Сиена почувствовала, как ей открывают левый глаз, и тотчас инстинктивно оттолкнула руку матери. Острая боль пронзила глаз, слезы потекли ручьем, смачивая пересохшую слизистую. Однако уже через пять секунд девушка смогла различить очертания комнаты и увидела чуть расплывающееся взволнованное лицо матери.
Облегчение накрыло Сиену с головой, так что она едва могла дышать.
— Господи, я вижу! — Поймав ладонь Клэр, она прижала ее к груди. — Черт побери, я не ослепла!
Однако через несколько минут ее радость померкла. Правый глаз почти не видел. Конечно, она смогла различить силуэты мебели и проем окна, но этим дело и ограничилось. Похоже, травма оказалась слишком серьезной. Клэр обняла дочь, пытаясь успокоить.
— Ты даже не представляешь, на что сейчас способна глазная хирургия. — Она тщетно пыталась говорить с воодушевлением. — Как только мы вернемся в Лос-Анджелес, я сразу же отправлю тебя к лучшему специалисту.
Лос-Анджелес. Даже мысль о родном городе наполнила Сиену паникой. Возможно, там ей частично вернут утраченное зрение. Но что еще ждет ее в Лос-Анджелесе?
Отец болен, возможно, даже умирает. Наверняка это станет их последним свиданием, болезненным, невыносимым. Решившись на визит к отцу, Сиена будет вынуждена пройти через все то, на что не хватало ее смелости долгие годы.
А еще в Лос-Анджелесе ждет Рэндалл.
Мать права, от него нужно бежать. Но в голове Сиены все еще крутились слова бывшего жениха. Он обещал раздавить и уничтожить ее, если она ослушается. Он не отступится, не остановится ни перед чем, чтобы стереть ее в порошок, смешать с грязью, и можно быть уверенной, что это ему удастся. Даже мысль о том, что она потеряет все то, к чему так долго шла, была мучительной, как агония.
— А теперь, милая, — ворвался в мысли Сиены твердый, деловитый голос матери, — я хочу, чтобы ты увидела свое отражение. — Она протянула дочери маленькое зеркало и ободряюще кивнула. — Ты готова?
Сиена судорожно вздохнула. Ей было страшно, но останавливаться она не собиралась. Девушка взглянула в зеркало.
Поначалу она не издала ни звука, только вжалась головой в подушку, словно пытаясь слиться с ней воедино. Замерев от ужаса, Сиена смотрела на чужака в зеркале.
Несколько недель подряд она изучала свое лицо на ощупь, пальцами, пытаясь понять, как велики повреждения. Однако ничто не могло подготовить ее к тому, что предстало глазам. Уродливый извилистый красный шрам, похожий на толстого червя, тянулся от внешнего угла правого глаза вниз, к линии губ. Именно сюда врезалась кромка стекла, располосовав лицо.
Вокруг глаз были многочисленные порезы, словно на веки обрушился метеоритный поток. Скула была сломана, ее форма изменилась, отчего лицо стало асимметричным. Вся левая половина от носа до уха казалась какой-то нелепой, словно кость выехала наружу, натянув кожу, как тонкую бумагу.
Выронив зеркало, Сиена уставилась на свои руки, украшенные теперь шрамами от осколков стекла. Пальцы казались тонкими и почти синими от худобы, сквозь кожу просвечивали голубые сосуды.
Сиене стало дурно.
Рэндалл уже уничтожил ее.
Нет, не так! Это она позволила себя уничтожить.
— Я знаю, что тебе сейчас нелегко, — мягко сказала Клэр, с болью глядя на дочь. — Но несколько минут назад ты утверждала, что не можешь уехать со мной. Ты была готова остаться здесь, с этим психом, говорила глупости о карьере и славе… Ты должна была увидеть собственными глазами, что он с тобой сделал. Прости. — Голос Клэр дрогнул, но она взяла себя в руки. — Ты просто не знала, и мне пришлось действовать напрямую, вот так вероломно. Карьера — это не самое главное в жизни, детка. Ты не просто можешь, ты обязана поехать со мной. Ради себя самой.
Сиена словно оглохла. Уничтожено было не только ее лицо. Рэндалл сломал ее дух, стер в порошок ее амбициозность и желание пробиться на вершину славы. Он раздавил ее, словно ребенок хрупкого жука.
Она стремилась во всем походить на Дьюка, жила его надеждами и мечтами, шла за ним шаг в шаг, медленно, но верно пробивалась в Голливуд, который стал ее сказкой и наваждением. Она зарабатывала деньги, славу и имя, с раннего детства ставила почти недостижимые цели и все-таки достигала их вопреки всему. Сиене казалось, что дедушка Дьюк одобрительно кивает, глядя на нее с небес, восхищаясь ее упорством и талантом. Даже после смерти деда Сиена продолжала воплощать в жизнь его мечту. Но какой ценой? Скольких людей она оттолкнула от себя? Сколькими пожертвовала? Скольких обидела? И была ли сама счастлива на этом пути?
Глядя на свое отражение, Сиена поняла, что главный человек, которым она пожертвовала, смотрит сейчас на нее из зеркала.
Она любила Дьюка. Любила, пока он был жив, и будет любить еще долгие годы после этого страшного момента. Но лишь сегодня Сиена поняла, что дед мог ошибаться. Дьюк топтал тех, кого считал слабее себя, не делая исключения даже для своей семьи. Но ведь именно слабость делает человека человеком, а жестокость превращает в отвратительное животное вроде Рэндалла Стайна, не знающего границ собственной воли, жестокого и жалкого одновременно.
«Да, — с горечью подумала Сиена, — Рэндалл был жесток, а я была слабой и податливой, держалась за него из страха и отчаяния, пыталась докричаться, но не могла».
Как Минни держалась за Дьюка.
Как Клэр держится за Пита.
Сочувствие к матери и бабке обрушилось на Сиену, угрожая затопить с головой. Много лет она презирала Клэр и Минни за слабость, пока однажды не повторила их путь. Чем отличалась Сиена Макмаон от своих предшественниц? Ведь Минни и Клэр во многом были лучше ее и смелее. По крайней мере обе любили мужчин, которые вытирали о них ноги. Она же никогда не любила Рэндалла. Так по какой причине тогда хваталась за него, словно утопающий за соломинку?
Деньги? Слава? Возможно.
Дьюк считал, что деньги и слава делают человека неуязвимым, и Сиена слепо, по-детски пыталась угодить деду даже после его смерти, разделив его убеждения. Она мечтала быть такой, как Дьюк, и куда завело ее следование за кумиром?
В венах Сиены текла не только кровь Дьюка. Она перемешивалась с кровью Клэр, и теперь, впервые в жизни, Сиена ощутила гордость при мысли об этом.
Солнце, перебравшееся на другую сторону горизонта, заглянуло в окно как-то неожиданно, торопливо, словно опасаясь опоздать. Сиена подслеповато моргнула.
Клэр бережно забрала из рук дочери зеркальце и погладила ее вялые пальцы. Сиена сжала ладонь матери.
— Окажи мне услугу, — произнесла она твердо, все еще жмурясь от яркого света.
— Конечно, детка, — нежно ответила Клэр и улыбнулась. Она мысленно молилась, чтобы у дочери хватило сил пережить этот страшный момент. — Все, что попросишь, мой ангел.
Сиена подняла глаза на мать и неожиданно улыбнулась:
— Собери мои вещи, пожалуйста.