.
Он так выпучил глаза, услышав мой шепот, что можно было подумать, будто я прыснула из носа молоком. Я даже забеспокоилась, не торчит ли у меня из зубов застрявший кусок или из носа — большая козявка.
— Вам прекрасно известно, что я не врачеватель. Я духовный верховный шаман.
Я проглотила кусок цыпленка, прежде чем сумела прошептать ответ:
— Это была просто шутка.
— О, вот, значит, как! — Он сощурился, взглянул на меня, клянусь, очень по-лошадиному фыркнул, после чего вновь принялся шевелить челюстями.
Я начала подозревать, что Рианнон вообще не обладала никаким чувством юмора.
— Миледи, милорд, досточтимые гости!.. В знак того, что музы одобряют этот брак, сейчас покажет свое умение само воплощение Терпсихоры, музы танца.
Кентавры, фигурально говоря, навострили уши. Аланна дважды хлопнула в ладоши, и зазвучала музыка. До этого момента я не замечала, что в дальнем углу зала сидят три женщины, но нежные звуки арфы, флейты и какого-то барабана, вторящего сердцебиению, были очаровательны. Затем из арочных дверей рядом с музыкантшами вплыла исполнительница. С грацией балерины, наклонив голову и красиво скруглив руки, она двигалась в самый центр зала, напротив которого, разумеется, и стоял мой диванчик. Верховной жрице всегда отводится лучшее место в доме. Оказавшись в центре, она словно растаяла в глубоком поклоне, по-прежнему не поднимая головы, и музыка замерла. Потом музыкантши снова заиграли, девушка подняла голову, чтобы начать танцевать. Я, застигнутая врасплох, поперхнулась и брызнула вином из ноздрей. К счастью, все смотрели на нее, а не на меня, поэтому мне хватило времени утереться и вернуть самообладание.
Надо же! Танцевала Мишель, девушка, с которой я проработала в одной школе десять лет! И вот она здесь, божественное воплощение музы танца — что ж, логично. Мы с Мишель любим посмеяться над парадоксом двух из ее трех основных страстей в жизни. Страсть номер один — танец, страсть номер два — естественные науки. Она очень любила рептилий, что всегда меня тревожило, особенно если учесть, что наши классы располагались рядом. По крайней мере два-три раза в год какая-нибудь змеюка удирала из аквариума и, с позволения сказать, терялась. Мишель соединила свои первые две страсти, обучаясь на химика в Северо-Восточном университете Оклахомы и получая при этом стипендию как танцор. В нашей школе она тоже объединяет их, преподает химию по спецпрограмме для отличников и выступает хореографом в школьных мюзиклах. Странная девушка.
Следя за медленными движениями, совпадавшими с чувственным ритмом, я сделала очередной глоток вина и благодарно улыбнулась маленькому слуге, который послушно метнулся ко мне, чтобы заново наполнить кубок. Сомнений не осталось — это точно была Мишель или же ее двойник, как наверняка уточнит Аланна. Те же густые темные волосы, которые, как в случае с Аланной, изменили свою длину. Вместо классной современной стрижки я увидела гриву по пояс, которая поблескивала, колыхалась с каждым движением и прикрывала изящное тело танцовщицы больше, чем абсолютно прозрачные переливчатые кусочки газовой ткани, заменявшие на ней одежду. Во время танца эти полоски порхали вокруг нее, при малейшем движении соблазнительно обнажая крепкое маленькое тело. Она всегда отличалась великолепной фигурой, хотя ела как воробей, то есть уплетала за день в десять раз больше собственного веса. Мишель — единственная из всех моих знакомых, кто способен каждый день поглощать полный школьный обед, напичканный всевозможными жирами и углеводами, при этом оставаться здоровой и не прибавлять в весе. Поганка.