— Черт возьми, неужели не сможем? — сердито выкрикнул Порта. — Если мы сражаемся с Иваном в траншеях, думаешь, нам трудно будет прикончить свору каких-то «охотников за головами»?
Плутон кивнул.
— Ты прав, Порта. Вчетвером-впятером мы легко перережем глотки этим тварям и быстро скроемся в ночи с крестьянином.
— Это возможно, но что будет потом? — спросил Старик.
— Потом? — сверкнул на него глазами Порта.
— Вот именно. Думаешь, остальные вернутся в постель и забудут, что кто-то перерезал глотки своре полевых жандармов?
— Ерунда! — высокомерно сказал Порта. — К тому времени мы будем далеко. Никто не узнает, чьих рук это дело.
— Да, ты совершенно прав. Тебя не найдут, более того, не поверят, даже если сам признаешься. Видишь ли, сынок, они сделают кое-что гораздо худшее. Поднимут громкий крик о партизанах. Сейчас они не считают, что в руках у них партизан. Прекрасно знают, что он безобидный крестьянин. Но если мы вызволим его с кровопролитием, сюда через четыре-пять часов пригонят целый полк эсэсовцев, и несколько сел будут уничтожены. Тысячи женщин и детей отправят в концлагеря в отместку за исчезнувшего крестьянина, который тут же станет опасным, давно разыскиваемым партизанским командиром. Если мы не станем вмешиваться, повесят только крестьянина Владимира Ивановича Васильева. Генерал будет очень доволен. Командир «охотников за головами» получит награду. И все будет тихо, пока генерал не заскучает снова. Если Владимир будет отбиваться, тем лучше. И в этом районе на какое-то время воцарится мир, потому что казнь будет превосходной и даст полевой жандармерии тему для долгих разговоров. Ценой этого мира явится жизнь крестьянина Владимира Ивановича Васильева.
— Добраться бы до этих мерзких ублюдков, когда война кончится, — прошипел Порта. — Я залью им в глотки расплавленного свинца.
Штеге с Легионером вернулись. Они яростно ругались, особенно доставалось полевой жандармерии и ее подразделению в Житомире.
Потом Легионер совершенно серьезно предложил захватить нескольких офицеров из этого подразделения и передать русским.
— Ты, наверно, совсем спятил, — возмутился Старик.
— Думаешь, не сможем? — выкрикнул Легионер.
— Запросто, — сказал Порта, не дав Старику ответить. — Гроза Пустыни, Малыш и я можем захватить целую свору жандармских офицеров, в том числе главного палача Хазе.
— Нисколько в этом не сомневаюсь, — ответил Старик, — только для этого нужно быть идиотами. Или, может, хотите, чтобы для всех крестьян в районе настало адское время? Даже вы, сумасшедшие, должны понимать, что здесь будет, если вы осуществите свое намерение.
— Ну что ж, тогда мы…
Дверь открылась, Порта умолк и уставился на вошедшего, стряхивающего снег с шинели.
Малыш захлопал глазами, несколько раз кивнул и свистнул сквозь зубы.
Интендант стоял за стойкой, поигрывая пустой бутылкой. Он кивнул большой, лысой головой в сторону двери; в воздухе просвистел нож и вонзился в пол у ног стоявшего там унтера.
Легионер поднялся и беззвучно, как пантера, двинулся к двери. Выхватил нож, поцеловал лезвие и протянул:
— Аллах мудр и велик.
Тишина была зловещей. Давящей на стены и потолок.
Унтер-офицер Хайде, тот самый писарь, улыбнулся.
— Кое-кто здесь наглеет. Думаете, с Хайде можно шутить шутки? — В руке у него был пистолет. Щелкнул взведенный курок. — Я превращу в кашу ваши собачьи мозги. Только скажите, где и когда.
Молчание. Угрожающее молчание. В потемках таилась смерть.
— Болваны! — решил Хайде и потребовал кружку пива.
— Нету, — буркнул интендант.
— Рюмку водки.
— Кончилась, — улыбнулся интендант одними губами, злобно глядя на него.
— Что у тебя есть? — спросил Хайде, наклонив голову, словно готовящийся боднуть баран. И полез правой рукой в карман шинели за пистолетом.
— Ничего, ублюдок! — выкрикнул интендант и отбил донышко бутылки.
— Отказываешься обслуживать меня, унтер-офицера Юлиуса Хайде, торгаш паршивый?
— Вот все, что у меня есть! — прорычал интендант и поднял разбитую бутылку перед лицом Хайде.
Малыш захохотал.
— Иди сюда, поросенок, у нас много угощенья.
Хайде резко повернулся, взглянул в замешательстве на Малыша и сделал несколько шагов к столу.
Малыш вонзил в столешницу свой длинный нож и заорал:
— Вот чем угостим тебя, гнусная вошь, если не выйдешь отсюда через две секунды!
— Черт возьми, что это с вами со всеми? — удивленно промямлил пришедший в смятение Хайде.
— Что с нами? — язвительно усмехнулся Бауэр. — Как думаешь, жалкий трус? Может быть, у нас запор.
Хайде сделал шаг назад, словно готовящийся к прыжку тигр. Легионер преградил ему путь. Он медленно приближался к изгоняемому писарю, и тот навел на него ствол пистолета.
— Еще один шаг, марокканский сутенер, и будешь чихать кровью, — прошипел Хайде, в отчаянии глядя на маленького человека с беспощадными зелеными глазами.
Мы ждали выстрела, но никто не шевельнулся.
Легионер молниеносно выбил ногой пистолет из руки Хайде. Писарь, вскрикнув от боли, попятился.
Малыш поднял пистолет, вынул из него обойму и швырнул в угол.
Легионер бросился к Хайде и ударил его в живот. Тот со стуком повалился. Злобно улыбаясь, Легионер пинком выбил у него несколько зубов и яростным ударом каблука сломал нос.
— Стрелять, значит, хотел, крыса? Научись сперва. Водить ручкой по бумаге у тебя получается лучше, так ведь?
Хайде приподнялся, сел и машинально размазал кровь по лицу.
— Что это значит? — промямлил он. — С ума сошли? Я пришел выпить кружку пива, мирно поболтать, а вы набросились на меня без малейшей причины.
Легионер вернулся к столу и сел.
— Милейший парень. Святая невинность. Вставай, сопливая шавка, а то получишь нож в брюхо!
Хайде с трудом поднялся и рухнул на скамью. Порта дал ему кружку пива. Хайде с благодарностью взглянул в непроницаемое лицо под цилиндром, живыми в этом лице были только маленькие, голубые глаза.
Но лишь только Хайде поднес кружку ко рту и собрался сделать глоток, как Порта со злобной усмешкой выбил ее у него из руки.
Малыш восторженно закричал:
— Дурак лишился пива, дурак лишился пива!
Хайде подскочил, свирепо глянул на Малыша и перелез через стол, чтобы броситься на него. Малыш начал бегать по залу, вопя, как отшлепанный ребенок:
— Это не я, это Порта! Это не я, это Порта!
Внезапно он остановился и ударил назад ногой. Хайде отлетел к стене.