Book.

– Если надо будет, найдем.

– Ну, значит, сегодня сыграем.

– Он очень деньги любит. Деньги – это его страсть, – сказала Нюся и расхохоталась.

– А кто деньги не любит? – спросил Брюнет. – Поднимите руки, кто деньги не любит. За деньги мы на все пойдем. Так я говорю, Чинарик?

– Так, так… Ты не ломайся, Жора. Выпил на копейку, а захмелел на рубль.

– А ты согласен со мной? – обратился Брюнет к Мише.

– Согласен, – сказал Миша.

– Правильно. Таких я люблю. Погоди, мы еще с тобой дел наделаем…

– Миша, а водку вы пьете? – кокетливо спросила Нюся.

– Нет.

– Неужели? Какой же вы мужчина?

– А кто вам сказал, что я мужчина? Я такой же мужчина, как вы женщина… Полметра еще не доросли.

Раздался смех. Нюся обиделась, но ненадолго.

– А за девочками вы ухаживаете?

– А чего за ними ухаживать, если они здоровые…

Нюся повернула этот ответ по-своему.

– А если они заболеют?.. Влюбится какая-нибудь в вас и заболеет? Тогда будете ухаживать?

– Обязательно буду. Вызову «Скорую помощь» и отвезу в сумасшедший дом, – сухо ответил Миша.

Снова раздался хохот, но теперь Нюся не обиделась, а, когда установилась тишина, сказала:

– Значит, в вас только сумасшедшие могут влюбиться?

– Конечно.

– Значит, я начинаю сходить с ума… Ах! Ах! Я сейчас всем глаза выцарапаю!..

– Брось, Ню… – остановил ее кривлянье атаман. – Хочешь, я тебе лекарства налью стопочку?

– Вместе со всеми.

Принесли лепешки, и компания принялась закусывать.

– Мне не нужно, – отстранил Миша руку Кренделя с тарелкой. – Я только что обедал.

– Где?

– В столовой.

– Как хочешь. Нам больше останется.

Пока ели, Миша думал о том, как удобнее предложить Брюнету часы, но это получилось само собой.

– Кто знает, сколько сейчас времени? – спросила Тося, видимо куда-то собиравшаяся.

Миша и Брюнет одновременно вытащили часы.

– На моих без четверти девять, – сказал Брюнет.

– Отстают. Ровно девять.

– У тебя хронометр*, что ли? Ну-ка, покажи.

Вор взял часы, внимательно осмотрел их со всех сторон, приложил к уху.

– Продай, – предложил он.

– Купи. Полторы тысячи.

– Э-э-э, нет. Дорого.

– Ну а сколько дашь?

– Любую половину.

Миша вытащил вторые часы и протянул их атаману.

– Ну а за эти сколько?

– Огольцы! Смотрите, у него полный карман часов. Ай да Мишка! – воскликнул Крендель.

Ваня Ляпа и Леня Перец с уважением и завистью посмотрели на Мишу.

– У тебя еще есть? – спросил Перец, облизывая пальцы.

– Если не будет, найдем.

– Расскажи, где ты их стянул?

– Мне их принесли, а я только в карман положил.

Воры засмеялись этой шутке и прекратили вопросы.

– Ну а за эти сколько хочешь? – спросил Брюнет после осмотра.

– Столько же.

– Вот мое слово: хочешь полторы за пару?

– Мало. Я на рынке продам дороже. Мне некуда торопиться.

– Жора, зачем вам столько часов? – полюбопытствовала Нюся.

– Ну как? Согласен? – не обращая внимания на вопрос, настойчиво спросил Брюнет.

– Плати по тысяче, – твердо сказал Миша.

Брюнет подумал, прищурившись посмотрел на сидевших за столом воров и спрятал часы в карман.

– Я такой… Если вещь понравилась, значит, моя.

– А деньги?

– Не бойся, получишь.

На этом разговор был кончен. Нюся вытащила из-под стола патефон и поставила пластинку.

– Миша, вы умеете танцевать?

– Я даже не знаю, с чем это едят или пьют…

– Не прикидывайтесь медведем…

– Чего ты, Нюська, навязываешься! – перебила подругу Чинарик.

Достали карты. Пока убирали со стола и рассаживались, Брюнет отсчитал деньги и передал Мише.

– Ты имел дело со мной… Мое слово – закон.

Миша молча взял деньги, спокойно пересчитал их и спрятал в карман.

Игра шла вяло. Чувствовалось, что нет жертвы. И только когда играл Миша, а Брюнет раздавал карты, устанавливалась напряженная тишина.

Сегодня Миша немного выиграл. Играл он, как и все, очереди не пропускал, но без интереса. Миша вспомнил слова Ивана Васильевича о том, что Брюнет играет нечестно, и внимательно следил за его руками.

Действительно, когда вор начинал сдавать карты, он прикрывал колоду рукой и, как показалось Мише, тянул карты не по порядку. Когда очередь дошла до Миши, в игре было свыше ста рублей.

– Ну что, Миша, на все? – спросил Брюнет.

– Если перетасуем карты, а колоду положим на стол, могу и на все, – сказал Миша.

Все сидевшие за столом с испугом посмотрели на смельчака. Атаман побледнел и медленно поднялся.

– Что ты хочешь сказать?

– Я хочу сказать, что карты следует перетасовать.

– Значит, по-твоему, я шулер? – стиснув зубы, спросил Брюнет.

– Ничего такого я не говорил, – спокойно сказал Миша. – Я тебя не знаю, и ты меня не знаешь… Ты сядь и не пугай меня!

Спокойный и независимый тон мальчика обезоруживал. Миша даже не взглянул на Брюнета. Атаман вызывал его на скандал, на спор, во время которого он бы проучил противника, но этого не получилось. С минуту простояв, он строго посмотрел на присмиревших членов шайки.

– Я не пугаю… Значит, я ослышался, – сказал он и сел на место. – На сколько ты идешь?

– На пять рублей.

– Ты же хотел на все.

– С условием, если карты будут перетасованы и положены на стол, – настойчиво повторил Миша.

Глаза Брюнета блеснули, но на этот раз он сдержал себя, и на лице у него появилась кривая улыбка.

– Так, может быть, ты вообще не хочешь играть?

– Могу и не играть.

– Мне показалось, что ты любишь играть.

– А чего тут любить? Проиграешь – денег жалко. А выиграешь – не ценишь их… Деньги нужно доставать так… ну, чтобы…