Он стянул мои руки со своей шеи и отошел на шаг. Вот сейчас я была искренне готова заплакать. Как же ему объяснить?
– Вчера ты сказал, что будешь заниматься… – начала я, тыкая светлым кончиком сапога смерзшийся ком земли. Говорить было трудно – каждое слово застревало в горле. – А я поехала в «Европейский». И там… ну…
Почему он молчит? Мог бы помочь, как-то отреагировать, в конце концов. Обнять. Поддержать. Все-таки большинство парней – бесчувственные чурбаны!
– И там?
– И там я увидела тебя с этой… овечкой… вы обнимались и…
– С овечкой?
Заладил, как эхо. Я бросила на него быстрый взгляд. Сережа стоял в двух шагах от меня. Руки в карманах, поза напряженная, а на лице такое непонимающее выражение, как у меня, когда Женька про свою игру рассказывает. Я что, на каком-то другом языке говорю?
– Со Снежаной или как ее там. Вы ехали к ней домой…
Я отвернулась. Думать о том вечере было неприятно. Между ними ведь ничего не было? Я же в это верю? Или все-таки не очень? Откуда-то сбоку раздался тихий смешок. Сергей уже сидел на лавочке, склонив голову набок. И смеялся!
– Ты серьезно приревновала меня к… к Колокольчику?
– Ну да. Кто бы на моем месте не приревновал, интересно? – возмутилась я.
Он вообще представляет себе, как это все выглядело со стороны? Как она держала его под руку, как соринки с его пальто стряхивала. А он еще и смеется. Надо мной! Мне захотелось вот прямо сейчас развернуться и уйти домой. Еще дверью хлопнуть на прощание. Нет, сначала хлопнуть Сережу по голове, а потом уже дверью об косяк.
– Насть, ну это просто смешно. Ты могла бы спросить меня, поговорить, как взрослые люди. А не устраивать сцены по телефону. – Он привычным жестом убрал лезущую в глаза челку.
– Ничего я не устраивала. – Комочек земли наконец поддался и улетел куда-то в кусты. – Будто бы ты поступил бы иначе.
– Я думаю, что объяснился бы с тобой по-человечески. Как минимум, лично. Мне бы в голову не пришло расставаться с девушкой при помощи мобильного.
Вот теперь мне стало действительно стыдно. О чем я думала? Ведь если бы это я была на его месте – я бы прямо посреди аудитории умерла. От ужаса, от стыда, от того, что меня сочли недостойной даже личной встречи. Да, я повела себя как идиотка. Он теперь меня до конца жизни ненавидеть будет.
Я молчала, обхватив себя руками. Какой же холодный ноябрь в этом году. Зато уши не отмерзнут – они горят, как от пожара. Что же сказать, как теперь оправдаться?
– Как ты думаешь, почему ее зовут Колокольчик? Потому что стукни Снежану по голове – и услышишь звон. Я более бестолкового и ленивого человека в жизни не встречал. Настя, это просто оскорбительно – могла бы ревновать к кому-нибудь поумнее. – Он улыбался. Мне! Несмотря на мое идиотское поведение, он, кажется, даже не злился…
– Ну, я тоже, прямо скажем, не гений. – Я со вздохом опустилась на лавочку рядом с Сережей. – Потом ты ее еще и в друзья вконтакте добавил. – Кажется, он собирался что-то возразить, но я уже и так знала, что он скажет. – Да, теперь я понимаю, что это ничего не значит на самом деле, у меня самой больше сотни друзей, но тогда… Ты прости меня, пожалуйста. Я правда вела себя глупо, я понимаю. Но уж такая я туповатая.
Я спрятала горящее лицо в шарф. Ох Настька, балбеска в натуральную величину. От крашеных корней волос до френча на ногтях ног.
– Ничего ты не туповатая. – Сережа тепло улыбнулся и обхватил меня за талию. Я положила голову ему на плечо, надеясь, что моя горящая щека не прожжет чуть влажную ткань пальто. – Немного наивная, очень импульсивная, но это часть твоего очарования.
– Значит, ты считаешь меня очаровательной?
Вместо ответа он меня поцеловал. Я чувствовала его дыхание, теплые, мягкие губы, руки на моей талии, нежные щекочущие прикосновения светлых волос – ноябрь будто отступил, так тепло и хорошо мне стало. Сережа считает меня очаровательной! Это ведь почти признание в любви!
Сумка, Студенточка и даже моя собственная глупость вдруг перестали казаться непреодолимыми препятствиями. У меня есть любимый человек, есть любимые подруги. Так что никакие неприятности мне не страшны. Надо только уточнить, что такое «импульсивная». Но мне показалось, что это комплимент.Никто не станет рассказывать сплетни, если некому слушать.
Марлен Дитрих
Что я там говорила про неприятности? Врала. Или просто не до конца себе представляла, о чем речь.
А ведь день начался так чудесно. Мало того что пятница – последний учебный день перед выходными, так еще и воспоминания о вчерашнем вечере приятно согревали, несмотря на погоду. Пусть Сережа не признался мне в любви – после того, что я натворила, я бы сама себе в ней не призналась, но если бы он ничего ко мне не чувствовал, он ведь меня бы и не простил?
Снег валил хлопьями, а мне было все равно. Я выглядела на 32 балла минимум – новый вязаный берет, который идеально подходил под красное пальто, теплые колготки в сеточку, сарафан в клубном стиле и новый парфюм – мама решила привезти его больной дочери. Мне даже не попало за то, что я школу прогуляла без причины, – когда я рассказала о своих злоключениях с Сережей маме, опустив нелицеприятные подробности вроде стычки из-за сумки, свидания с другим парнем и шантажа несчастной Снежаны, мама была так довольна, что у нас с Сережей все хорошо, – даже ругать не стала. Сказала, что теперь радуется тому, что в их с папой времена Интернет был не так распространен и у молодежи было меньше поводов делать глупости. Да, кто бы мог подумать, что развитие науки и техники так скажется на отношениях между парнями и девушками. Еще мама почему-то решила, что помирились мы исключительно благодаря Женьке. Что хоть и правда, но все-таки немного оскорбительно. Даже мама не верит, что я могу свою жизнь самостоятельно наладить.
– Помирились, значит, – заметила Женька, едва я подошла к нашей «ожидальной» лавке. Мы встречаемся там каждое утро, чтобы вместе ехать в школу.
– Ой, Женька, он такой замечательный и понимающий! Только ты мне скажи, импульсивная – это девушка, которая поступает, как велит ей сердце, а не разум? – уточнила я.
– Ты хотела сказать, которая сначала делает, а потом думает. Впрочем, совершенно идентичные описания, ты права.
Точка иронично улыбнулась. Ну и пусть издевается, сегодня мне даже не жалко.
– Расскажем девчонкам про вчера?
Я помнила, как Женька переживала из-за своего нового титула шантажистки, но очень надеялась, что она не запретит мне рассказывать о произошедшем Ярику с Варькой. Потому что я еще могу хранить от них секрет насчет Женькиного Влада, но два секрета одновременно? У меня голова взорвется…
– Придется. Все равно от твоего сияющего вида снег тает на два метра вокруг. Подружки же иначе не отстанут. О Студенточке больше ничего не слышно?