— Ну беленькая? Пестрая?
— Вроде беленькая…
Друзья стали перебирать все семейные альбомы с фотографиями: а вдруг где-нибудь коза попала в кадр, когда тесть дочку Тачика фотографировал. И правда — нашли: на одной фотографии дочка, еще маленькая, сидит в надувном бассейне, а далеко на заднем плане на лужайке стоит маленький козленок. Белый-белый…
— Она?
— Да вроде она… Только сейчас она уже большая должна быть.
Друзья разъехались по селам — искать белую козу, примерно трех лет.
Добыть козу оказалось на так просто — кто согласится отдать трехлетнюю козу… Тем более вид у покупателей был какой-то странный, пришибленный — подозрительно все это было. Наконец купили где-то за очень большие деньги, правда, она оказалась совсем не белая, а с рыжими пятнами на спине. Но друзья подучили Тачика: скажешь, мол, солнце, радиация, то да се, экология — и все. Понял? Стой на своем. Экология — и все. А что ты можешь сделать? Радиация, солнце… Вот и пятна.
Приехала Катерина с дочкой. Тачик решил встречать ее сдержанно, без особого почета — цветы там или что, а так, мол, все обычно — занят был по хозяйству, пока вы там, в Египте, неизвестно еще чем занимались. А у нас тут — дом, двор, коза опять же… Приобнял обеих скупо, устало, мол, намаялся тут один…
И что странно — Катерина по двору походила, собаку потрепала, кота погладила, клумбы с цветами все обошла, дом изнутри и снаружи осмотрела, в гараж заглянула, а в сарай — нет. Уже когда в дом заходила, коза из сарая мемекнула — ей ведь погулять охота и поесть неплохо бы… Катерина вдруг так чудно вздрогнула, оглянулась на козий голос и потом на Тачика диковато. Затем бегом по тропинке побежала, распахнула сарай:
— Коза?!
— Ну коза, — Тачик как бы с неохотой. — А что? Коза!
— Наша?
— А чья же еще? Там… это… если на спине там… Так это солнце, радиация… И все.
— Радиация?
— Ну там… Да, экология… Радиация… То да се!
— Радиация?
— Ну. Наверно… Или… Там…
— Ра-ди-а-ация?!
— Катерина…
— Щас покажу радиацию тебе! Ща-а-ас…
— Ка-а-а-а…!!!!!
Нет, зачем лопату… Катерина и так, невооруженная, могла начистить Тачику рожу…
Тачик так удирал от Катерины, так бежал, так петлял, аж пыль кренделями заворачивалась следом.
А что оказалось? Оказалось, что Катерина, зная своего мужа Тачика, свою слабую и прекрасную половину, козу перед отъездом отдала на время. Далеко отдала, в горное село, подруге Гале — к той племянники приехали из города, хилые, бледные, слабого здоровья, вот Галя и взяла козу на лето, чтоб детей молоком отпаивать… Все ведь на глазах Тачика происходило, но он так отъезд жены отметил, что и забыл наутро про козу насмерть. Так что радиация лишней оказалась. Совсем.
Словом, бояться жены, пацаны, не стыдно. Особенно если она такая, как жена Тачика, Катерина. Даже без лопаты.
Ирка поубивала все будильники. Для убийства последнего встала по его же звонку, доковыляла до окна, открыла форточку и швырнула будильник в куст. В кусте кто-то взвизгнул, зашуршал, потом радостно ойкнул и воскликнул: «Ой! Господи!!! Ой! Часики! Вот спасибо тебе, Господи!»
— Та пжалста, — в ответ пробормотала Ирка, закрыла окно и ушла спать. Но вставать все равно надо было в семь утра. Надо было все равно. Потому что надо было. А как? Оставшись без будильников, Ирка заказала своему папе ежедневную телефонную побудку. Папа вынужден был звонить каждое утро из другого города.
— Да-да, я уже проснулась, — бодрым свежим утренним голосом рапортовала Ирка, — спасибо, папа.
Папа верил.
Через три часа Ирка звонила отцу и орала:
— Па-а-апа!!! Почему ты меня не разбудил?! Я же просила! Я же опять опоздала! Опять!
— И-и-ира! Но ты же мне ответила, ты же сказала: «Да-да! Я проснулась!»
— Это была не я!
— А к-к-кто?! — от удивления и страха заикался папа… В доме, кроме Ирки, жил только хомяк. Хомяк не мог говорить Иркиным голосом: «Да-да, я проснулась». Хомяк не мог говорить: «Я проснулась», поскольку спал еще крепче, чем Ирка. Хомяк не мог говорить «проснулась». Хомяк был мальчик! Хомяк не мог говорить даже теоретически!! Хомяк был… животное!!!
— Это говорила я. Но я спала. А во сне я себя не контролирую и поэтому вру. Я не просыпалась. Я говорила: «Да-да, я проснулась», но не проснулась. Проверяй меня, когда звонишь.
— Как проверять?
— Задавай разные вопросы.
Отец стал задавать разные вопросы:
— Ира! Это кто, угадай? Это кто тебе звонит рано утром, вместо того чтобы спокойно спать, потому что я имею уже право на пенсии поспать подольше, Ира? Кто? Это… Ну? Э-э-это…
— Это па-апа… Я проснулась, папа.
— А почему я тебе звоню, Ирочка, из другой страны по доллару за минуту?
— Чтобы меня разбудить. Я уже проснулась, папа.
— Ира, какой сегодня день, Ира?
— Понедельник. Я проснулась, папа.
— Какое число, Ира?
— Пятое. Проснулась я, папа! Спасибо, папа!
— Месяц, Ира!
— Сентябрь!!! Я проснулась уже, проснулась, папа, уже!
— Ты проснулась? Да? — констатировал папа.
— Да-да, я проснулась.
Через два часа:
— Ты меня не разбудил!!! Ты меня не разбудил, меня уволят с работы. Я опять проспала.
— Но ты же отвечала, Ира! Ты же правильно ответила на все вопросы!
— Да! Потому что я в тебя! Я умная даже во сне. И сообразительная. А главное — очень изобретательная!!!
Папа перешел на точные науки.
— Ира, это папа, Ира.
— Да-да, я проснулась!
— Не морочь мне голову. Ты спишь. Назови число пи.
— Пи?
— Пи! Пи!
— Пи-пи… Щас… (Ирка куда-то убегала, возвращалась.) Але? Это кто?
— Это папа, Ира! Я звоню, чтобы тебя разбудить.
— О! Папа! Молодец ты какой! Я уже проснулась, папа.
— Не-ет, Ира, ты спи-и-ишь, Ира. Назови число пи.
— Число пи? Число пи… Число… Але? А это кто?
— Это папа, Ира! Это папа! Я звоню, чтобы тебя разбудить. Назови число пи, Ира!!!
— А! Легко! 3,14!
— Пра-а-авильно. А кто тебе звонит?
— Это… папа? Па-а-апа! Здравствуй, папа! Вот спасибо тебе! Вот спасибо! Это ты, папа!