Свет в окнах мигал быстрее и быстрее.
Лукас перевел взгляд на брата:
– Давай живее.
Джаред замешкался, пытаясь вставить ключ в замок зажигания.
– Что происходит?
Поток воздуха взрывной волной вырвался из передней, сорвав с петель остатки входной двери и разметав все только что затянутое внутрь.
Фургон сорвался с места. Я смотрела из окна, как распахиваются двери других домов на нашей улице и как мой собственный дом становится все меньше и меньше, пока наконец совсем не исчез из виду.
Неужели я действительно уезжаю вместе с ними?
Это больше не было вопросом.
Я приняла решение, когда перестала быть простой девчонкой, потерявшей мать, – где-то в промежутке между призраком в белой ночнушке, летающими ножами и циклоническим вихрем в нашей передней. Теперь я была девчонкой, у которой отняли мать сверхъестественные силы.
Силы зла.
– В жизни не видел такого буйного полтергейста.
Лукас выглянул в окно, как будто надеялся еще раз посмотреть напоследок.
– Ты вообще никакого не видел.
Джаред не отрывал глаз от дороги. Лицо у него было напряженным.
– Все равно. Там был серьезный выброс энергии.
Они обсуждали происшедшее, как будто это был ураган или торнадо, тогда как слепой разгул стихии здесь был совершенно ни при чем. Напротив, за этим стояла чья-то злая воля, но каким образом она влияла на все происходящее, я понять не могла. И, судя по высказываниям Джареда, они тоже не слишком хорошо в этом разбирались.
Я обхватила себя руками.
– Ты замерзла? – Джаред потянулся снять с себя куртку.
– Все в порядке, – сказала я.
Мы оба прекрасно понимали, что это неправда. На дво ре стоял декабрь, а на мне были джинсы и тонкая серая футболка. Я полжизни отдала бы за куртку, но мне не хотелось признавать, что на самом деле все вовсе не в порядке. Лукас не стал настаивать.
Наверное, он видел, какой потерянной я себя чувствую. У Лукаса с Джаредом были хоть какие-то ответы, а я даже не знала вопросов. Но за последние несколько часов я так обессилела, что не в состоянии была что-либо выяснять.
Я грузно оперлась на ладонь, рука скользнула по коже сиденья и наткнулась на руку Джареда. На секунду наши пальцы соприкоснулись. Он покосился на них, и я поспешно отдернула ладонь и смущенно сложила руки на коленях.
– И что это было? У меня в доме? – спросила я.
– Полтергейст, – ответил Лукас.
– Это про который еще кино есть?
– А что, это было похоже на кино? – Лукас ободряюще улыбнулся.
Джаред, похоже, не улыбался вообще никогда. За исключением разной одежды и шрама на лбу у Джареда, это был практически единственный способ отличить их друг от друга.
– Если и было, то пусть такое кино кто-нибудь другой смотрит.
Я попыталась расслабиться, но сделать это, будучи зажатой между ними, оказалось невозможно.
– Кстати, в том фильме все показано довольно точно. Полтергейсты – сверхъестественные сущности, которые питаются энергией – электрической, механической, даже человеческой – и используют ее для того, чтобы перемещать предметы и причинять серьезные разрушения. Никто точно не знает, что они собой представляют, но они не духи. – Казалось, Лукас повторяет прочитанное на каком-нибудь сайте о паранормальных явлениях.
– Я все равно не понимаю, что он делал в моем доме. – (Братья отвели глаза.) – Вы появились в моей спаль не из ниоткуда, подстрелили моего кота из ружья, которое больше всего похоже на примочку из компьютерной игры, а теперь говорите мне, что какой-то демон пытается меня убить. С чего вы это взяли?
Джаред вскинул на меня глаза:
– Потому что наша семья больше двухсот лет сражается с его армией.
– Что вы имеете в виду?
– Андрас обладает властью над духами мщения и использует их для того, чтобы сделать то, чего не может сам: причинять вред живым и убивать их, – пояснил Лукас. – Легион дал клятву защищать мир от этих атак.
– Выходит, вы вроде охотников за привидениями, которых показывают по телевизору?
– Скорее, вроде экзорцистов, – нахмурился Джаред.
– Я думала, экзорцисты помогают людям, в которых вселяются демоны. Или кто-то еще в таком роде.
Я просто не могла заставить себя произнести вслух слово «дьявол». Все это и так звучало как полный бред.
– Демоны могут вселяться в кого угодно и во что угодно – в дома, в животных и даже в любые предметы, – пояснил Джаред. – И не они одни. Духи только и делают, что в кого-нибудь вселяются. Как, например, тот, что вселился в твоего кота.
Думать об этом мне не хотелось. Я втихомолку надеялась, что Элвис сейчас свернулся клубочком перед камином в доме кого-нибудь из наших соседей.
Лукас легонько стиснул мое плечо:
– Экзорцисты – это вроде борцов со сверхъестественными паразитами. Если в каком-то месте появляется сущность, которой там быть не должно, они избавляются от нее. Для членов Легиона это полноценная работа.
Как мог мир, который они описывали, существовать внутри того, в котором я прожила всю свою жизнь?
Ангелы и демоны. Призраки, способные вселяться в кого угодно и во что угодно, и тайное общество экзорцистов….
– Вы хотите сказать, что кто-то из ваших родных состоял в Легионе?
– Эта обязанность передается по наследству. Каждый член выбирает из своих кровных родственников преемника, который займет место после его смерти. Так повелось с той самой ночи, когда наши предки случайно выпустили на волю Андраса.
Я некоторое время молчала, глядя на них. Джаред сосредоточенно смотрел на дорогу, Лукас сидел, закинув ноги на приборную панель. Ни тот ни другой не производили впечатления людей, живущих в мире иллюзий, и оба определенно разбирались в том, как избавиться от мстительных духов. Но все прочее больше всего походило на древнюю семейную легенду – вымысел, который кто-то когда-то выдал за историю. Может, их родители были психами? Приверженцами теории заговора, заразившими своими бредовыми идеями детей?
– А вам не кажется, что вся эта история с демоном может быть выдумкой? Способом объяснить, почему эти духи пытаются причинить зло людям?
Лукас вытащил из бардачка тетрадь в кожаном переплете. Во всяком случае, когда-то она была тетрадью, теперь же буквально распадалась на части, растрепанные страницы торчали из-под потертой обложки в разные стороны. Лукас открыл тетрадь и, подровняв вываливающиеся листки, протянул ее мне:
– Хотел бы я, чтобы это было выдумкой.
Корешок растрескался, местами чернила расплылись полностью, местами текст можно было разобрать с большим трудом. Страницы были испещрены выцветшей рукописной вязью из другого времени.