Появился Мисун.
— Самолет! — Он подсаживается к Мигелю. — Что ему делать в этом пустынном районе океана?
Звук мотора громче. Машина проходит через зенит. В светлое время суток обязательно бы увидела катер. Мигель прислушивается к затихающему рокоту: улетела или маневрирует?
— Поршневой двигатель, — говорит Мисун. — У гидросамолета тоже поршневой…
Вновь нарастает рокот мотора. Странно, машина кружит над катером, будто видит его. Быть может, на самолете локатор?
Быстро светает. Все вокруг становится зримым. Самолет описывает над водой широкие круги. Та самая летающая лодка. Виден и стрелок за пулеметом. Будет бить по катеру? Нет, вряд ли. Хозяевам острова Брызгалова нужна живая. Гидросамолет сел, бежит по воде, гася скорость. Мигель выщелкнул из пистолета обойму.
— Три патрона, — говорит он.
— Возьмите, — из кармана шорт Хауг вытащил пистолет, протянул Мигелю. — Полная обойма. Возьмите, пожалуйста.
— А сами не можете?
— Могу, наверное. Но специалист стреляет лучше.
Оружие Хауга Мигель передает Сизовой.
— Сеньор, — продолжает Хауг, — я испытываю странное чувство. Прожил жизнь тихим человеком, боялся всего на свете. А сейчас страх пропал. Вот-вот всех нас перебьют, а я на удивление спокоен. Уж не в том ли причина, что оказался в вашем обществе? Но это чепуха! Ведь до сих пор я не знаю, что вы за люди!..
Ему не успевают ответить. Самолет замер на воде. Спаренные стволы пулемета глядят на катер.
В мегафоне голос Аннели Райс:
— Эй, включайте двигатель и кормой подходите ко мне. Первой на самолет перебирается русская ученая. Остальные сидят, заложив руки за голову. Потом я принимаю очередного пассажира. Малейшее отступление от порядка, и пулемет стреляет. Брызгалова, подчинившись, вы спасете жизнь своим коллегам. Итак, я даю всем вам шанс.
Брызгалова молча глядит на товарищей. Мисун качнул головой:
— У нас нет шансов.
Мигель в который раз осматривает горизонт. Где же транспорт, который должен был прийти на рассвете?
Солнце окрасило море в сиреневые тона, вспыхнуло на иллюминаторах летающей лодки.
— Вы не торопитесь, — вновь звучит голос Аннели Райс. — Даю две минуты.
Мигель до боли в глазах всматривается в горизонт. Увы, на море ни единого дымка.
Сизова сгорбилась на своем месте. Сейчас все ее думы — о дорогих людях, погибших в борьбе против нацизма. Вот и Луиза безропотно приняла трудное задание — знала, что может не вернуться, но ни на миг не заколебалась!.. Так неужели же все было напрасно, нацисты отпразднуют победу на своем проклятом острове!..
Стучит пулеметная очередь. Пули пронеслись над катером. Снова очередь — теперь пули вспенили воду перед судном.
Сизова вскинула голову.
— Надо драться! — кричит она. — Плывем к самолету. А там как получится — будем бить по кабине пилота, по моторам, пока…
— Глядите! — прерывает ее Анна Брызгалова. — Что это?..
Из-под воды, расплескивая волны, встает черное тело, растет, загораживая от катера часть фюзеляжа летающей лодки.
Отчетливо видно, как заметался самолетный стрелок, опускает стволы пулемета. Пулемет заработал. Сталь бьет о сталь. Пули с визгом отскакивают от рубки всплывающей субмарины.
Из открывшейся двери в рубке подлодки бегут комендоры к пушке.
Выстрел! Снаряд смел с гидроплана прозрачный колпак с пулеметом и стрелком.
Заработал мотор гидросамолета. Машина побежала по морю. Вот-вот взлетит. Снова пушечный выстрел. Разбит двигатель гидроплана — большой трехлопастный винт, описав в воздухе параболу, исчезает в волнах.
Катерники перешли на субмарину — с мостика наблюдают, как тонет гидросамолет. Несколько минут назад вооруженный конвой снял с него Аннели Райс и пилота. Их доставили на подводную лодку и спустили в один из отсеков.
Волны вплескивают в раскрытую дверь фюзеляжа гидросамолета. Вот широкие крылья легли на воду — будто силятся удержать машину на плаву. Но они уже не опора. Проходит минута, и смертельно раненный самолет изчезает с поверхности моря.
Люди на мостике субмарины молчат.
Командир лодки — крупнотелый моряк в пилотке и кожаном черном реглане — со сдержанным любопытством разглядывает пассажиров.
— Мы увидели вас, когда стало светать. Обнаружили и противника. Но обязаны были дождаться, чтобы самолет открыл боевые действия. Только тогда могли ответить огнем на огонь. По Международному морскому праву военным кораблям разрешено уничтожать пиратство. Негодяи подлежат суду той страны, чей флаг несет захвативший их в плен военный корабль. Так что мы поступили строго по закону. И с этими людьми все ясно… Поговорим о вас. С одним из тех, кто сейчас у меня на борту, я должен составить четырехзначное число. Первые две цифры: шестерка и двойка…
— Вторые две — девять и девять, — говорит Мигель.
— Все точно. — Улыбнувшись, моряк передает ему бумагу.
Мигель и Сизова читают телеграмму. Радист пересказывает им заметку, появившуюся в вечерней газете. Лесные индейцы доставили в лагерь монахов-капуцинов белую девушку, которую подобрали в сельве. Она ранена, без сознания, не имеет документов. На ее левом запястье браслет: три серебряных дельфина.
У Сизовой кровь прилила к лицу, прыгают губы.
— Товарищ! — она схватила руку командира лодки. — Я должна высадиться на берег!
Командир лодки сочувственно смотрит на Сизову:
— Не могу помочь. Женщин обязан доставить домой. Это приказ.
— Вам уже никак нельзя появляться в здешних местах, — мягко говорит Мигель.
— Что же делать? — Сизова плачет. — Что делать, Мигель?
— Останусь я.
Командир лодки перевел дыхание. Казалось, сбросил с себя груз какой-то вины. Обернулся к помощнику:
— Катер заправить под пробку, дать продукты, анкер с водой и все, что прикажет товарищ! — он показывает на Мигеля.
Большая волна ударила в борт корабля. Субмарина качнулась. Станислав Мисун подхватил потерявшую равновесие Брызгалову. Они смотрят друг другу в глаза и понимают, что думают об одном и том же. До сих пор лишь читали о героях, восхищались их подвигами. Но в глубине души не верили, что из романов эти люди могут шагнуть в настоящую жизнь. И что удивительно: ни у Мисуна, ни у Брызгаловой нет и мысли о том, что и сами они герои — не смалодушничали, не изменили своим идеалам, не сдались, бились до последнего, хотя, казалось бы, шансы на победу были минимальны.
Доложили, что катер готов. Мигель поцеловал Сизову, прощается с остальными, протягивает руки Хаугу: