— Какая я неловкая. — Молодая женщина притворно рассмеялась и указала на ковер. — Должно быть, поскользнулась. — Затем, сделав вид, что хочет поправить ковер, разогнула ногу и тотчас взвизгнула.
— Нога! — воскликнул Джаред.
В ту же секунду мужчины подскочили к Мерси и, подхватив ее под руки, осторожно подвели к кровати. Свою роль Мерси сыграла великолепно, что свидетельствовало об актерском мастерстве, отточенном до совершенства на балах.
Усадив жену, Джейкоб опустился перед ней на колени и зашуршал юбками, пытаясь добраться до поврежденной ноги.
— Что ты делаешь? — вскинула на него глаза Мерси.
— Хочу осмотреть лодыжку, вдруг ты ее сломала! — озадаченно ответил молодой человек.
Мерси покачала головой и оттолкнула мужа.
— Нет, не сломала. Скорее растянула мышцы… слегка.
— Дай хотя бы взглянуть, — настаивал Джейкоб.
Джаред почувствовал, что его присутствие смущает невестку, и пошел к двери. На пороге он приостановился.
— В самом деле, все в порядке? Я могу послать за доктором.
Мерси заверила его, что в этом нет никакой надобности.
Джаред осторожно притворил за собой дверь.
— Отека вроде нет, — сказал Джейкоб, ощупывая лодыжку.
Во время этой манипуляции Мерси пришлось вскрикивать, взвизгивать и постанывать; словом, вести себя так, как вел бы человек, только что растянувший связки.
— Выглядит неплохо, — заключил Джейкоб и встал. — Однако тебе следует проявить осторожность и не опираться на эту ногу несколько дней.
В глазах молодой женщины зажегся огонек. Только что она с блеском выкрутилась из очень затруднительной ситуации, это ее возбудило, заставило кровь быстрее течь по жилам. Она стремительно возвращалась в свое нормальное состояние.
Похоже, ты собираешься стать моей сиделкой, — проворковала она игриво. — Два, может, три дня твоего внимания — и я исцелюсь.
Джейкоб слушал жену вполуха. Склонившись над ящиками комода, он извлекал оттуда одежду и клал ее на полусогнутую руку.
— Что ты делаешь? — полюбопытствовала Мерси.
Молодой человек покосился на жену.
— Еду в Лексингтон. Не знаю, надолго ли. — И, прочитав неудовольствие на ее лице, добавил: — С тобой посидит мама.
— И что или кто тебя интересует в Лексингтоне? — ледяным тоном спросила Мерси.
Джейкоб пожал плечами.
— Прости, не могу сказать. Уезжаю по делам комитета. — Молодой человек выпрямился; в руках он держал рубашки и штаны. — Право, Мерси, это для твоего же блага, — добавил он, — чем меньше ты знаешь, тем лучше.
— Когда ты вернешься?
— Я уже сказал. Не знаю.
Мерси сидела на краешке кровати в напряженной позе. До чего это похоже на Джейкоба! Он может, ни на секунду не задумываясь о ней, уехать на день, на ночь, на несколько суток. Вечно у него дела!
— Мог бы — сказал! — повторил Джейкоб.
Молодая женщина сердито скрестила руки на груди. Ну что ж, в эту игру можно играть вдвоем. Если он не желает довериться ей, она тоже промолчит. Он последним узнает о ее беременности. Вернется из Лексингтона через шесть или семь месяцев и увидит ее с ребенком на руках. Это будет ему хорошим уроком!
Между тем Джейкоб возобновил сборы. Он заметил и напряженную позу жены, и ее надутые губки. Итак, она на него злится. Если он услышит доброе слово на прощанье — считай, повезло. Джейкоб вздохнул. У него нет времени на нежности. По городу ползли слухи. «Красные мундиры» что-то готовили. Чаще проводились учения; движение в порту было перекрыто; охрана перешейка — узкой территории, соединяющей Бостон с материком, — усилена. Обычно он извинялся перед Мерси за грубость. Но сейчас он спешил в Лексингтон. Он исправит все по возвращении.
В то время как Мерси удерживала Джейкоба наверху, Исав благополучно приземлился на заснеженную клумбу и побежал к парадному входу. С крайней осторожностью он нажал на дверную ручку и юркнул внутрь. Дверь бесшумно затворилась, и молодой человек на цыпочках побежал вверх по лестнице в свою комнату.
— Исав? Это ты? — раздался из гостиной голос Энн.
— Да, мама, — отозвался Исав. — Я.
— Не зайдешь на минутку?
Исаву пришлось спуститься вниз и пройти в гостиную; дорогой он пытался привести в порядок одежду и выровнять дыхание. Войдя в комнату, он увидел, что мать сидит у окна. На ней было ярко-желтое, но при этом вполне пристойное платье (в одежде артистический вкус Энн проявлялся только в цвете). Подле нее на хрупком изящном столике лежала раскрытая Библия. По другую сторону столика стоял свободный стул. Этот уютный уголок ассоциировался у Исава с тетей Присциллой. Здесь она любила вести долгие беседы с Энн.
— Ты знаешь Библию лучше меня, — мягко начала мать. — Не поможешь мне с этим отрывком?
Исав наконец-то утишил дыхание, улыбнулся и шагнул к Энн. Критическое отношение матери к себе всегда вызывало у него веселое недоумение. Для женщины, которая ни дня не провела в университетской аудитории, Энн знала Библию великолепно — во всяком случае, намного лучше большинства священников.
— Вот эти строки, — тонкий пальчик указал на стих. Мать откинулась на спинку стула так, чтобы Исав смог прочитать текст. — Иоанн 1:47, — сказала она, когда он склонился над Библией, — Филипп только что нашел своего брата и повел его к Иисусу.
Исав прочел вслух:
«Иисус, увидев идущего к Нему Нафанаила, говорит о нем: вот подлинно Израильтянин, в котором нет лукавства».
Молодой человек кивнул.
— Хорошо, мама. Что тебя интересует?
Энн знаком указала сыну на стул. Исав молча сел.
— Видишь ли, мне пришло на ум, что в этом случае слово «лукавство» имеет несколько значений. Но это все, что я помню. Не поможешь мне?
— Приманка для рыбы! — ответил Исав. — Это слово означает «приманка». А еще: «обман», «хитрость», «предательство». Иисус говорит, что Нафанаил был честным человеком.
Энн положила пальчик на книгу, посмотрела на текст и повторила вслух: «Приманка для рыбы!»
Исав кивнул. Он был доволен тем, что смог помочь матери.
— Спасибо, сынок. Приятно сознавать, что годы учебы не прошли для тебя даром.
Молодой человек встал и шагнул к двери.
— И еще кое-что… — приглушенно сказала Энн.
Исав остановился.
— Это ты пробежал мимо моего окна несколько минут назад? Я полагала, ты уже наверху.
— Ну, — протянул молодой человек, судорожно пытаясь что-то придумать, — вообще-то, я уходил на несколько минут…
Энн спокойно сидела в своем кресле и с самым невинным видом внимала его незатейливой выдумке. Однако палец матери — и это привлекло внимание Исава — все еще лежал на Библии и указывал на слово, означающее «приманку для рыбы».