Мемов хмыкнул.
Большая часть слоников получена им в подарок. Часть он купил у диггеров сам. Про страсть генерала к фарфоровым слоникам уже ходят легенды среди подчиненных. Очень хорошо. Если он выполнит своё предназначение, эти легенды будет пересказывать всё метро…
Но это потом. А сейчас пора работать.
Сазонов подошел к столу, взял одну из фигурок и начал вертеть в руках. Мемов почувствовал укол раздражения.
— Что говорит Постышев? — спросил он. Старый комендант Василеостровской как был занозой, так и остался. Потеря генератора ничему его не научила.
— Упрямый старый дурак, — сказал Сазонов. — Он всё никак не поймет, что его время прошло. Васька больше не сама по себе. Постышев просит увеличить подачу электричества. Вместо шести часов в день — целых двенадцать. Мол, рассада у него вянет. — Нынешний командир диггеров Василеостровской ухмыльнулся. — Думаю, он просто кокошник…
— Что? — генерал поднял брови.
— Просто тянет время, — исправился Сазонов. — Ага.
— И что ты предлагаешь?
Сазонов улыбнулся — развязной, жестокой улыбкой.
— Думаю, там нужен другой комендант.
Мемов посмотрел на него в упор.
— Ты в этом полностью уверен?
* * *
Сазонов наконец поставил слоника на стол и ушёл.
Мемов выдохнул. Опасный тип. Если так дальше пойдёт, с Сазоновым скоро придётся что-то решать. Обидно. Почему со мной сейчас он, а не Меркулов… Вот об этой потере я действительно жалею. В итоге рядом со мной человек, предавший лучшего друга и собственную станцию. Предатель и убийца.
Но пока приходится его терпеть. Сазонов даже лучше, как исполнитель. Он эффективен.
Мемов подошел к столу, поднял фигурку и вернул на прежнее место. Может, это глупо, подумал он. Такое раздражение. Это всего лишь слон…
Но это мой слон. И он должен стоять на том месте, куда я его поставил.
Шестой год Мемов строил свою империю. Когда тебе за пятьдесят, начинаешь понимать, что времени у тебя совсем немного. Вокруг одни враги и подчиненные — и если с врагами можно говорить на равных, то с подчиненными приходится держать себя в поджарой форме гепарда, убивающего антилопу за одиннадцать секунд. Были такие хищники до Катастрофы, самые быстрые в мире — да кто про них сейчас помнит? Мемов покачал головой, поправил слоника с краю — с синими узорами на боках. Вот теперь правильно. Снова посмотрел на своего любимца, слона-патриарха. У него есть кому оставить слоновью империю. Поэтому он так спокоен. А я? Как быть со мной? Мемов вздохнул и вернулся к рабочему столу, заваленному бумагами, требующими внимания. Самая огромная империя ничего не стоит, если некому её передать. Тем более, что вскорости предстоит такое… Если разведка не ошибается, у нас осталось всего ничего времени. Генерал вздохнул.
Мне нужен преемник. Наследник. Иначе, случись что со мной, всё, за что я боролся долгие годы, полетит в тартарары.
И это будет полный и окончательный конец.
Зазвонил телефон. Кто там ещё? Мемов посмотрел на панель селектора. Огонёк зажегся под лампочкой «Нев.» Невский проспект. Значит, Орлов.
Всё ещё погруженный в свои мысли, Мемов рассеянно взял трубку, приложил к уху:
— У аппарата.
Но услышав голос в трубке, выпрямился. Вся расслабленность слетела с него, как никогда не было. Голос в трубке принадлежал человеку, который должен быть уже давно мёртв.
Голос негромкий, низкий, с лёгкой хрипотцой произнес:
— Мы в прошлый раз не договорили, генерал.
Мемов выпрямился. Резко махнул рукой адъютанту: сюда. Быстрее!
— Иван, — сказал генерал. — Ты, возможно, удивишься, но я рад тебя слышать.
— Ещё бы, — на той стороне провода усмехнулись. — Не часто приходится отвечать на звонки с того света, верно, генерал?
Адъютант подбежал, подобострастно задирая голову и заглядывая Мемову в лицо, как собака. Да где же вас таких набирают, в сердцах подумал Мемов. Жестами показал: «Дай, чем писать».
— Верно, — сказал Мемов. — Орлов с тобой?
— Рядышком. Он сейчас не может подойти к телефону. Вы уже его извините, генерал.
— Он жив? — А вот это важно. Если Иван убил начальника СБ, значит, он не собирается идти на переговоры. Если Орлов жив, то возможны варианты.
Пауза. Долгая-предолгая пауза.
— Живее всех живых. За кого вы меня принимаете, генерал? За себя? — Пауза. — Или за Сазонова?
Мемов поморщился. Удар не в бровь, а в глаз. Убрать Ивана — это было ошибочное решение. Но ещё большей ошибкой было не довести дело до конца. Кто-то за это ответит. И я знаю, кто.
Бестолковый адъютант принес наконец фломастер и бумагу. «Придерживай листок», — показал жестом генерал, взял фломастер. Зубами выдернул колпачок. Написал «М». Зелёный цвет закончился, кончик фломастера сухо заскреб по бумаге. Мемов в сердцах отшвырнул фломастер. Адъютант присел от испуга. Идиот. Мемов показал на стол — «Карандаш, быстрее! Ну же!».
— Я принимаю тебя за тебя, Иван, — сказал Мемов совершенно спокойно. — Что ты собираешься делать?
Адъютант подал карандаш. Наконец-то. Уволю к чёрту. Отошлю нужники чистить. Мемов быстро написал: «Меркулов на Невском. Орлов захвачен. Блокировать станцию. Ждать моего приказа. Секретно». Махнул рукой — быстрее. Пригрозил кулаком, чтобы дошло. Адъютант побелел и убежал.
— Я слушаю, Иван, — сказал Мемов, глядя, как спина адъютанта исчезает в двери.
— Хорошо, — сказали в трубке. — Вы, думаю, уже отправили людей на Невский. Но пока они сюда доберутся, у нас есть минут десять. Так что можем поговорить… не торопясь.
Вот хладнокровный сукин сын, подумал Мемов с невольным восхищением. Почему ты не со мной, Иван? Почему? Вместе мы бы горы свернули.
* * *
Сазонов вышел от генерала, остановился у стены, достал из внутреннего кармана школьный пенал из синего пластика, открыл и выбрал самокрутку. Осталось две, дальше придётся опять трясти Фарида. Не хочется, но что делать. Ха-ха.
Пальцы дрожали, когда он вставлял самокрутку в зубы. Похлопал по карманам, нашёл зажигалку.
Из автоматного патрона. Сазонов усмехнулся. Когда-то зажигалка принадлежала Ивану. Всё, что было твоим, командир, стало моим. Или — станет. Он чиркнул раз, другой… Искры. Искры. Огонёк. Прикурил, торопясь и обжигая пальцы.
В последний момент едва не сломал сигарету. Издёргался, терпения уже не хватает. Надо лучше себя контролировать.
Лёгкие наполнились тёплой, густой, синюшной марью. В голове вдруг вспыхнул, проклюнулся и расцвел ярко-красный цветок. Алый, как кровь. Сазонов держал дым в лёгких, а цветок распустил мясистые лепестки в его голове. Стало легко. Хорошо. И просто так, как нужно.