Пока Мэйджи объяснялся с хозяином, Джаред рассеянно оглядывался по сторонам. Таверна была забита до отказа. Посетители, одетые в пыльную дорожную одежду, сидели небольшими группками — Джаред увидел даже нескольких детей. Основную часть публики составляли матросы. Из их разговоров Джаред понял, что почти все они плавали на «Золотой принцессе» — торговом судне, которое недавно вернулось с острова Барбадос. Корабль находился в море три месяца.
Вслушиваясь в незамысловатые рассказы моряков, Джаред забыл обо всем на свете. Тем временем к столику с двумя кружками эля подошел Мэйджи.
— Это один из наших кораблей, — объяснил он Джареду. Мэйджи хотел сказать, что «Золотая принцесса» принадлежит торговой империи Дэниэла Коула. — Они прибыли с Барбадоса сегодня утром. Мы сами выгружали бочонки с ромом. На этих рейсах делаются большие деньги.
— На каких рейсах?
Мэйджи сделал глоток. На его верхней губе осталась полоска пены.
— С Барбадоса, — пояснил Мэйджи, — Коул вывозит сахар, черную патоку, ром и хлопок, а из Англии — текстиль и станки. Здесь, в колониях, он продает их оптом владельцам магазинов и предприятий.
— Я думал, он сколотил состояние на оловянной посуде.
— С этого он начинал. Видишь ли, Коул пустил свой капитал в оборот. Заключая все более и более крупные сделки, он превратился в одного из самых богатых людей Бостона. Вот почему я поступил к нему на службу.
— Потому что он богат?
— Потому что его корабли ходят в Лондон, Глазго, Бристоль, Ливерпуль, Вест-Индию и даже в Индию! Да что там, говорят, он собирается торговать с Китаем!
После этих слов Джаред Морган проникся к новому приятелю еще большей симпатией. Когда Джеймс Мэйджи заговорил о дальних странах, его глаза загорелись. Даже среди сверстников Джаред не так часто встречал тех, кто разделял его страсть к путешествиям. Ну а среди старшего поколения… Почти все знакомые его родителей имели какое-то отношение к Гарвардскому университету. Гарвард был для них центром вселенной. Все свои надежды они связывали только с ним. А вот Джеймс Мэйджи ни разу не упомянул об университете, школе, занятиях и учебниках. Он, как и Джаред, ощущал тоску по странствиям, по соленому морскому ветру, по крикам чаек за бортом.
— Знаешь, — сказал Мэйджи (он пил эль торопливыми глотками, поскольку ему не терпелось продолжить разговор), — если мы справимся с работой в порту, изучим как следует складское дело и сумеем проявить себя, Коул может на год или на два отправить нас на Барбадос.
— Правда?
Мэйджи широко улыбнулся и кивнул.
— Парень, который обучал меня, отплыл туда две недели назад на одном из наших кораблей. Он сказал, что при первой возможности рекомендует меня мистеру Коулу.
— А ты, случаем, не можешь порекомендовать меня?
Мэйджи расхохотался.
— Неплохая просьба для того, кто не проработал и дня!
Мэйджи был прав. Джаред смутился. Он почувствовал, что сморозил глупость.
— Не переживай, Морган, — Мэйджи добродушно похлопал Джареда по плечу. — Ты мне нравишься. Мы с тобой станем друзьями.
— Я не ослышался, джентльмены? Вы сказали, что работаете на Дэниэла Коула? — Прямо перед Джаредом и Мэйджи выросла фигура матроса. Это был седовласый человек с обветренным, заросшим щетиной лицом и коричневой морщинистой шеей.
— Да, сэр, — холодно ответил Мэйджи, — но полагаю, вас это не касается.
— Сбавь обороты, парень! Я просто хочу с тобой поговорить. Меня зовут Зик, и я только что вернулся с Барбадоса! У нас с тобой один хозяин!
— И что с того? — поинтересовался Мэйджи. — Впрочем, добро пожаловать домой. А теперь будьте любезны, оставьте нас.
— Я хотел бы внести некоторую ясность… — незнакомец присел рядом с юношами и водрузил локти на стол. — Это было опасное путешествие. Сплошные шторма, волны высотой в половину мачты, ветер, который в клочья изорвал наши лучшие паруса. Три моих товарища не вернулись домой. Теперь они лежат на дне рядом с моллюсками.
К столу Джареда и Мэйджи стали подтягиваться другие матросы.
— Мне очень жаль, сэр, — сказал Мэйджи. — А теперь, если позволите…
— И я спросил себя: «Ради чего они погибли?» В самом деле, ради чего? И я отвечу вам, парни. Ради этого! — незнакомец поднял кружку и со стуком поставил ее на стол, расплескав почти половину содержимого. — Ром! — проревел он. — Напиток бога морей, который пьют матросы по всему свету!
Моряки с интересом слушали Зика. Живое кольцо вокруг молодых людей сомкнулось.
Мэйджи открыл было рот, но Зик заметил это и громко проговорил своим каркающим голосом:
— Ради того, чтобы этот ром попал в Бостон, нам пришлось немало пережить, — старый моряк сокрушенно насупил седые брови, а затем, лукаво прищурившись, продолжил: — Так вот, наши юные друзья просто обязаны выпить по кружечке рома за тех, кто его сюда доставил.
— Верно! — дружно завопили матросы.
— У нас есть выпивка, — буркнул Мэйджи.
— Э нет, парни, — не унимался Зик, — это не выпивка. Разве элем можно промочить горло? Уж лучше пить материнское молоко. Когда мать отучала меня от груди, она давала мне эль — и я плакал, потому что ее молоко было крепче!
Взрыв хохота потряс стены таверны.
Мэйджи окинул взглядом развеселившихся матросов, посмотрел на Джареда, приосанился и вдруг бойко заговорил:
— Джентльмены! Я хочу поблагодарить вас за то, что вы указали нам на наши дурные манеры. Я и мой друг хотим выпить за ваших погибших товарищей!
Со всех сторон послышались одобрительные возгласы. Хозяин таверны налил две кружки рома, и Джаред, следуя примеру Мэйджи, поднялся, чтобы выпить за погибших матросов. До этой минуты самым крепким напитком, который ему приходилось пробовать, был сидр — однажды Чакерс стянул его у дядюшки. Джаред вспомнил, что сидр обжег ему горло и затуманил голову.
— Прежде чем вы выпьете, — вмешался Зик, — я преподам вам еще один урок матросского этикета.
Мэйджи выжидающе глянул на него.
— Когда матросы пьют, они не жеманятся, точно невинные девицы, и не тянут выпивку по глоточку. Как мы можем воздать должное погибшим морякам?
Его приятели ответили на этот вопрос грубой бранью.
— Когда матрос пьет за своего товарища, он пьет до дна. Мало того, за каждого погибшего пьют отдельно!
Джаред глянул на приятеля. Мэйджи невозмутимо поднял кружку.
— Джентльмены! — воскликнул он. — Мы пьем за… — Он обернулся к Зику. — Как звали погибших?
Однако тот, похоже, запамятовал имена своих дружков. Как, впрочем, и остальные матросы. Несмотря на это, Мэйджи улыбнулся еще шире и начал снова:
— Джентльмены! Мы пьем за вашего погибшего товарища номер один! Пусть он обретет покой во владениях Посейдона, пусть любой ветер будет для него попутным, и пусть все богатства Атлантиды достанутся ему!