– Это что, намек? – Я чувствовала, как он недоуменно поднял бровь. И почему он все сказанное мною относит на свой счет?
– Иди ты. Я уже так наговорилась, горло хрипит. Орала как резаная.
– Наверняка то еще шоу. – Он хохотнул, я почувствовала это по движению груди под моей щекой.
– Не смешно. Жуткая сцена. И теперь не понятно, что делать.
– Ходить в школу, писать программки, чем ты там еще занимаешься… Водить мотоцикл, – уже тише добавил он.
– А с отцом-то что делать? Я не хочу с ним разговаривать больше. Я его видеть не хочу. И слышать.
– В чем проблема – айпод в уши и не слышь никого и никогда.
– Как у тебя все просто! – Я обиженно подняла голову. – Я свой айпод разбила к черту.
Вместо ответа он отцепил от пояса маленький кожаный футляр.
– Возьми мой.
– Я не могу… – хотя почему нет? – Только на время. Ты мне дашь айпод погонять, а я тебе… – Я задумалась. Не учебник физики же ему предлагать? Обидится еще. После секундного размышления я сняла с волос заколку. – Это залог. Мне эту заколку Варька подарила, видишь, тут всякие фигулины из бисера…
Я протянула ему «залог».
– И что я с ней буду делать?
Он взял заколку двумя руками, недоуменно переводя взгляд с меня на «подарочек». Я запустила руки в рассыпавшиеся по плечам волосы. Ощущение было непривычным, обычно я собираю их в хвост или в косу.
– Вестимо, не носить. Хотя, кто его знает… – Я не удержалась от улыбки, представив свою заколку на его кудрявых космах. – Через неделю-другую я верну тебе айпод, а ты мне залог. Иначе Варька меня убьет – она за своими подарками строго следит.
– Через неделю меня здесь не будет. – Он покачал головой, но все-таки сунул заколку в карман. – Мы уезжаем.
– Надолго? – Мне очень хотелось, чтобы голос звучал спокойно. Интересуюсь для поддержания разговора.
– Две-три недели. Думаю, к этому времени ты помиришься с родителями.
Куртка сползла с моего плеча, но я не стала ее поправлять. Все равно он меня больше не обнимает. Да и вообще – может, он мне айпод отдал только бы отделаться, а я повела себя как настоящая дура.
– Не знаю я, как с ним мириться, – пробормотала я. – Что он мне такого сказать может? Я-то уже точно сказала гораздо больше, чем хотела.
– Сплошные планы. – Влад закатил глаза к небу. – Что он может мне сказать, что он не может мне сказать. Или ты его слушаешь и узнаешь, что он может тебе сказать. Или не слушаешь. Ты заморачиваешься на пустом месте.
– На пустом месте? – Я разозленно дернула плечами, куртка свалилась на лавочку. – Может, для тебя отношения с людьми – это пустое место, но для меня нет!
Мою возмущенную тираду прервал телефонный звонок.
Я выдернула трубку из рюкзака и поднялась на ноги.
– Жень? Что-то случилось? – Голос Насти звучал обеспокоенно. – Мне твой папа звонил, спрашивал, где ты и что да как.
– А ты что?
– Я сказала, что ты мне звонила, но я была занята и вот прямо сию секунду собиралась тебе перезвонить, а потом, если нужно, ему позвоню и скажу все как есть.
– Молодец! Можно, я у тебя на ночь сегодня останусь?
Влад заинтересованно уставился на меня. Хам!
– Ты что, с отцом поругалась? Из-за этого парня, да? Вы что, помирились?
Я отвернулась от Влада. Надеюсь, он не услышит Настькиного потока сознания.
– Я тебе вечером расскажу.
– Только очень вечером. У Сережи же концерт.
– Да-да, я помню. Увидимся.
Мы распрощались. Я убрала сотовый в карман брюк, но садиться не стала. Все-таки мы с Вилом только что ругались.
– Это Настя, – на всякий случай отчиталась я. Он непонимающе поднял бровь.
– Блонди с шикарными формами, – припомнила я его описание.
– Ух ты, и ты будешь у нее ночевать? – Вил напустил на лицо восторженное выражение. – Черт, я теперь сегодня не усну.
– Пошляк!
Чтобы сдержать смешок, я резко отвернулась – нечего поощрять паясничанье. Ветер тут же бросил в лицо волосы. Как люди вообще ходят без заколок? Неожиданно я снова оказалась под теплой курткой. Его руки легли мне на талию, я почувствовала, как к виску прижимается чуть колкая от щетины щека.
– У тебя очень красивые волосы! – Он улыбнулся. Я кожей ощутила движение его подбородка.
– Серьезно? – откровенно говоря, я не очень хорошо знаю, как положено реагировать на комплименты.
– Нет, я стою на Воробьевых горах в половине пятого и шучу во всю мощь легких.
Я не удержалась от смешка. Почему, когда он меня вот так обнимает, все проблемы вдруг начинают казаться такими несущественными. Даже ссора с отцом словно размазывается, отступает в глубь памяти.
– Тебя к подруге отвезти? Будете до утра писать программки.
– Угу, с Настей. Каждый раз, когда я при ней произношу что-то вроде «геймдизайн», «казуалки» или «хардкор», у нее взгляд становится, как у хомячка, на которого тапком наступили. – Я улыбнулась. – Она живет тут, через дорогу. Только ее часов до двенадцати, а то и до часу не будет, у группы ее парня сегодня концерт, она за неделю у родителей отпрашивалась.
– Поехали тогда тебя погреем. Сколько можно нагло использовать мою куртку!
– Да, и где мы будем меня греть? Только держи при себе свои пошлые фантазии, – грозно добавила я.
– О, ты даже представления не имеешь. – Он развернул меня лицом к себе. Его насмешливый взгляд, видимо, должен был вогнать меня в краску. Тоже мне, Петросян Шутович.
– Спорим, ты люстры сбиваешь не головой, а завышенным самомнением?
Его взгляд скользнул по моим губам. Было такое чувство, что он хочет меня поцеловать. Но вместо этого Вил отступил на шаг и стянул куртку.
– Держи. Шлем тоже наденешь мой.
– Но ты и правда замерзнешь!
– Я же говорил, что ты постоянно заморачиваешься.
Через десять минут мы поднимались на лифте в его квартиру. Хотя затея с визитом в гости к однокласснику в куртке его брата (и дело не только в ней!) казалась мне несколько сомнительной, но тащить Влада куда-то в одной футболке было элементарно жалко. Он, конечно, в жизни не признается, что до костей замерз, но я же не слепая.
– Потусуйся тут, – велел он, открывая двери шкафа и зарываясь в его недра.
Я протопала на кухню. Как ни странно, в сушке стояла тарелка и два металлических поддона. Вил, кажется, заметил мой недоуменный взгляд.
– Признайся, ты черпаешь сведения о парнях из книжки «жизнь простейших», – хохотнул он.
Я пожала плечами.