— Почему ты не спишь? — сменил тему капитан «василисков».
— Я охраняю вас, талела. Это долг нада.
— Со мной ничего не случится, Абоми. Иди спать.
Недолгое молчание.
— Как пожелаете, талела. Лоа этого дома станет охранять ваш сон. Сегодня кошмаров не будет.
Абоми покинул комнату. Похоже, темнота его нисколько не смущала. Слава Спасителю, что Лючита уже спит, а не то новый слуга Фернана напугал бы ее еще раз. Сеньор де Суоза усмехнулся. Увидев здоровенного Абоми, вошедшего в дом следом за господами, старая служанка решила, что настал судный день и в резиденцию Фернана ворвался один из демонов Искусителя. Весь вечер Лючите пришлось свыкаться с мыслью, что отныне ей надо жить вместе с самым настоящим еретиком, не прошедшим ритуала посвящения Спасителю. Хорошо, что Рийна догадалась купить Абоми одежду — широкие пешханские штаны, рубаху и жилет, иначе Лючиту точно бы удар хватил при виде чернокожего в одной набедренной повязке.
Думая об Абоми, Фернан все еще хмурился. Прошло слишком мало времени, чтобы он начал доверять слуге. А вот Рийна, казалось, вовсе не беспокоилась: мол, клятву Абоми дал, и теперь на нем можно хоть верхом ездить. На вкус Фернана — уж лучше оседлать льва, чем этого воина. Во всяком случае, от льва хотя бы знаешь, чего ожидать.
В течение часа сеньор де Суоза заполнял бумаги в своем кабинете. Следовало построить мощную оборону, прежде чем взбешенный де Лерро и его святая бордовая рать бросится на штурм и попытается обвинить «василиска» во всех смертных грехах вплоть до убийства Спасителя на горе Искупления…
Второй раз он проснулся оттого, что в спальне кто-то был. Стараясь, чтобы дыхание оставалось ровным, сеньор де Суоза приоткрыл глаза и заметил силуэт застывшего человека. Он прекрасно выделялся в свете заглядывающей в окно луны.
Вор? Убийца? Опять кровные долги?
Фернан выхватил из-под подушки кинжал. Рийна, мгновенно проснувшаяся от резкого движения мужа, успела перехватить руку, прежде чем Фернан метнул оружие. Одеяло отлетело в сторону, открывая взору незнакомца ее обнаженное тело.
Ритуал, через который проходят все новорожденные.
— Что ты здесь делаешь, Абоми? — Ламия прекрасно видела в темноте и без труда узнала застывший у окна силуэт. Сейчас ее голос был резок и холоден.
— Я не причиню вреда, талели.
Фернан расслабился. Действительно, если бы слуга задумал плохое, у него было бы достаточно времени, чтобы убить их обоих. Рийна отпустила руку мужа и до подбородка натянула на себя одеяло.
— Пахнет кровью, хозяин.
— Что?..
— Кровь. На улице. Плохо. Геде-побратим чувствует ее. Вот-вот проснется.
Фернан начал серьезно подумывать о том, чтобы немедленно отправить этого человека обратно в тюрьму. Держать в доме сумасшедшего небезопасно. Рийна думала несколько иначе. Она выбралась из-под одеяла и, нисколько не стесняясь своей наготы, стала надевать штаны и рубашку.
— Что ты делаешь?! — Фернан уже не мог удивляться.
— Надо проверить.
— Что проверить? Неужели ты веришь…
— Подожди нас за дверью, Абоми!
Слуга молча покинул спальню.
— Фер, помнишь, я говорила, что этот человек странный?
— Он и есть странный, если считает, что разговаривает с духами! И если ты решила ему верить…
— Я верю ему как тебе! — В зеленых глазах полыхнула ярость. Спустя секунду она сбавила тон и заговорила с ним как с маленьким ребенком: — Фер, я достаточно времени провела на Черном континенте, чтобы усвоить, что о людях из Страны Дождливого Берега ходит много сказок. Но одно я знаю совершенно точно — они действительно обладают на первый взгляд совершенно невероятными способностями. Кроме магий Спасителя и Искусителя есть более древнее и темное волшебство. Как-то раз я видела, как ученица гамбо одним щелчком пальцев разнесла береговой маяк! Точнее, не она, а те, кого она призвала. Народ Абоми называет этих существ геде или духами, мы — демонами… Какая разница, как называть, если итог один и от смены имени не меняется их сущность и сила?! Ты видел его татуировки и шрамы. Он не колдун, точнее, не совсем колдун… этот человек — воин Дождя, давший тебе клятву. Он может слышать существ, о которых даже «гарпии» только догадываются. Отбрось свою врожденную недоверчивость! Если он говорит, что дело плохо, значит, так оно и есть. Давай просто проверим, хорошо?
— Ты права. — Фернан постарался думать разумно и успокоил кипящую ярость. — Давай проверим. Чувствую, сегодняшней ночью поспать нам уже не удастся.
Абоми ждал в темной комнате напротив спальни.
— Говори, — приказала Рийна, проводя рукой по своим непокорным после сна волосам.
— Кровь. На улице.
— Нам следует открыть дверь? — угрюмо поинтересовался Фернан.
— Не знаю, талела. Там может быть опасно.
Сеньор де Суоза резко развернулся, вошел в спальню и вернулся оттуда с обнаженной шпагой.
— Хорошо! Давайте покончим с этой комедией!
— Талела даст мне оружие?
Фернан проигнорировал вопрос. Они спустились по лестнице в холл первого этажа. Сеньор де Суоза подошел к двери, Рийна поспешно зажигала свечи. Абоми поднял голову к потолку и втянул носом воздух. Сейчас он опять напомнил Фернану большого черного пса.
— Духи не ошиблись, хозяин. Теперь и я ощущаю кровь. Много. Прямо за дверью.
Несмотря на все еще оставшийся скепсис, Фернан старался действовать осторожно и отпирать дверь не спешил. Прислушался. На улице властвовала тишина.
— Я открою?
На вопрос Рийны Фернан ответить не успел.
— Лучше это сделать мне, талели. Там может быть опасно.
Она обожгла слугу зеленым огнем. Абоми не отвел взгляда. Все та же невозмутимость каменной горгульи. Над камнем пламя не властно.
— Мой долг защищать вас.
— Твой долг защищать моего мужа!
— Если с вами что-то случится, значит, я плохо его защищал, талели. — Упрямством и логикой Абоми мог по соперничать с ослом.
— Открой дверь, Абоми. — Фернан разом прекратил этот глупый спор.
Он стал рядом со слугой, держа наготове шпагу. Предосторожность была отнюдь не лишней. Фернан помнил и о нападении на улице Шеро, и о своих недругах. Дворяне Таргеры до сих пор еще практиковали кровавую плату (пусть и не так, как в прошлые века), и порой ночные нападения на дома благородных все еще случались. Правда, не верилось, что враги решат связаться с «василисками».
Абоми убрал засов и резко распахнул дверь. Перед их глазами предстала ужасающая картина. На мостовой, в четырех шагах от двери, в луже крови лежал человек. Лица Фернан не разглядел, но, судя по богатой одежде, дворянин. Даже испустив дух, человек не разжал руку, в которой держал обнаженную рапиру.